Больше полугода назад Джамилю Джаманбаеву избрали новым омбудсменом Кыргызстана. В интервью 24.kg главный правозащитник страны рассказала, на что чаще всего жалуются граждане, почему рекомендации института акыйкатчи не исполняют и зачем нужно усилить его мандат.
— Джамиля Акматбековна, ежегодно 10 декабря отмечается всемирный День прав человека. Как обстоят дела с этим в Кыргызстане?
— Согласно нашей Конституции, права человека являются наивысшей ценностью. Права граждан нарушаются в любой стране, какой бы демократичной она ни была. Конечно, у нас есть моменты нарушения прав человека. Для этого и существует институт омбудсмена, который призван защищать права и свободы граждан. Мы ведем активную работу в рамках своего мандата, который указан в Конституции и в Законе «Об омбудсмене».
— Какую помощь ваши сотрудники оказывают в рамках мандата?
— Разную. В первую очередь это правовая консультация. Мы также принимаем бесплатные звонки по горячей линии 115. Можем подсказать, в какой госорган обратиться. Если жалобы касаются нашего мандата, то сразу принимаем заявления к рассмотрению.
Оказываем всемерную помощь. Мы уполномочены писать письма высшим должностным лицам, если выявляем какие-либо нарушения. Кроме того, ежегодно выступаем в Жогорку Кенеше с докладом о соблюдении прав и свобод человека в КР. По результатам обсуждения этого доклада парламентом принимается постановление и вырабатываются рекомендации, которые направляются госорганам.
Но, как показывает статистика, из всех рекомендаций, которые даются омбудсменом, лишь около 20 процентов исполняются государственными органами.
— То есть к вам не прислушиваются?
— Поэтому необходимо усилить наш мандат. Мы очень надеемся, что депутаты поддержат проект конституционного закона «Об акыйкатчи». В нем есть норма о том, чтобы наши рекомендации были обязательны к исполнению.
К примеру, когда Генпрокуратура вносит акты прокурорского реагирования, они обязательны к исполнению. Сейчас наши акты носят рекомендательный характер.
Институт акыйкатчи — один из пяти госорганов с особым статусом, деятельность которого должна регулироваться конституционным законом. Но, несмотря на это, только деятельность омбудсмена регулируется простым законом. Мы видим пробелы, коллизии в законодательстве, которые не позволяют нам в полной мере осуществлять защиту прав и свобод человека.
— Говорят ли эти 20 процентов о том, что госорганы не считают себя нарушителями прав?
— Однозначно. Поэтому мы вырабатываем немного другую схему ежегодных докладов. Раньше, если считалось, что нарушение есть, то это включалось в доклад, и госорган начинал с нами спорить. Мы чуть-чуть поменяли процедуру: выявили нарушение, написали в госорган и ждем от него ответ — реализуемо ли это, исполнят или нет. Так к моменту подготовки доклада будут выверенные ответы от госорганов.
— Какие-то еще рычаги есть у вас для воздействия на нарушителей прав человека кроме писем вышестоящим лицам?
— До 2018 года воспрепятствование деятельности омбудсмена было уголовно наказуемым деянием. В Административном кодексе тоже прописывалась ответственность. Но с 2019-го в связи с разработкой новых законов эти нормы выпали. Мы бы хотели в будущем их вернуть в законодательство, чтобы была какая-то ответственность и обязательность исполнения наших рекомендаций.
— Не боитесь обвинений в том, что ужесточаете наказание?
— А если по-другому госорганы не реагируют. К примеру, по итогам 2022 года институтом было дано около 200 рекомендаций. И если из них исполняется только около 20 процентов, это говорит о том, что наша работа не ценится. Получается, мы работаем просто так, хотя аппарат выкладывается на все 100 процентов.
Хотя в последние месяцы через СМИ я вижу реакцию, и это уже хорошо. Пришло понимание, что руководители госорганов и высшее руководство страны читают наши релизы и реагируют на наши заявления.
— Ежегодно к вам поступает около 10 тысяч обращений. На что чаще жалуются люди?
Как показывает наша статистика, в большей степени просят промониторить судебные процессы.
Джамиля Джаманбаева
Это говорит о том, что люди стремятся, чтобы судебные процессы, в их понимании, были более справедливыми, чтобы судьи не нарушали нормы. По Конституции судебные органы независимые и никто не может вмешиваться в их деятельность. Сотрудники института, посещающие процессы, мониторят лишь процессуальную часть.
