Ежегодно в кризисные центры, по данным Нацстаткома, обращается более 9 тысяч человек. Подавляющее большинство из них — по проблемам семейного насилия. При этом в стране функционирует только один муниципальный центр помощи женщинам, остальные преимущественно созданы на базе неправительственных организаций. С какими сложностями они сталкиваются и взаимодействуют ли с государством?
Жизни не учат, но помогают
Центр помощи и реабилитации женщин «Химая» в Караколе работает с 2015 года. Он предоставляет пострадавшим от семейного насилия и оказавшимся в трудной жизненной ситуации (ТЖС) временное убежище до двух недель. Считается, что этого времени достаточно, чтобы выплакаться, успокоиться и решить, что делать дальше. Однако бывают исключения и срок пребывания увеличивают.По словам координатора центра Марии Личаню, учреждение никогда не пустует, иногда приходится отказывать в приеме из-за отсутствия свободных коек. Некоторые пострадавшие приходят сами, других перенаправляют из органов соцзащиты, мэрии Каракола или милиции. Им оказывают юридическую, психологическую помощь, а также обучают профессиональным навыкам и содействуют трудоустройству (кондитерами, швеями).
За время работы у центра появились постоянные клиентки. К примеру, многодетная Феруза (имя изменено) приезжает примерно каждые полгода последние пять лет, сначала с семью детьми, теперь уже с восемью. Мужчина дома ее бьет и оказывает психологическое насилие. Однако Феруза терпит.
Но не в нашей компетенции учить жизни. У нас есть услуга, и если человек нуждается, то мы ее предоставляем.
Мария Личаню
Она отметила, что пострадавшие нередко возвращаются к абьюзерам из-за экономической зависимости, отсутствия собственного жилья и профессиональных навыков. Одни женщины предъявляют требования к государству, мол, ей должны помогать, выдать землю и так далее, хотя документально такого права у нее нет. Другие даже выламывают двери в убежище, требуя принять.
Это еще одна из проблем — когда знают о правах, но забывают об обязанностях.
Мария Личаню
В центре «Химая» есть черный список нарушительниц правил проживания в убежище. В частности запрещено распивать спиртное и сообщать адрес, где ты находишься. Ведь безопасность — основное условие для существования любого шелтера. Бывали случаи, когда домашние тираны приходили в учреждение, ломали окна и двери.
«Химая» находится на самофинансировании, из-за этого возникают сложности. «Сейчас доноры оплачивают частично продукты и гигиенические средства. Но если помощь вдруг прекратится, то закупать нам будет не на что. А женщины обращаются репродуктивного возраста и с маленькими детьми, часто без средств к существованию», — сказала Мария Личаню.
Она с сожалением отметила, что кризисные центры работают с последствиями. «А нужно с детских садов говорить о том, что насилие — это не норма. Бороться с этим надо в самом начале жизни ребенка. В Кыргызстане есть хорошие законы и нормативные правовые акты, но не всегда механизмы работают так, как хотелось бы. Статистика насилия растет».
Горячая линия на энтузиазме
В Кыргызстане действует 18 кризисных центров (КЦ), но не при всех есть убежища. Бывают случаи, когда женщине некуда идти или приходится ехать в другой регион. А иногда просто страшно просить о помощи.Полгода назад жительница Баткена Жийдегул Рысбек кызы открыла своеобразную горячую линию для женщин. После публикации поста о насилии в Instagram ей стали писать читательницы о своих историях и проблемах. За это время к ней обратилось более 20 женщин, в том числе подвергшиеся сексуальному и физическому насилию.
«У нас такой менталитет, что обращаться за помощью стыдно или боязно. Поэтому многие пишут анонимно. Но при желании мы можем встретиться и поговорить», — отметила в беседе с 24.kg молодая активистка.
Идея горячей линии родилась несколько лет назад. «За четыре года работы в школе я увидела, что в сложных ситуациях женщины не поддерживают женщин. Также ученицы рассказывали о сложных отношениях между родителями, что отцы бьют мам», — сказала Жийдегул Рысбек кызы.
Некоторые вопросы обратившихся она адресует юристам, которые консультируют бесплатно. С юридической помощью проблем нет, а вот с психологической есть. Специалистов, особенно кыргызскоязычных, нет практически повсеместно. Жийдегул обращается к донорам, оказывающим помощь в оплате услуг психолога, или покрывает расходы сама с мужем благодаря участию в различных проектах. Также она сотрудничает с предпринимательницами, которые предоставляют нуждающимся женщинам возможность обучиться и трудоустроиться.
Планы государства
В начале 2021 года в Бишкеке открыли первый муниципальный кризисный центр для женщин с детьми, пострадавших от семейного насилия. Тогда аналогичное учреждение обещали создать в южном регионе и даже заложили средства. Однако не нашли подходящего помещения.Сейчас государственный КЦ намерены открыть в столице на базе Республиканского учреждения протезно-ортопедических изделий. Работать он будет по принципу «единого окна».
Время от времени также поднимают вопрос открытия кризисных центров для мужчин. Однако, по статистике, 95 процентов пострадавших от семейного насилия — женщины, оставшиеся 5 процентов — мужчины, в том числе пожилые или лица с инвалидностью. Плюс подобный опыт уже был в Аламединском районе. Поэтому сейчас один из вариантов — разработка мобильного приложения для социально-психологической помощи мужчинам.
Есть проблемы, нужна поддержка
Основная проблема, по словам главы Ассоциации кризисных центров Толкун Тюлековой, — нестабильность в финансировании. При отсутствии средств многие работают на волонтерских началах или в ограниченном виде.Несколько лет назад Министерство труда, соцобеспечения и миграции (МТСОМ) в рамках государственного социального заказа стало закладывать средства на оплату услуг кризисным центрам, которые оказывают пострадавшим женщинам медицинскую, социальную, юридическую и психологическую помощь.
Как сообщила 24.kg завотделом гендерной политики и координации по защите от семейного насилия МТСОМ Гульмира Окоева, в последние три года на эти цели предусматривали по 7,2 миллиона сомов на год.
Победителей среди НКО определяет грантовая комиссия Минтруда. «Раньше в конкурсе побеждали всего 4-5 центров. В 2022-м победителей было 10, а в 2023-м их уже 13. На следующий год, учитывая рост участников, мы заложили более 10 миллионов сомов. Это пока проект, Минфин сначала должен его утвердить», — отметила Гульмира Окоева.
«Хорошо, что услуги отдают на аутсорсинг специализированным учреждениям, которые умеют это делать. Но и открывать государственные центры важно, поскольку действующих сегодня недостаточно, услуги должны быть доступнее на местах», — считает Толкун Тюлекова.
«Сегодня тревожная кнопка есть только в единичных центрах. Были случаи нападения со стороны мужей-насильников, их родственников. Услуги частных охранных агентств стоят дорого, НПО не могут себе их позволить. Было бы хорошо, если этим занималось государство, предусмотрев эту функцию в системе охраны МВД», — отметила глава ассоциации.
Часто КЦ взаимодействуют друг с другом, но сложности есть с органами местного самоуправления. По словам Толкун Тюлековой, иногда они перенаправляют пострадавших женщин и забывают о них. Хотя с их стороны нужна помощь в дальнейшей реабилитации, ведь полномочия центров ограничены.
Актуален повсеместно и вопрос профессионального выгорания психологов и других специалистов кризисных центров. Им самим тоже нужна помощь для восстановления внутренних ресурсов.
