Со дня смерти воспитанника Военно-Антоновского детского дома, шестиклассника Игоря Якунина, прошло больше года. Ребенок погиб в стенах полузакрытого учреждения в День защиты детей — 1 июня 2021 года после избиения старшим подростком.
Как часто бывает, об этом вопиющем случае со временем забыли. До сих пор никто не привлечен к ответственности.
Бывший наставник Игоря по проекту для детей-сирот Lighthouse Kyrgyzstan Петр Абраменко рассказал 24.kg о причинах, по которым дело до сих пор не пришло к логическому завершению, и об опасениях, что его и вовсе могут спустить на тормозах.
События трагической ночи
Чтобы восстановить картину произошедшего ночью 1 июня в спальне Военно-Антоновского детского дома, Петру Абраменко потребовалось потратить немало времени. Происшествие, по его словам, изначально замалчивалось администрацией учреждения.«Дедовщина в этом месте, как оказалось, всегда была нормой. Старшие воспитанники наказывали младших за малейшую провинность. В ту ночь один из старших воспитанников, Данияр (имя фигуранта дела изменено), собрал в спальне пятерых детей. Они искали его пропавшие штаны и не нашли. В качестве наказания он решил каждого ударить по пять раз в грудь. Еще одного мальчишку поставил у двери следить, чтобы во время экзекуции не зашел воспитатель», — вспоминает Петр Абраменко.
Как выяснится позже, в ночную смену следить за мальчишками оставался всего один воспитатель — женщина с инвалидностью.
«Избиение началось с Игоря. После пятого удара — самого сильного, нанесенного в область сердца, ребенок, не доходя до двери, упал и забился в судорогах.
Данияра это не остановило. Он продолжил избивать другого мальчика. Нанес тому несколько ударов. Игоря просто положили на кровать.
Один из воспитанников заметил, что Игорь начал синеть. Только после этого его отнесли к воспитательнице, сказав, что он упал с кровати. Данияр запретил им рассказывать правду», — продолжает собеседник редакции.
В стационарном учреждении, в котором 24 часа в сутки семь дней в неделю содержатся дети, дежурного врача не оказалось. Медсестра приходила только днем.
«Воспитатель не смогла дозвониться в скорую помощь. Спустя время приехал директор Аскар Масылов. По показаниям свидетелей, которые они дали на суде, Игоря вынесли на простыне и через багажное отделение положили на заднее сиденье его машины. В суде мы узнали, что вместе с ними в больницу поехала врач, которая к тому времени тоже прибыла в детдом. Вся помощь, которую она оказывала Игорю, — заливала его нашатырем в надежде, что он придет в сознание.
На вопрос адвоката, какие реанимационные действия вы проводили, она ответила: «А что я могла сделать?». Это к вопросу качества подбора персонала.
Пункт скорой помощи находится от детдома в 10-15 минутах езды. Но время, за которое можно было спасти ребенка, было упущено. По документам смерть Игоря наступила в 22.10», — говорит Петр Абраменко.
Похороны и попытки припугнуть
О том, что Игорь скончался, его наставник узнал на следующий день. Ему позвонила заместитель директора детдома Галина Андрусова.
«Я находился в шоке от известия. Никаких подробностей она мне не сообщила, попросила связаться с Богданом — старшим братом Игоря, который на тот момент уже был выпускником Военно-Антоновского детского дома и проживал отдельно. Когда мы вместе с ним приехали в детдом, тело Игоря было еще в морге. Богдан ушел опрашивать выпускников, попытался узнать, что произошло», — рассказывает Петр Абраменко.
Оказалось, что Данияр даже не их воспитанник — он из Чуйской школы-интерната. В детдоме у него был брат, и он к нему приезжал на выходные и праздники.
«На тот момент ему было 16 лет. Не знаю, насколько это было согласовано администрациями обоих учреждений. Богдан в тот же день успел встретиться с Данияром и записать на видео его признания» , — отмечает собеседник.
Игоря похоронили 3 июня.
