Свекровь невзлюбила сноху Гулю (имя изменено) и подвергала ее всяческим нападкам. Сын не вмешивался в эти разборки и за молодую жену не вступался. Однажды мужчина прислушался к совету своей матери и выгнал жену из дома, забрав при этом их первого ребенка.
Гуля предпринимала различные попытки увидеть своего ребенка. Когда муж позвонил и разрешил его навестить, женщина пошла, ничего не заподозрив. Однако ребенка дома не оказалось, муж начал приставать к ней, а затем изнасиловал. Позже Гуля узнала, что беременна. Но эта весть совсем не обрадовала отца ребенка. «Ты его нагуляла, ведь ты не жила с нами», — заявил он со свекровью.
Ребенка Гуля все-таки выносила, а после роддома с «конвертом» на руках постучалась в дом бывшего мужа. Ее не впустили. «Куда же мне идти с новорожденным без еды, вещей и работы?» — в слезах думала женщина. Не смогли ей помочь и сотрудники милиции, прибывшие по ее вызову.
«Мы определили женщину в социальный дом, где она прожила примерно полгода, — рассказала 24.kg глава ОФ «Открытая линия» Мунара Бекназарова. — Позже она призналась: «Это оказалось место, где я почувствовала себя человеком, встретила поддержку и почувствовала любовь. Меня никто не толкал, не унижал. Там мне ничего не грозило, было все необходимое для жизни».
Муж так и не принял обратно ни Гулю, ни ребенка.
Только за три месяца 2019 года в Кыргызстане, по данным Генеральной прокуратуры, зарегистрировали почти 2 тысячи проступков по статье «Насилие в семье». Около 1 тысячи дел прекращено.
Заставить закон работать
Два года назад в стране приняли новый закон об охране и защите от семейного насилия. Однако, по словам правозащитников, он до сих пор не заработал в полную силу.
«Закон у нас хороший, однако он должен работать в автоматическом режиме, а не в ручном, как сейчас, если не толкать, никто ничего не сделает. Жертва сама должна прийти, написать заявление. Но и после этого на нее могут давить: «Как так, это же твой муж!», «Да ты сама виновата!», «Синяк пройдет, а ты останешься одна», «Сама себя мужа лишила». Поэтому не все так однозначно», — говорит психотерапевт кризисного центра «Сезим» Наталья Павлова.
На реализацию закона — создание убежищ, работу кризисных центров, коррекционные программы для виновников насилия — требуется 25 миллионов сомов.
«Было бы хорошо, если бы появились государственные убежища. Женщина убегает из дома вся в синяках, с детьми и не может вернуться в дом или вынуждена там оставаться, потому что не знает, куда идти. Еще один дополнительный день рядом с насильником может грозить неизвестно чем. Она обращается к нам, но мы, к сожалению, бессильны, когда звоним в единственный кризисный центр «Сезим», а он переполнен», — отмечает Мунара Бекназарова.
Согласно закону, милиция обязана реагировать на сообщения о насилии в семьях и выдавать охранные ордера, запрещающие агрессору приближаться к своей жертве. Документ действует три дня, однако его можно продлить и использовать в суде.
Но серьезной проблемой, по словам Мунары Бекназаровой, является загруженность участковых. «Сотрудник правоохранительных органов буквально задавлен высоким объемом дел. Поэтому много лет поднимается вопрос создания отдельных подразделений, ведь это большой пласт работы», — подчеркивает она.
Глава ОФ «Открытая линия» заметила, что необходимо также обучать работников милиции.
Приверженности относительно темы насилия в семье практически нет. Случаи реагирования сотрудников МВД, выдачи охранных ордеров есть, однако их не так много. Больше тех, кто не реагирует.
Мунара Бекназарова
Она отмечает, что есть случаи некорректного реагирования представителей госорганов, грубого вторжения. «Возможно, это из-за нехватки опыта работы с жертвами насилия. Они не задумываются, может ли их визит навредить женщине и что сделает мужчина после их ухода. Может, стоит его/ее изолировать? Но они небрежно заполняют документы и уходят, а комплексно вопрос не решают», — считает глава ОФ «Открытая линия».
Жертвы порой, по словам правозащитников, не документируют факты насилия, не задумываются, что доказательства потребуются на случай судебного разбирательства.
В чем причина насилия в семье?
«В гендерной дискриминации. Все остальное — бедность, алкоголизм, наркомания, безработица — не причины», — полагает психотерапевт кризисного центра «Сезим».
