28 апреля прошлого года начались столкновения на кыргызско-таджикской границе. Это не было очередным конфликтом, которые в приграничных районах происходят несколько раз в год. Обкидывание камнями переросло в перестрелку, в которую вступили армейские подразделения и тяжелая техника. Военные Таджикистана ворвались на территории Лейлекского и Баткенского районов. Три дня дома в кыргызских селах грабили и жгли. Окончательно о перемирии и отводе войск стороны договорились только вечером 1 мая.
В Кыргызстане погибли 36 человек, пострадали 168, 24 из них получили инвалидность, в основном II и III группы. 44 ребенка остались без родителей. В кыргызских приграничных селах были разрушены 120 домов и 84 социальных объекта.
Как живут баткенцы спустя год после трагических событий, они рассказали 24.kg.
Они никогда не вернутся
«Я до сих пор жду свою дочь», — плачет Нарбубу Хамдамова, мать 12-летней Мадины Рахматжановой.
Домой девочка уже никогда не вернется — 29 апреля 2021 года Мадина погибла. Это случилось, когда военные Таджикистана обстреляли село Интернационал сельской управы Кулунду. Мадина вместе с мамой и младшей сестренкой пыталась бежать из села, но не успели — возле них разорвался минометный снаряд.
Младшая сестра Мадины Нурзианна с тех пор почти не разговаривает. У нее шумит в ушах и болит плечо.
«Год мы провели на больничной койке. Недавно вернулись из Бишкека, наблюдались у столичных врачей. В государственную больницу попасть не смогли, пришлось обратиться в частную», — рассказала Нарбубу Хамдамова.
Сама женщина получила инвалидность III группы.
Живем там же, на границе, в страхе, в надежде, что нас сегодня не будут обстреливать.
Нарбубу Хамдамова
«Работаю санитаркой в местной больнице. Люди погибли, но ничего не изменилось», — говорит она.
Мадина — не единственная маленькая жертва тех страшных дней. Во время конфликта в Баткене погиб пятилетний житель села Арка Абидин Турсунбаев. Он получил травмы, а в больницу его доставить не удалось — дорога была перекрыта, села под обстрелом.
Тело лежало в Максате три дня
53-летний житель Лейлекского района Ражапбай Жоробаев погиб у себя дома. Он жил недалеко от погранзаставы в селе Максат.
«Когда стали стрелять, бабушка и отец были дома. Бабушка убежала с остальными, а папа вернулся за документами. Потом, видимо, не смог выйти — начался массированный обстрел, и военные Таджикистана уже вошли в Максат», — рассказал его сын Руслан.
Дети Ражапбая Жоробаева в те дни были в Бишкеке. Через три дня родственники сообщили, что нашли тело их отца.
Наш дом частично сгорел. Внутри нашли тело папы, говорят, у него были огнестрельные ранения.
Руслан Жоробаев
«Мы не знаем, умер он от выстрелов, ран или отравился угарным газом. Его тело нашли только через три дня. А дом, как рассказали соседи, подожгли сразу же», — отмечает Руслан Жоробаев.
У Ражапбая Жоробаева осталось четверо детей. Руслан — самый младший из них.
«В Максате я живу с бабушкой. Мама в Бишкеке. Нам построили новый дом, выплатили компенсацию. Недавно со стороны Таджикистана снова стреляли, мы убегали из села», — сообщил он.
Дочь больше не увидел
Три дочери Медербека Камчыбекова уже год без отца. Младшая Эсманур будет знать его только по фотографиям, ей всего три месяца. Ее мама Карачач Азамжан кызы была беременна, когда мужа не стало.
«Старшим четыре и три года. Старшая хорошо помнит отца. Она очень тоскует и часто болеет. Как-то видела, как девочки стояли на улице, старшая показывала на небо и говорила: «Наш папа на нас смотрит, видишь?» Мне было очень больно. Совсем маленькие, но очень скучают», — говорит Карачач.
28 апреля прошлого года Медербек повел старшую девочку в садик.
«Обычно ее отводил дедушка. Но в тот день муж сам захотел это сделать. Воспитатели нам сказали, что и забрать ее вечером он тоже планировал сам», — вспоминает Карачач.
