В канун Дня ученых, который приходится на 10 ноября, журналист ИА «24.kg» побеседовал с недавно избранным президентом НАН КР Муратом Джуматаевым о реформах в академии, ее проблемах, истории и перспективах отечественной науки.
Работа на результат
- Какие реформы в Академии наук вы намерены поводить?
- Они уже начаты. Во-первых, в 2016 году в Кыргызстане принята Концепция реформирования сферы науки, в том числе Национальной академии. Для научного учреждения разработан пошаговый план реформирования. Приняты Закон «О Национальной академии наук» и новый устав.
В результате объединения из 24 научно-исследовательских институтов осталось 20.
Кроме того, из четырех вице-президентов остался один, сокращен институт советников. Теперь наши отделения будут возглавлять председатели, а ранее это делали вице-президенты.
Отделения НАН КР: физико-техническое, горно-геологическое, химико-технологическое, медицинских и сельскохозяйственных наук, гуманитарных и экономических наук и южное региональное отделение.
- Кроме сокращения штата, какие преобразования произошли в учреждении?
- Мы провели своеобразный анализ тем, материально-технической базы, и он показал, что требуется оптимизация. Некоторые темы не востребованы совсем, бывает, что ученые берут для исследования темы, которые были актуальны 40-50 лет назад. Есть новые результаты, но и они не востребованы. Сейчас уточняются приоритетные направления. Отберем 5-6.
- Что станет приоритетным?
- Все инновационные и информационные технологии. Это первое направление, связанное с цифровой экономикой, ее будут вести институты автоматики и информационных технологий.
Следующее направление - новые материалы и технологии. К примеру, у нас есть небольшие результаты по наноматериалам. Дальше идут водные и энергетические проблемы, проблемы, связанные с минерально-сырьевыми ресурсами. Одна из актуальных проблем - экология. Ей будут заниматься институты биотехнологий, биолого-почвенный, Институт леса, Ботсад. И, наконец, вопросы человека и общества, над которыми работают институты языка и литературы, философии, истории и археологии.
- Какова цель реформирования?
- Получить ощутимые практические результаты во всех сферах - в экономике, в социальной жизни…
Наука – услышать друг друга
- Наука в нашей стране финансируется государством. И заниматься ей должно какое-то одно ведомство – или Академия наук, или Минобразования. Но этого последние 26 лет не происходит, поэтому ученые пытаются доказать свое право на существование разными путями, мы никак не можем найти свою нишу. Отсюда и в обществе складывается впечатление, что наука сама по себе, а государство - само по себе. Необходимо и ученым, и государству сделать шаг навстречу друг другу.
- Вы получаете какие-то небольшие заказы от государства?
- Конечно. Я с 1995 по 2007 год работал директором Института машиноведения. Наше учреждение иногда зарабатывало в два раза больше, чем поступало от государства. Разнообразные машины, нестандартное оборудование. Допустим, когда строилась дорога Бишкек – Ош, нужно было реконструировать тоннель, и нашему институту доверили обследовать его состояние. Это был хороший научный опыт, и денег заработали, были другие заказы. Институт геомеханики с «Кумтором» работает. НИИ, как могут, приспосабливаются, но крупных проектов нет. Это беда не только институтов, но и государства, которое не сумело поставить перед учеными такую задачу.
Сократить, чтобы увеличить
- С 1991 года все институты, их здания, территории сохранены?
- Здания удалось сохранить практически все. Статья 18 Закона «О Национальной академии наук» гласит, что имущество академии не подлежит передаче или отчуждению. Институт геологии хотели куда-то передать, но закон его сохранил. Что касается земли, простой пример: вокруг нашего квадрата должны были быть академические строения, но после 80-х годов денег на науку стало все меньше и меньше, и земли потихоньку ушли.
- За счет чего реализуете концепцию?
- В 2016 году президент академии встречался с премьер-министром, и учреждению было поручение: во-первых, оптимизировать структуру, сократить ненужные направления, во-вторых, увеличить заработную плату сотрудникам. Но так как первая часть не была исполнена, соответственно не исполнена и вторая.
- Что подразумевает оптимизация? Сокращение штата ученых?
- Структура должна оптимально использовать ресурсы, кадры и - самое главное - выделенные деньги. Вот это и есть оптимизация. Но с 1991 года требуют провести сокращение и за счет этого увеличить заработную плату. Так, в 1991 году в академии было около 4 тысяч сотрудников, сейчас их около 2 тысяч.
- По какому принципу сокращали? «Резали по живому» или не брали никого на освободившиеся места?
