Рассуждениями о «национальных интересах» и «традиционных ценностях» руководители государств, причем не только в Кыргызстане, маскируют политические гонения и подавление инакомыслия, считает политолог Эмиль Джураев.
В интервью 24.kg он рассказал, что подобные «тренды» являются эффективным орудием, которое используют для балансировки и ограничения индивидуальных и личных гражданских прав, потому как ценности всегда аморфны, их очень трудно определить. И, говоря об этом, власть апеллирует к «глубинному народу», который и есть носитель этих самых традиций.
Власть активно навязывает социуму образы, в которых некие простые люди из глубинки, не испорченные заумными книжками, университетской ученостью и грантами из-за рубежа, сохраняют живую традицию. За последние два года эти тезисы прочно закрепились в публичном пространстве нашей страны.
— Как вы считаете, почему прессинг неправительственных организаций и давление на свободу слова преподносятся как необходимая защита национальных ценностей?
— Тут все просто. Зачастую критические замечания, анализ принятых высокопоставленными чиновниками непопулярных решений выбрасывают в публичное пространство именно представители неправительственного сектора. Месседж про традиции и ценности хорошо воспринимается большинством. И это понятно — такие общественные величины всегда востребованы. Традиции — это некая сакральная субстанция, и апеллировать под этим углом к «глубинному» народу проще, параллельно заглушая критические голоса.
Если бы наши НКО были лояльны к верхам, не задавали неудобные вопросы, не требовали транспарентности, то не было бы нужды атаковать их, оправдывая прессинг защитой ценностей и национальных интересов.
Эмиль Джураев
Сказать, что напрягают определенные замечания, неприемлемо, поэтому заводят разговоры о попрании национальных ценностей, традиций и обычаев. Это дымовая завеса популизма. В какой бы стране мира ни звучала подобная риторика, ее базой всегда будет воззвание к чему-то неосязаемому, истинно народному. Проникнуться этим «духом народа» «грантоеды», работающие по заказу неких недружественных третьих сил, не могут априори.
Естественно, при такой тенденции критики становятся провокаторами и оказываются по другую сторону баррикад.
— А как быть с менталитетом? Именно ментальными особенностями в Кыргызстане, к примеру, оправдывают дискриминацию женщин.
— Никакого менталитета не существует. Это манипуляция. Под определение «менталитет» пытаются подогнать все, что непонятно и нельзя потрогать руками или объяснить с научной точки зрения.
Когда вам говорят — это особенность менталитета, то возразить против такого догмата невозможно.
Эмиль Джураев
Но для науки и общественного понимания это абсолютно бессмысленный термин. В социологии, к примеру, нет такого понятия, как менталитет. Определенные явления в общественной жизни объясняют экономическим взаимодействием, культурными и историческими особенностями, но никак не ментальными. Последнее псевдонаучно. Ссылались на менталитет и 100 лет назад. И через 100 лет тоже будут. Это безвременное понятие, не подверженное влиянию каких-то цивилизованных и технологических ноу-хау.
Менталитет крайне вреден для понимания и не применим для толкования.
Эмиль Джураев
Нам нужно отходить от использования этого определения, тогда научимся понимать причинно-следственные связи.
— Как вы объясните, что в политике доминируют мужчины? Сами женщины-депутаты признают, что им очень сложно бороться на равных с кандидатами-мужчинами. За представительниц прекрасной половины не голосуют. Почему?
— Можно, конечно, списать на менталитет. Но это не аргумент. Для того чтобы понять, почему женщин в обществе не воспринимают как лидеров, нужно посмотреть историю выборов, проанализировать поведение избирателя. Как голосовали люди разных социальных пластов, гендерных групп, сельские избиратели и городские.
Тогда то, что мы трактуем как менталитет, приобретет осязаемые формы, выходя за рамки каких-то абстрактных понятий.
Кыргызская история знает немало примеров, когда женщины становились у руля, делали блестящую карьеру. Достаточно вспомнить Курманджан датку, Уркую Салиеву, Кулийпу Кондучалову. Эти примеры разбивают все шаблоны и ссылки на менталитет. Сейчас принято критиковать советское наследие. И справедливости ради отмечу — есть за что, но были и положительные моменты. Один из них — эмансипация и активное включение женщин в политическую жизнь. Да, эти процессы проводились насильно. Но, как бы то ни было, женщины чаще, чем мужчины, получали высшее образование, успешно работали на заводах, делали карьеру. А сейчас произошел резкий откат назад. Как будто мы позабыли про этот период гендерного равенства.
На мой взгляд, причина кроется в проводимой политике популизма. Она строится на разграничении общества и отторжении современных тенденций.
— Почему нашим обществом так легко манипулировать, навязывая нужные власти приоритеты?
— Это становится возможным, когда власти в руках сосредотачивают рычаги информационного влияния, а свободным медиа затыкают рты. Представители социума лишаются права и возможности на получение альтернативной картины мира. Начинаются заигрывания с общественным сознанием. К такому методу воздействия прибегают везде — от самых демократичных стран до сугубо авторитарных. Но у нас дискриминирующие посылы отражаются еще и в законах.
Спросите в каких? Пожалуйста, раскритикованные экспертами и юристами проекты документов о СМИ, НПО или злосчастный Закон «О защите от недостоверной (ложной) информации» экс-депутата Гульшат Асылбаевой.
Когда власть находит нечто, мешающее ей реализовать задуманное, то критики и недовольные объявляются провокаторами и вредителями. Мол, они не уважают наши традиционные ценности, выполняя заказ щедрых заграничных спонсоров, разлагают наше общество и наносят удар по национальным интересам.
Эмиль Джураев
Но какие именно ценности дискредитируют блогеры, гражданские активисты, не соглашаясь с тем или иным решением Старой площади или расписывая возможные последствия от принятия некомпетентного решения? Или в чем вина журналистов? В том, что задают вопросы?
— Между тем существует мнение, что после трех переворотов наше общество получило прививку от диктатуры. Но выстроить диалог с правящей верхушкой пока не получается. Почему?
— Опять же не получается у определенной части общества. Со своим электоратом правящий режим отлично находит общий язык. Но такое игнорирование или монологи несогласных в пустоту тоже не могут продолжаться долго: я хотел бы предложить дискуссию, предполагающую вопросы и ответы. Необязательно скатываться в антагонизм белого и черного.
Поэтому и нужна свобода слова, чтобы у общества был свой фильтр. У нас же вместо поиска компромисса продолжают бравировать традиционными ценностями.
Эмиль Джураев
Но, когда какая-то конкретная семья не может прокормить себя, когда какой-то конкретный человек сам, не понимая того, оказывается за решеткой, а какое-то определенное село без инфраструктуры, — это уже не прикроешь защитой национальных интересов и менталитетом. Поэтому нужно разговаривать, а не торговать иллюзиями.