«После похорон директор вызвал меня и Богдана к себе в кабинет. Меня он попросил пока не распространяться о происшествии. Якобы получено заключение эксперта о том, что смерть произошла из-за остановки сердца и все подробности будут позже. Богдана и вовсе припугнул — если поднимет шум, на него напишут заявление», — вспоминает наставник.
Первые попытки спустить на тормозах
Широкой общественности о произошедшем стало известно благодаря главе ОФ «Лига защитников прав ребенка». Назгуль Турдубекова одна из первых сообщила об инциденте в СМИ.
Она же рассказала о том, что на свидетелей — воспитанников со стороны администрации оказывается давление. Подтверждает это и Петр Абраменко.
«Уже на суде стало известно, что после похорон директор собирал детей в актовом зале. Говорил им, чтобы они не рассказывали никому о побоях. Якобы у Игоря были проблемы с сердцем и это несчастный случай. Факт его смерти руководство детского дома изначально пыталось замять.
О смерти Игоря не было сообщено в отдел по поддержке семьи и детей, и при проверке детского дома 5 июня заведующей отделом образования — на тот момент Галиной Байтерек — руководство детского дома не сообщило о гибели воспитанника», — пояснил Петр Абраменко.
Странное совпадение, но Министерство образования поначалу также активно продвигало версию с несчастным случаем.
Одна из первых озвученных ведомством версий выглядела так: мальчик ночью просто встал с кровати, сделал несколько шагов и упал без сознания.
Сотрудники и руководство детдома также не хотели пускать депутатов Жогорку Кенеша и представителей института омбудсмена, когда они приехали после гибели ребенка.
«Если такое грубое отношение к нам, то что говорить о детях», — сказала тогда на заседании комитета по социальным вопросам, образованию, науке, культуре и здравоохранению депутат Бурун Аманова.
В конечном итоге брат Игоря Богдан Якунин записал и опубликовал видеообращение к главе государства.
«Меня, родного брата, не признали потерпевшим. Поэтому я не могу узнать, какие назначены экспертизы. По этому вопросу я обращался в отдел по защите детей, но там мне отказали в помощи. Уважаемый Садыр Жапаров, я обращаюсь к вам как к президенту с просьбой о помощи. Мне больше не к кому обратиться, кроме вас», — сказал он.
Одно уголовное дело до суда дошло, второе — нет
По факту произошедшего было возбуждено два уголовных дела. Первое — в отношении воспитанника Данияра по статям «Причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть» и «Хулиганство» УК КР. В середине октября оно было направлено в суд. Второе дело — в отношении администрации Военно-Антоновского детского дома по статье «Халатность».
«По первому делу Богдан был признан потерпевшим как единственный родственник Игоря. Этого удалось добиться.
О втором деле мы узнали спустя месяц после его закрытия — в январе.
Выяснилось, что еще 12 декабря прошлого года старший следователь следственной службы ГУВД Чуйской области Акунбеков прекратил расследование, не увидев в действиях администрации состава преступления», — говорит Петр Абраменко.
Это решение Богдан Якунин и его адвокат пытались оспорить. Дошли до Генеральной прокуратуры. Пока безрезультатно.
«Главный довод следователя — рабочий день директора заканчивался в 17.00. Ночью за то, что происходит в стенах детдома, он ответственности якобы не несет. Это же абсурд! От работы Аскара Масылова отстранили, но, по словам бывшей уполномоченной по правам ребенка при администрации президента, он перешел работать в районо», — возмущается Петр Абраменко.
Судебные заседания по первому процессу все время переносятся под различными предлогами. Допрос свидетелей длится месяцами.
«30 апреля Садыр Жапаров подписал указ о ротации судей. У нас сменился судья. Пока новый ознакомится с материалами дела, уйдет уйма времени. Возможно, процесс будет рассматриваться заново. Недавно встретились с омбудсменом Атыр Абрахматовой. Оставили ей заявление. Надеемся, что от этого будет толк», — говорит бывший наставник Игоря Якунина.
Стоит отметить, что в июне прошлого года расследование трагедии, произошедшей в стенах Военно-Антоновского детского дома, под личный контроль брал глава государства. Как этот контроль осуществлялся, неизвестно. Администрация президента об этом ни разу не вспомнила.
