Судебное решение о взыскании морального вреда в 2 миллиона сомов с больницы и Минздрава КР в пользу ребенка вызвало широкий общественный резонанс. Одни посчитали постановление справедливым и осудили врачей, другие, напротив, стали защищать медиков. Сама мама заболевшего мальчика Маймар (имя изменено) призналась 24.kg, что комментарии в соцсетях рвут ей сердце.
Несчастный случай, перевернувший жизнь
Несчастный случай произошел летом 2010 года в Кызыл-Кие. Бабушка уронила годовалого внука Асана (имя изменено) на землю. Он получил тяжелую травму головы и впал в кому. В местной больнице мальчику сделали трепанацию черепа, а также переливание крови и ввели плазму (всего 11 раз). Позже выяснилось: у одного из доноров была ВИЧ-инфекция.Сама операция тоже прошла неудачно. У ребенка были утрачены жевательный и глотательный рефлексы, поврежден речевой нерв, правая рука до сих пор не работает, эпилепсия, задержка развития. Мальчишке сейчас 11 лет. Вместе с мамой они ютятся в одном из общежитий Бишкека и выживают на пособие по инвалидности. В государственные реабилитационные центры, по словам Майрам, ребенка не берут, а частные ей не по карману. Об обучении даже в спецшколе нет и речи.
«Я очень долго плакала и не хотела мириться с этим фактом, но все-таки оформила инвалидность своему мальчику. В соцсетях написали, мол, по баням шляются, ВИЧ заражаются, возможно, мать сама специально ребенка уронила, а теперь вину на врачей сваливает, — горько плачет Майрам. — Это не так. Я на своего мальчика наглядеться и надышаться не могла, с рук не спускала. И естественно, причинить ему какой-то вред для меня немыслимо. До года он был совершенно здоров (ходил, кушал, разговаривал)».
В 2011 году Генпрокуратура возбудила уголовное дело по факту заражения Асана ВИЧ-инфекцией.
«В 2012-м директор больницы собрал с врачей и медсестер 400 тысяч сомов. Деньги мне предлагали, чтобы я отказалась от заявления. Посредником выступала сотрудник суда, она приходила ко мне домой, уговаривала, а потом угрожала, — вспоминает собеседница. — Друзья и знакомые среди медработников с удивлением спрашивали меня, почему я вымогаю деньги. Пришлось ругаться с директором больницы, председателем суда, писать обращение в дисциплинарную комиссию Совета судей. Куда эти деньги потом дели, не знаю. Но ненависть ко мне осталась. Хотя я ничего не вымогала и ни сома не взяла.
Медсестры в больнице надевали двойные перчатки, после нас все вокруг тщательно обрабатывали спиртом. Объясняла им, что по воздуху и даже при поцелуях вирус не передается. Жить там стало невыносимо. Чтобы не подвергать гонениям своих близких, я решила уехать из родного города».
В ноябре 2019 года Майрам обратилась в клинику «Адилет» за юридической помощью. Юристы подготовили иск о взыскании морального вреда с больницы и Министерства здравоохранения.
Женщина благодарна за принятое судом решение, хотя и не удовлетворена им полностью.
За 2 миллиона сомов я не смогу купить ребенку здоровье и новую жизнь, восстановить свое психическое состояние, репутацию, вернуть все, что было сломано.
Майрам
Протест против халатности
Мама Асана подчеркивает, что не борется с врачами: «Я их уважаю, восхищаюсь ими. Готова многим из них в ноги поклониться. Реаниматологи, нейрохирурги вытащили моего ребенка с того света. Медсестры — тоже настоящие ангелы. Иск я подавала к системе здравоохранения, чтобы восстановить справедливость. Обвиняемыми проходили именно сотрудники пункта переливания крови. Халатность была со стороны одного-двух человек — тех, кто допустил мужчину к сдаче крови и не учел при сборе анамнеза тот факт, что он недавно вернулся из-за границы».К самому донору у Майрам тоже претензий нет. Она объясняет это тем, что он сам не знал о своем заболевании на тот момент и не скрывал того, что экстренно вернулся из России. Его жена лежала в той же больнице в критическом состоянии и нуждалась в переливании крови. Он думал, что его кровь перельют именно супруге.