Напомню, что по иерархии законов первой стоит Конституция, затем конституционные законы, кодексы и потом законы. Мы ведем свою деятельность на основании Закона «Об омбудсмене», его некоторые нормы противоречат кодексам, в том числе Уголовно-процессуальному. К примеру, мы не имеем права посещать закрытые судебные процессы, даже при наличии согласия потерпевшей стороны. Эти коллизии, думаю, будут устранены после принятия конституционного закона «Об омбудсмене».
Трудовые права нарушаются, кто-то не получает пособие, у кого-то проблемы с получением паспортов, земельных наделов и тому подобное.
— В Кыргызстане проходит кампания «16 дней активизма против гендерного насилия». По словам спикера ЖК, женщинам даже днем страшно выходить на улицу. Как, на ваш взгляд, изменить ситуацию?
— Нашему обществу пора в целом изменить взгляд на эту проблему. Нельзя замалчивать. В который раз призываю наших женщин не замалчивать проблему насилия. Только лишь общими усилиями мы сможем преодолеть эту проблему, которая существует не только в Кыргызстане. Затрону и равнодушие граждан в целом. Многие живут в многоэтажных домах, и все прекрасно осведомлены, где муж бьет жену, где неблагоприятные условия для ребенка и другое. Здесь также должны отрабатывать и социальные работники, и участковые милиционеры в первую очередь.
— В ноябре нашли трех брошенных новорожденных — в мусорках и под забором. Сотрудники института омбудсмена встречались с роженицами. Что заставило матерей пойти на такой шаг?
— Каждый такой факт, а также насилие в отношении детей и женщин в особом фокусе нашего института. Конечно, сотрудники выезжают, беседуют. Прямой вопрос не задавался, что их заставило пойти на такой шаг. Это уголовно наказуемо, однозначно. Я не оправдываю девушек, но нужно в том числе узнать, что подтолкнуло их к таким действиям.
Во всех трех случаях роженицам от 18 до 20 лет. Может, нужно возобновить просвещение населения, половое воспитание, ввести уроки. Когда я училась, к нам приходили, беседовали, рассказывали о ранней беременности и способах предохранения.
— В начале 2000-х в Кыргызстане запретили учебное пособие для школьников под редакцией Бориса Шапиро, чтобы «не развращать детей». Нужно ли возобновлять такие уроки?
— Нужно учитывать мнение всех сторон. Может, стоит перечитать и пересмотреть какие-то моменты, нормы. Думаю, саму концепцию необходимо оставить, возможно, доработать.
— Возвращаясь к брошенным младенцам. После случившегося мнение общества разделилось. Одни призывают понять и простить женщин, другие — наказать как положено и не оправдывать поступок никакими жизненными обстоятельствами. А вы как считаете?
— Кыргызстан — правовое государство, и мы обязаны соблюдать все существующие законы. Если девушки совершили уголовно-наказуемое деяние, конечно, они должны ответить по закону. Но, повторюсь, необходимо понять, какие условия, возможно, их подтолкнули к этим действиям. По нашему Семейному кодексу, и мама, и папа должны одинаково отвечать за рождение детей и так далее. С учетом того, что институт омбудсмена не имеет права законодательной инициативы, может, где-то стоит рассмотреть вопрос ответственности отцов. Но в какой форме — это нужно хорошо продумать.
— В Минтруда считают, что дети должны жить в биологических семьях. Как считаете, стоит отдавать детей, оказавшихся в мусорке или под забором, родственникам? Или лучше дать возможность усыновить тем, кто давно ждет ребенка?
— Каждый случай индивидуален. Нужно разбираться в обстоятельствах, а стричь всех под одну гребенку было бы неправильно. Насколько мы информированы, из трех брошенных детей бабушки, дедушки двух изъявили оформить опекунство.
— Остановимся еще на законопроектах. Институт акыйкатчи провел анализ законопроекта о СМИ и предложил доработать его. Что именно нужно изменить?
— Мы проанализировали два законопроекта, которые вызвали общественный резонанс, — о СМИ и о НКО и высказались о том, что их нужно доработать. Есть некоторые расплывчатые, не конкретизированные нормы, что приведет к негативным последствиям. Поэтому эти нормы нужно обязательно доработать с учетом всех поступивших предложений.
— Ранее вы предлагали отозвать законопроект об иноагентах. Что не так, по-вашему, с документом?
— Одна из основных причин — скандальная статья 200-1. По поводу позиции, что эта статья нам не нужна, мы одинаково выразили свое мнение, как и Генеральная прокуратура, так и Верховный суд. Уголовная ответственность до 10 лет это, конечно, многовато, и необходимо эту статью исключить.
Закон о НКО прошел первое чтение, принята концепция, инициаторы сказали, что ко второму чтению высказанные предложения и замечания будут учтены. Мы очень на это надеемся.
