В Кыргызстане аресты политиков, гражданских активистов, блогеров, журналистов по весьма натянутым обвинениям уже никого не удивляют.
У каждого президента, начиная с Аскара Акаева, были свои политические узники. Садыр Жапаров продолжил эту традицию.
Критикам власти инкриминируют статьи «Возбуждение расовой, этнической, национальной, религиозной или межрегиональной вражды (розни)», «Попытка насильственного захвата власти», «Государственная измена», «Шпионаж», «Злоупотребление властью» УК КР. В отдельных случаях список пополняется такими деяниями, как «Вымогательство», «Халатность», «Служебный подлог».
Эксперты считают, что водворение за решетку инакомыслящих, давление на свободу слова и игнорирование базовых прав человека превращают Кыргызстан в полицейское государство.
Пятьдесят оттенков серого
Принято считать, что полицейское государство обязательно авторитарное. Но это не совсем так. В западных СМИ можно увидеть эту формулировку и по отношению к демократиям США, Франции, Великобритании.
В Кыргызстане, разумеется, власти не называют свой метод управления страной полицейским. Об этом говорят юристы, правозащитники и оппозиционеры.
Глава правовой клиники «Адилет» Чолпон Джакупова отметила: одним из признаков является то, что все суды слушают только следователей.
Количество вопиющих нарушений растет. В судах хозяева — следователи.
Чолпон Джакупова
Эксперты указывают и на законы, которые лоббируют чиновники и депутаты. Тот же документ об иноагентах или законопроект «О СМИ», которые также создают угрозу трансформации КР в полицейское государство.
Первоначально «полицейское государство» было безоценочным термином — названием определенного политического режима. Он установился при Фридрихе II в Пруссии, Екатерине II в России и Наполеоне во Франции. В эпоху правления этих монархов государство решало, что есть «общее благо» и что следует делать гражданам, какими им нужно быть, чтобы его достичь.
Негативный оттенок понятие «полицейское государство» получило в XIX веке с распространением либеральных, а затем и социалистических идей. Новые идеологии воспринимали государственное регулирование не как способ организовать жизнь наилучшим образом, а как ограничение свободы личности.
Тоталитарные режимы XX века стремились к идеалам того самого «регулярного государства». В СССР, фашистской Италии и нацистской Германии было своеобразное понимание общего блага.
Важнее было соответствовать представлениям правителей этих государств о «нормальности» и верить в идеалы партии.
Порядка власти добивались через силовой аппарат. Такой подход обернулся массовыми репрессиями. С этим теперь и ассоциируется «полицейское государство».
А как у нас
В первые годы после обретения независимости Кыргызстан называли «островком демократии» в Центральной Азии. Но вскоре демократический флер растаял, тенденции пошли на спад и власть в лице Аскара Акаева занялась укреплением своей диктатуры, заложив основы непотизма и клановой системы.
Курманбек Бакиев продолжил курс, а Алмазбек Атамбаев думал, что пошел по иному пути. Он не привел в высокие кабинеты родственников, зато нивелировал понятие «политическая элита». Он назначал на высокие должности своих шоферов, секретарш и официантов. Должности раздавал не профессионалам, а своим людям — преданным и лояльным.
Садыр Жапаров взял на вооружение опыт предшественников как в построении жесткой вертикали, так и в преследовании политических оппонентов.
Но есть одна отличительная особенность. Никогда и ни при одном президенте страны силовики не чувствовали себя столь вольготно. Сейчас они фактически неприкасаемые. Даже когда превышают полномочия (например, пытают людей. — Прим. 24.kg), то предстают перед судом только в 20 процентах случаев. Таковы данные Национального центра по предупреждению пыток.
Глава организации Бактыбек Рысбеков отмечает: добиться реального наказания для них почти невозможно.
Установить контроль над населением в духе полицейского государства помогают и современные технологии. К примеру, слежение при помощи системы распознавания лиц.
Или принятие Закона «О контрразведывательной деятельности», инициатором которого выступал ГКНБ. В нем есть один скандальный пункт, позволяющий спецслужбам прослушивать и вести слежку без санкции органов прокуратуры.
В целом документ предусматривает меры по предупреждению особо тяжких преступлений. Однако он не обеспечивает контроль за деятельностью контрразведчиков.
В новейшей истории Кыргызстана немало фактов, когда правоохранительные органы сливали ту самую оперативную информацию личного характера в открытый доступ. Наказание за эти действия понесли лишь единицы — исполнители задания. При этом де-факто общественность знает о том, что телефонные разговоры могут прослушиваться и без санкции суда.
Кыргызстан, безусловно, становится похож на полицейское государство.
Руководство республики использует ужесточение мер против граждан не для экономического процветания, как, например, в Сингапуре, не для защиты от терроризма, как в США, и не для продвижения идеологии светлого будущего, как в Китае, а потому, что ему не нравится критика.
За последние три неполных года в Кыргызстане обвинения в попытке насильственного захвата власти предъявлены более чем 50 гражданам. Среди них есть политики, блогеры, бывшие высокопоставленные чиновники, активисты.
