Во всем виновата женщина. Вызывающе оделась, поэтому изнасиловали, не так ответила родственникам мужа, плохо воспитала детей или приготовила невкусный ужин, поэтому заслужила удар или словесное порицание. Сотни женщин до последнего безмолвно терпят жестокое отношение к себе, а с годами только сильнее начинают верить в свою «вину».
Нет жертвы — нет дела
Адвокату Евгении Крапивиной тема насилия близка с детства. «Насилие надо мной совершала женщина, и поэтому, когда я выросла, ненавидела всех женщин, — призналась она. — Многие жертвы насилия молчат за закрытыми дверями у себя дома. Я сама прошла ту стадию, когда поняла, почему женщина не говорит».Законодательство и процедуры при рассмотрении дел в Кыргызстане, по ее словам, совершенно нечувствительны к этой теме.
Если абьюзера привлекать к ответственности сразу, как только женщина поступила в реанимацию, это может сработать. Но у нас экспертизу делают спустя месяц.
Евгения Крапивина
«За это время домашний тиран уже успевает обработать и отговорить жертву подавать заявление, а следствие часто входит в его положение. Пока экспертиза выйдет, они помирятся, он убедит ее в том, что это она не права, а он был вынужден так поступить. Его оштрафуют, до уголовного привлечения не дойдет. Это уже стало нормой и отработанным механизмом», — считает адвокат.
Женщине надо умереть, чтобы возбудили дело.
Евгения Крапивина
Часто она сама выступает в судах от имени пострадавших, у которых уже не осталось моральных сил.
«На каком-то этапе жертвы говорят, что устали, и их можно понять. Был очень яркий пример, когда девушку изнасиловал сам сотрудник милиции. Позже его коллеги оказывали на нее давление с требованием забрать заявление, якобы ей «все показалось». За время разбирательства сменилось пять судей. Один из них на заседании играл «в шарики» на телефоне. Четыре года ушло, чтобы добиться обвинительного приговора. К тому времени сама девушка отказалась ходить на процессы. Позже мы ее разыскали и сообщили о приговоре (лишить насильника свободы на восемь лет). Потерпевшая плакала от счастья. Это была огромная победа», — рассказала случай из практики Евгения Крапивина.
Стереотипы в головах
К сожалению, случаев, когда удается добиться справедливого наказания, очень мало. Далеко не все эпизоды насилия доходят до общественности. Такая тенденция есть и в соседнем Казахстане, Узбекистане, Таджикистане, отметили участники региональной онлайн-конференции «Движение #НеМолчи в ЦА». Такую ситуацию они связывают с устоями в обществе, воспитанием в семье, отсутствием слаженности в работе правоохранительной системы.«Традиционно при рождении и воспитании ребенка мальчикам у нас все прощается, а вот девочкам нет. Даже есть такая пословица «Кызга кырк үйдөн тыюу». Изначально к девушкам очень строгие критерии и много запретов, — сказала вице-премьер-министр Эльвира Сурабалдиева в интервью 24.kg. — При этом в наших традициях есть ответственность за семью и бережное отношение к женщине. Но последнее десятилетие родителям, видимо, некогда заниматься воспитанием подрастающего поколения».
По ее словам, скрытых случаев насилия очень много.
И дело не только в бедности. В богатых семьях мужчины позволяют себе поднимать руку в силу социального статуса и вседозволенности. Они знают, что потом в суде смогут откупиться.
Эльвира Сурабалдиева
Когда штрафы не работают
Вице-премьер отметила существующие на законодательном уровне минусы — предусмотренные за семейное насилие штрафы.«Если семья небогатая, это ударяет по семейному бюджету и вызывает еще большую агрессию со стороны мужчины. Поэтому женщины забирают заявления. Получается замкнутый круг. Этот вопрос мы недавно обсудили с представителями МВД. Может, стоит вводить не финансовые санкции, а общественные работы, публичное порицание. Чтобы человек на улице подметал. Пусть все знают насильников и садистов в лицо. Мне кажется, публичной порки у нас боятся больше, чем каких-то штрафов», — поделилась своим мнением Эльвира Сурабалдиева.
«Минус всей системы в том, что каждый случай стараются скрыть, не выносить сор из избы, — добавила она. — В Тоне девочку изнасиловали и говорят: «Стыд на всю деревню, давайте помиритесь». Если убили — то же самое. Свои последствия накладывает и пандемия коронавируса. По всему миру вырос уровень насилия, особенно в развивающихся странах. У нас тоже резкий рост — до 30 процентов в зависимости от вида насилия».
«Пандемия обнажила в каждом случае то, что давно, возможно, тлело. Но нужно смотреть глубже. Мы как нация должны пересматривать многие вещи, идти в ногу со временем, работать над идеологией. Что для нас означает «счастливая семья»? Там, где ни о чем не говорят или где все члены семьи (и ребенок, и родители, и свекровь, и сноха) открыто обсуждают все вопросы и проблемы? Вопрос психологического комфорта, незажатости и открытости в семье нужно поднимать», — подчеркнула вице-премьер-министр.
Вместе сила
Несколько лет назад Кыргызстан присоединился к движению «НеМолчи», запущенному в Казахстане. «Мы хотим, чтобы были слышны голоса тех, кто меньше всего виден в обществе, но испытывает на себе двойную, тройную дискриминацию. Например, женщины с инвалидностью и живущие с ВИЧ, — заметила основательница движения #НеМолчи в КР Айгуль Карабалина. — Наша цель — научить общество нулевой терпимости к насилию, показать, что это не норма, нельзя его замалчивать, и что каждый может остановить насилие».Сегодня четыре отдельных проекта из Казахстана, Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана, действующих под общим хештегом #НеМолчи, объединили усилия, чтобы вместе противостоять агрессии и насилию в регионе.
«Мы считаем, что Центральноазиатский регион имеет все шансы положить конец насилию в отношении женщин, и продолжим оказывать поддержку в этом направлении, — заявила на конференции постоянный координатор ООН в РК Микаэла Фриберг-Стори. — Движение #НеМолчи переросло в региональную инициативу, которая ведет к совместной работе гражданского общества и активистов, налаживанию трансграничного сотрудничества и обмену передовым опытом».
И первый шаг на пути к этому — не быть безразличным, не молчать. «Иначе случаев насилия будет еще больше, а виновники останутся безнаказанными, — подчеркнула Евгения Крапивина. — Даже если нам не всегда удается добиваться справедливых решений в прокуратуре и судах, мы все равно должны об этом говорить, а пострадавшие — обязательно верить в то, что они не одни, и добиваться справедливости. Каждый случай, преданный огласке, стимулирует тех же правоохранителей и судей более справедливо рассматривать дела и не прекращать их по каким-то основаниям».