Медербек Камчыбеков работал на рынке Баткена. С работы вместе с односельчанами они поехали в «Головной», где уже шли бои. Его односельчане вернулись домой той же ночью. А родители Медербека увидели сына только мертвым.
«Его тело привезли вместе с 17 погибшими. В него попал минометный снаряд. Мне потом рассказали, что мой муж в тот день очень помогал в «Головном», — рассказывает Карачач.
Женщине всего 24 года. Теперь ей предстоит одной вырастить трех дочерей. А она даже не может устроиться на работу после недавних родов. Вся надежда только на родных. И таких, как она, в городке Мадина, где живет Карачач, немало.
«Тут почти все женщины вдовы. Мы все в прошлом году потеряли мужей. У каждого по четверо-пятеро детей. У нас одна боль. Когда одна плачет, другие успокаивают. Так и живем. Все получаем пособие, с марта начали получать пособие по смерти мужа за каждого ребенка по 3 тысячи 700 сомов, за это благодарны властям», — подчеркивает Карачач.
Недетские мечты
В городок Мадина, построенный для родных погибших в апреле 2021-го, переехали не все. Постоянно здесь живет только восемь семей. Мама шести детей Айгуль Момунова перебралась сюда зимой.
«Мы жили в селе Кок-Таш Баткенского района. Сначала не хотели переезжать — далековато от школы, центра. Но потом в январе снова произошла перестрелка на границе, снова пришлось бежать из дома. Тогда решили — лучше жить в Мадине ради безопасности детей. Кок-Таш очень близко к границе», — говорит она.
Айгуль Момунова 29 апреля прошлого года потеряла мужа Мамасали Каратаева. Он умер, когда помогал доставлять раненых солдат в больницу Баткена — его автомобиль обстреляли. Недавно президент Садыр Жапаров подарил семье Каратаевых такую же машину.
Айгуль Момунова теперь одна воспитывает шестерых детей. Двое старших студенты, самому младшему чуть больше года.
«Плохо то, что конфликты на границе продолжаются. Наши дети живут в страхе. В отличие от других, они не мечтают посмотреть мир, купить дорогую игрушку или подарок. У них одно желание — чтобы не стреляли на границе», — говорит она.
Уже прощались с жизнью
После примирения сторон и освобождения кыргызских сел все СМИ писали о 57-летней Райхан Толибаевой, которая одна осталась в селе Максат и попала в руки таджикских военных. Потом она всем рассказала, кто напал на Максат и как грабили кыргызские дома.
«Вооруженные люди были и в военной форме, и в гражданской. Некоторые бородатые. Они разговоривали на таджикском языке, но не на диалекте жителей Гафурской и Согдийской областей. Поэтому я подумала, что они из других регионов Таджикистана. Кроме таджикского, они говорили на русском и узбекском», — вспоминает женщина.
Когда жителей эвакуировали, Райхан-эже со старшим сыном была в своем магазине. Начали стрелять, люди побежали, и женщина побоялась выйти.
«Летят пули, куда и как бы я убежала? Спряталась в магазине. Стрельба в один момент прекратилась. Через какое-то время ко мне зашли люди, как назло зазвонил телефон. Таджики вытащили меня на улицу. Я видела, как сжигали дома, в том числе мой. Несколько раз пыталась убежать, но меня ловили и тащили обратно», — рассказывает она.
Потом гоняться за женщиной устали, и она всю ночь шла по горам к своим. Сейчас вспоминает и удивляется, откуда взялись силы.
«В ту ночь мое плохое зрение стало зорким, а слух острым. Не знаю как, но в обычное время я не смогла бы пройти такое расстояние. Там же еще шакалы и другие звери. Но захватчики были страшнее. Только под утро дошла до села Арка. Там, в горах, меня узнал один чабан и сказал, что поблизости живет мой родственник. Оттуда меня забрал мой сын. Увидев, что мои сыновья и внуки живы, я успокоилась», — отмечает Райхан-эже.
Когда шоковое состояние прошло, она начала чувствовать боль. Болело все — руки, ноги, голова.
«Несколько месяцев назад я снова открыла свой ограбленный магазин. Но такой торговли, как раньше, нет, и товара у меня мало. Дом нам построили, но ворованное не вернули. Если честно, мы устали постоянно убегать и ютиться у незнакомых людей», — говорит женщина.
Продолжение здесь.