По мнению Натальи Павловой, причина в убеждении, что мужчина главнее женщины, лучше все знает, имеет власть, а она должна занимать положение ниже.
«Хотя бывают и такие случаи, когда женщины образованны и экономически содержат мужа, а тот все равно бьет, считая, что имеет на это право. Насилие — самый короткий путь к цели, легче заставить, чем уговорить», — поясняет она.
К домашнему тирану возвращается 90 процентов жертв насилия и даже больше. Те, кто попадает в шелтер впервые, возвращаются почти все.
«И мы понимаем, что это естественно, — подчеркивает специалист. — Не может человек, страдающий от насилия много лет, оторваться от всего этого и в один миг обрубить все. Потом эти женщины попадают в наш центр повторно».
Оказавшись в убежище после акта насилия, женщины чуть ли не клянутся, что назад — ни ногой. Однако проходит какое-то время, жертвы приходят в себя, начинают обесценивать случившееся и менять свое мнение, особенно под давлением звонков от мужа с просьбами простить и вернуться и обещаниями дорогих подарков.
Уйти не хватило воли
«Женщина работала завучем в школе. Терпела насилие от мужа много лет. И вот однажды она приняла решение уйти от него и взвешивает свое материальное состояние. Из зарплаты в 10 тысяч сомов 6 тысяч она отдала за съемное жилье (неотапливаемую комнатку в районе автовокзала). Это было зимой, а значит, потребуется обогреватель. До работы — две пересадки, а еще нужно прокормить двоих детей и покушать самой. Помыкалась женщина два месяца, а там муж позвал обратно, и она пошла, сказав, что хочет домой, в свою кровать», — рассказали еще один из случаев в ОФ «Открытая линия».
Ее муж тоже с образованием, но работа была непостоянная. Вероятно, ему хотелось состояться в жизни, однако не получилось. И эту ситуацию он срывал на супруге. А у нее стабильная работа, сначала была учителем, потом стала завучем.
«Когда я ей звоню и спрашиваю, прекратилось ли насилие, женщина отвечает положительно. Но, скорее всего, это просто такие ответы для меня, чтобы ее не осуждали, почему же она вернулась, — полагает Мунара Бекназарова. — Эта женщина жаловалась на постоянное насилие, не думаю, что ее муж за два месяца настолько изменился. Насилие есть, но перед ней та квартира, которую она не смогла осилить».
Часто пострадавшие задаются вопросом, что делать и как быть. Однако однозначного совета сотрудники кризисного центра «Сезим» не дают, а только поддерживают жертву насилия.
«Что бы пострадавшие ни решили, они всегда могут обратиться к нам снова. Мы не хотим, чтобы они испытывали чувство вины еще и по отношению к нам, мол, пообещала уйти от мужа и не сделала этого», — отмечают в «Сезиме».
Легко говорить — нечего терпеть, уходи, а попробуй это сделать! Особенно когда тебя никто не поддерживает и все говорят, что твой удел — терпеть, это твой долг как женщины.
Наталья Павлова
Жизнь одна, не надо терпеть
Известен не один случай, когда семейное насилие заканчивалось убийством одного из членов семьи. Почему жертвы дают насильникам один шанс за другим, терпят до последнего побои и жестокое отношение?
«Все верят в чудеса, живут иллюзиями, ждут годами, что он изменится и все будет так, как обещал. Это же не бандит какой-то, не душман. Это муж, за которого она выходила замуж с надеждами и, как правило, любовью. Они делили кров, постель, появились общие дети. Ну как тут не надеяться на чудо, что все изменится?!» — говорит Наталья Павлова.
«Некоторым просто некуда идти, некому рассказать, — добавляет Мунара Бекназарова. — Когда человек все время живет в атмосфере насилия и избивающий имеет полную над ним власть, то у жертвы совсем слабая воля. И других ролевых моделей, примеров у нее нет. Тут и наше пресловутое «стыдно», «надо терпеть». Чувство собственного достоинства мы не взращиваем, к сожалению, ни в школе, ни в садике, ни в семье».
«В безвыходной ситуации женщина думает о куске хлеба, о том, как выжить и детей вытащить. Сил не остается ни для развития, ни для осознания чувства собственного достоинства. Поэтому жертвы предпочитают терпеть, чем лишиться даже минимального, что у них есть», — замечает глава фонда.
Жертве насилия в кризисном центре «Сезим» пытаются помочь преодолеть чувство собственного бессилия, чтобы она понимала: человек не беспомощен, выбор есть, только его нужно сделать, и поддержка тоже найдется.
