В Кыргызстане продолжается инвентаризация законодательства. Переписыванию подлежат 359 законов, которые распределены между 15 отраслевыми подгруппами.
Ревизия коснулась и законов «О средствах массовой информации» и «О защите профессиональной деятельности журналиста». Однако в рабочую группу те, кто профессионально занимается журналистикой, не попали. Зато в нее включили массу чиновников. Что именно они хотят поменять в законах о СМИ, неизвестно.
Эксперты, участвующие в разработке проектов новых документов, заявляют, что законы «О средствах массовой информации» от 1992 года и «О защите профессиональной деятельности журналиста» от 1997-го морально устарели и нуждаются в системных изменениях. Поэтому они должны быть доработаны с учетом современных трендов и реалий.
Однако, какая корректировка предлагается, инициаторы скрывают. Как и не объясняют, зачем объединять два закона.
Они обещают в ближайшие два месяца познакомить общественность с обновленными документами. Аналогичная история, кстати, и с нормативно-правовыми актами, которые должны регулировать работу скандального закона экс-нардепа Гульшат Асылбаевой «О защите от недостоверной (ложной) информации». На сегодня пока ни один из них не готов.
Завершена работа только над проектом закона «О доступе к информации». Его подготовили также члены экспертной группы Минюста. Но первый блин оказался комом.
Так не пойдет
Предложенную редакцию раскритиковали. Правда, недовольство высказали не представители медиасообщества, а ГКНБ, МВД и МИД.
К примеру, правоохранителей не устраивает, что нет определения — следует ли предоставлять сведения о служебном расследовании в отношении публичных персон. В МВД настаивают на исключении этого пункта. Член экспертной группы, юрист Фатима Якубова пояснила, что на такого рода информацию право на неограниченный доступ не распространяется. В МВД потребовали уточнить этот момент в законе. Авторы пообещали.
Высказался против и МИД. Чиновников внешнеполитического ведомства смутил пункт про доступ к международным договорам. Дипломаты привели пример Российской Федерации, отметив, что сведения, содержащиеся в соглашениях, могут носить детали непубличности и их не следует придавать огласке. Разработчики согласились рассмотреть и это замечание.
В ГКНБ и вовсе потребовали доработать документ, заявив, что он сырой. Чекистам не понравилась статья об ограничениях. В ней указано, что секретная информация подразумевает государственную, профессиональную, банковскую тайны, а также тайну следствия. В ГКНБ отметили, что эти сведения и так охраняются законом о государственных секретах. Поэтому не было необходимости расписывать отдельно, к тому же некоторые определения, к примеру банковская тайна, регулируются также другим законом и под понятие секретной, как ее обозначили авторы проекта, не попадают.
Обойдетесь
В проекте есть еще одна норма, вызвавшая недовольство чиновников. В ней говорится, что государство гарантирует право каждого на поиск, получение, хранение, использование и распространение информации. Оно не оспаривается. Их настораживает, что упрощается процедура. На ответ дается не более 10 рабочих дней. Раньше было 14. Срок исчисляется с момента получения запроса. При этом авторы отметили — так как хотят в МИД и МВД не будет. А именно — разъяснять причину запроса, как того требуют в министерствах, журналисты не станут.
Кроме того, предусматривается также парламентский, общественный и государственный контроль за соблюдением права на доступ к информации.
В медиасреде это новшество одобрили, заявив о его необходимости. Сотрудники СМИ хорошо знают, что проблем не возникает только при получении какой-то статистической информации или данных о великих свершениях той или иной государственной конторы.
Но как только запрос касается более серьезных или злободневных проблем, чиновники сразу разводят волокиту и под любыми предлогами пытаются не отвечать на вопросы. Недавно журналисты пытались выяснить, какие зарплаты получают сотрудники и руководители администрации президента. Но им ответили, что данная информация только «для служебного пользования» и разглашению не подлежит.
Поэтому в новом законе прописаны и пункты об ограничении доступа к информации. Указано, что запрещается предоставлять те или иные сведения, если они могут нанести вред или повлечь ущерб.
Вред от обнародования такой информации преобладает над общественным интересом.
Из проекта закона «О доступе к информации».
Не предоставляется конфиденциальная, секретная, служебная информация. Здесь исключения не предусмотрены.
Разработчики отметили, что эти определения и порядок соответствуют международным стандартам. А вот доступ к информации о привилегиях, компенсациях и льготах, предоставляемых государством физическим и юридическим лицам, по закону ограничениям не подлежит, как и декларации о доходах и имуществе. Но чиновникам эти поправки не нравятся. Однако авторы стоят на своем — такой род сведений не может и не должен относиться к категории секретных.
Напрасные слова
Медиаэксперты отмечают, что наложить гриф о неразглашении можно на любую информацию, которую захотят скрыть.
В качестве примера приводят ситуацию с «Кумтором». После того как в мае с рудника исчезли канадцы, из открытых источников пропали развернутые данные о работе одного из важнейших для экономики страны предприятия.
Десятки запросов журналистов, в том числе 24.kg, профильные ведомства просто игнорируют. Либо переводят стрелки друг на друга. В итоге практически вся информация по «Кумтору» неожиданно стала «коммерческой тайной». И такие препоны, по оценкам медиаэкспертов, можно расценить как ограничение свободы слова.
Поэтому власти, заявляющие, что в Кыргызстане СМИ свободные и никто не чинит препятствий работе журналистов, лукавят.
