Воспитанники детских учреждений интернатного типа (ДУИТ) в Кыргызстане выживают в спартанских условиях. Они подвергаются насилию и страдают от жестокого обращения. Два последних случая со смертельным исходом тому доказательство. Почему в детских домах процветает дедовщина и как решить проблему насилия?
Кто виноват?
Ответ на этот вопрос сейчас ищет Богдан Якунин, брат погибшего воспитанника Военно-Антоновского детского дома. Он уверен, что мальчик умер после избиения, но опасается, что причиной назовут отравление. Виновных пока не нашли.А вот после смерти подростка в Беловодском психоневрологическом интернате уволили двух санитарок, дежурной медсестре и врачу объявлен строгий выговор. О воспитателях, прозевавших конфликт, речи не было.
Инцидент произошел, когда воспитанники дома-интерната пришли в здание после прогулки. Двое ребят беспричинно стали избивать третьего. Позже он умер от множественных кровоизлияний в головной мозг.
О риске насилия над детьми в закрытых учреждениях говорится постоянно. Но почему-то настороженности у сотрудников нет.
Последний мониторинг аппарата омбудсмена совместно с ОФ «Лига защитников прав ребенка» прошел в 2020 году в десяти государственных интернатах. Согласно отчету, у некоторых детей на теле и лице были синяки, происхождение которых они объясняют разными причинами, но факт насилия в учреждении отрицают. Одному ребенку разбили о голову стакан. Дети закрыты, насторожены, даже напуганы. Самое страшное наказание, по словам детей, — «ругают» и «бьют».
В ответ на насилие подростки иногда совершают побеги. Один 14-летний воспитанник детского дома несколько дней проживал в Карагачевой роще в Бишкеке. Побег он объяснил тем, что подвергался насилию со стороны воспитателей.
Что делать?
Эксперты отмечают наличие психологических травм у воспитанников детских домов-интернатов. Все они из семей с трудной жизненной ситуацией. Справиться с переживаниями из негативного прошлого могли бы помочь психологи.По словам главы ОФ «Лига защитников прав ребенка» Назгуль Турдубековой, штатное расписание предусматривает позицию психолога. Однако зачастую таких специалистов нет либо уровень их квалификации не очень высокий.
«Почему есть дедовщина в таких учреждениях? Потому что нет четкой программы по воспитательной работе, по предупреждению насилия среди детей и персонала. Дедовщина — своего рода субкультура. Дети терпят и не идут жаловаться, чтобы не быть «стукачами». Со временем эти дети вырастают и начинают бить новеньких. Система поставлена, поэтому дети выходят из этих стен покалеченными. Персонал интернатов выгоревший, не обучается, не повышает квалификацию. Но это не может быть оправданием тому, что они допускают насилие в отношении детей, смертельные исходы. В Беловодском интернате конфликт происходил в рабочее время. Значит, детьми никто не интересовался, — полагает правозащитник. — Но директор учреждения не понесла ответственности в полном объеме».
При этом система контроля, по ее словам, недостаточная. Один раз в год объекты проверяет Наццентр по предупреждению пыток, столько же — аппарат омбудсмена с правозащитниками. А дети ведь живут там целый год.
«Режим пребывания приравнен к казарменному. Учитывая, что дети маленькие, без родителей, уязвимые, а если еще и с инвалидностью, то эти учреждения нужно проверять фактически каждую неделю. У нас же интернаты отдают на откуп тем, в чьем ведении они находятся. Акимиаты, управления соцразвития, депутаты местных кенешей — все должны ежеквартально проверять работу ДУИТ на предмет защиты от насилия, ведь дети находятся на их территории», — говорит Назгуль Турдубекова.
«Главный вопрос сегодня — вырастет ли ребенок в детском доме здоровым членом общества как физически, так и психически? Ответ очевиден — нет, — подчеркивает Назгуль Турдубекова. — Из 100 процентов финансирования, выделяемых на содержание ДУИТ, до ребенка доходит лишь около 15 процентов в виде питания. Деньги содержат стены, но не детей».
Решение есть, но оно радикальное
Руководитель ОФ «Институт детства» Нуржамал Джакубова уверена: «Пока будут существовать ДУИТ, будет продолжаться насилие. Везде там существует дедовщина, передающаяся из поколения в поколение».«Мы работаем почти со всеми детскими учреждениями. И я знаю, что какие бы там ни были замечательные физические условия и хорошие сотрудники, но сама система извращенная. Все должны ходить строем. Ни у кого нет личного места. Нет возможности выразить свое мнение. А ведь есть и ужасные физические условия, холодно, туалет на улице.
Белогорская санаторная школа-интернат, к примеру, осталась с советского времени для детей с туберкулезом, с 1-го по 6-й класс. Сколько мы бились, но закрыть эту школу не смогли, сопротивление оказалось сильнее, — рассказывает она. — Мы изучали документы, как туда направили детей. Я впервые услышала диагноз «часто болеющий ребенок». Когда мы проводили собрание, то поразились, как хорошо одеты мамочки, которых мы просили забрать детей. Система хочет сама себя сохранить. Это выгодно самому Министерству образования. Директора сидят по 30 лет».
«Пока же эти интернаты существуют, нужно разрабатывать специализированные программы по предупреждению насилия, весь персонал обучать. Обучать нужно и самих детей, чтобы они не допускали насилие над собой и знали, куда они могут обратиться в случае чего — телефоны доверия 111 и 115. Почему обычные дети могут позвонить и в случае чего пожаловаться на жизненные трудности, а воспитанники детских домов этого себе позволить не могут? Должно быть равенство. Тем более эти дети не лишены свободы, не являются осужденными и имеют право позвонить тому, кому хочется», — подчеркнула Назгуль Турдубекова.
Она считает необходимым и установку камер видеонаблюдения, если бюджет учреждений позволяет. «По словам детей, их начинают избивать вечером, в темных местах, куда воспитатели редко заходят. Все зоны, которые не нарушают частную жизнь детей, должны быть оснащены камерами. Порог чувствительности к насилию в детских учреждениях следует повышать в разы», — резюмировала правозащитник.