«Заведующий отделением, которому я изначально предъявляла иск, утверждал, что был на операции, а после пришел и подписал все карточки доноров, не вчитываясь. Это говорит о халатности либо большом доверии подчиненным. Лаборантка же бездумно допустила тот забор крови. Нужно более внимательно относиться к работе, пусть это даже заполнение бумаг», — считает Майрам.
Риск есть всегда
Тогда директором кызыл-кийской территориальной больницы был Абдрасул Жаныбеков. После инцидента он получил выговор, уволился с должности около четырех лет назад. Сейчас он работает там же урологом.«Наша первостепенная задача на тот момент была спасти ребенка после травмы, оперировали на головном мозге, переливание крови и плазмы было необходимым. Мы всегда проверяем донорскую кровь. По идее человеческий фактор в этом деле исключается. Есть специальный аппарат, который исследует кровь и выдает заключение. В 2010 году кровь, согласно заключению, была чистая, на ВИЧ-инфекцию отрицательная. Оказалось, что был «период окна», — прокомментировал 24.kg Абдрасул Жаныбеков.
По его словам, донор скрыл факт пребывания в России. «Видимо, он был в безвыходном положении. Хотел помочь жене. Но кровь заготавливают для всей больницы, и так получилось, что эта злосчастная плазма попала ребенку. Это было непреднамеренно, несчастный случай», — добавил он.
Глава Республиканского центра крови Бакыт Карабаев отмечает, что риск заражения различными инфекциями, в том числе ВИЧ, при переливании крови всегда есть. По данным Всемирной организации здравоохранения, этот показатель составляет 5-8 процентов во всем мире. Это связано с «периодом окна», когда вирус в крови определить невозможно.
Воздержаться от осуждения
Врач-реаниматолог Арууке Мавланбекова считает, что подобные решения связывают врачам руки. В обычных больницах, по ее словам, чтобы проверить кровь на ВИЧ, гепатиты и другие инфекции, уходит от нескольких часов до суток. Что делать в тех случаях, когда счет идет на минуты?«Переливание крови подразумевает экстренность. Теперь врачи семь раз подумают, прежде чем переливать», — предполагает медик.
Обвинение врачей ей не совсем понятно. «Я часто делаю переливание крови, и каждая загерметизированная кровь для меня считается пройденной все проверки. «Период окна» при ВИЧ длится три месяца. В это время, даже если больной заразился, результат будет отрицательным. Поэтому трансфузиолог и интересуется, был ли донор за пределами страны последние три месяца. Но здесь мы полагаемся на честность и только, — подчеркнула она. — Если доноры утаили что-то или недосказали, то кровь проходит, поскольку результат отрицательный. При этом многие люди сами не знают о наличии у них недуга».
Краткая публикация клиники «Адилет» о взыскании морального вреда, по словам Арууке Мавланбековой, стала лишним поводом обвинить и очернить в очередной раз медицину и врачей. «Хотя именно в этом деле я и многие мои коллеги были поражены работой отдаленной территориальной больницы. Врачи проделали огромную работу для периферии. Обычно такие случаи имеют неблагоприятный исход», — отметила она.
В клинике «Адилет» считают это судебное решение чрезвычайно важным для судебной практики Кыргызстана, поскольку столь высокая сумма морального вреда взыскана с госорганов (больницы и Минздрава) впервые. «Госорган должен нести ответственность за своих работников. Процедура взыскания уже началась. Выплата осуществляется за счет республиканского бюджета», — отмечают юристы.
В Минздраве же заявили, что взыскиваться сумма будет не с министерства, а именно с больницы, а потом — с виновных лиц, допустивших этот случай. Эти сотрудники работают в больнице и сегодня.
Сама Майрам не ждет быстрых выплат: «К решению суда был долгий путь и еще столько же, наверное, нам предстоит пройти».
«Единственное, что сложно дается, — людское осуждение, — с грустью вздыхает мама Асана. — Я очень прошу не осуждать так категорично, жестоко, цинично. Эта беда может коснуться каждого. Никто не застрахован от риска получить вместо спасения от беды пакетик с ВИЧ-инфекцией. Это может грозить всем, кому назначено переливание крови».