- Чтобы увеличить зарплату, нужно было сокращать. Сейчас средняя зарплата 6 тысяч 71 сом за вычетом налогов. Директор института имеет должностной оклад 9 тысяч 300 сомов, плюс за докторскую степень добавляется 600 сомов, за национальный статус - одна тысяча сомов, плюс за стаж работы и всего где-то 13-14 тысяч выходит.
Спасительный грант
- Ученые выживают за счет грантов, проектов?
- Да, проекты, гранты, хоздоговорные средства, кроме того, многие работают в вузах. У кого есть ученая степень, все преподают.
- В союзное время, говорят, многие стремились в Академию наук, потому что там было больше свободы. Эта тенденция сохранилась?
- Да. Это видно при выборе тематики исследований, у нас свободный режим работы. Мы требуем только результат.
- Как устроен график работы научного сотрудника?
- Сотрудники работают в составе лаборатории, которую обычно возглавляет известный ученый. Они пишут проекты. Тема должна быть связана с приоритетным направлением. В зависимости от качества проекта менее достойные должны отсеиваться.
Но из-за того что мало людей и денег, практически все работники института вовлечены в эти проекты. В этой системе нужны изменения. Эти проекты сопровождаются штатным расписанием, где государством установлены жесткая зарплата и число вовлеченных сотрудников.
Чтобы увеличить отдачу и повысить ответственность, необходимо, чтобы сам разработчик проекта решал, сколько человек ему требуется. И вот это как раз привело бы к увеличению зарплаты.
Сейчас я ставлю этот вопрос. Не нужно жестко регламентировать размер зарплаты, она должна быть более гибкой. А то получается иногда, что кто-то вообще не участвует, но получает зарплату.
- А суммы проектов в каких пределах варьируются?
- Есть проекты с финансированием в 300 тысяч сомов, доходит и до 10 миллионов сомов.
- За последние 26 лет разработки наших ученых внедрили в производство?
- В середине 90-х мы разработали гидравлический молот, смогли его внедрить в производство и даже экспортировали изделия. Они были хорошего качества и по цене в разы ниже своих аналогов. Но нас не пустили на рынок. Мы произвели конкурентоспособный продукт, но не смогли выжить в жестоком мире рыночной экономики. В Швейцарии, Финляндии есть небольшие фирмы, которые производят оборудование для буровых и в год делают по 10 штук. Но продукция их очень дорогая, и этих денег хватает на развитие, на содержание штата. Думаю, нам тоже следует двигаться в этом направлении.
Кадры решают все
- А как обстоят дела с кадровым потенциалом?
- Это проблема. Особенно это касается естественно-технических направлений. В гуманитарных направлениях наблюдаем переизбыток. Как мы выходим из ситуации?
Как преподаватель я из группы обычно выбираю двух-трех молодых ребят, и с третьего курса начинаю привлекать к работе в академии. Ведь перспектива зарплаты не очень хорошая, а когда человек вовлечен и может еще диссертацию защитить, то лет на 5-6 может остаться.
- А в концепции предусмотрено привлечение молодежи?
- Да. У нас есть такое понятие, как рост кадров. Сначала младший научный сотрудник, затем старший научный сотрудник, потом заведующий лабораторией. После защиты человек должен возглавить лабораторию.
У нас есть такое негативное явление: завлабораториями, даже те, кому исполнилось 60-70 лет, не уступают место молодым и продолжают работать.
Завотделом в свое время помогал молодым ученым, был их руководителем, и те не могут требовать у своего наставника уступить место.
- А сами ученые не осознают, что пора уйти?
- Есть те, которые осознают. Но не все. Да и наш менталитет не позволяет сказать аксакалу «уходите». Поэтому в своих письмах я указал, что все-таки необходимо ввести возрастной ценз. Например, после 65 лет сотрудник не может быть заведующим лабораторией, ученым секретарем, но на высших административных должностях может быть представлен. Человек должен расти.
- А что вы скажете о молодых, которые приходят?
- У них слабая школьная база. На естественно-технические факультеты поступают в основном ребята из регионов. Не скажу, что все слабые, просто многие не прошли чего-то в школе. Им приходится наверстывать. После трех-четырех лет работы видно, способный человек или нет, таких и оставляем. Бывает, что студент прилежный, но нет способностей. Мой научный руководитель говорил, что наука - как пирамида. На самом верху двое-трое дают идеи, ниже на ступеньку те, кто потом их реализует, и еще ниже те, кто выполняет рутинную работу.
В 90-е годы появились другие пути для заработка, и многие ушли, а наука – это процесс непрерывный, если нить где-то оборвется, восстановить ее очень трудно.
Чем гордимся и о чем мечтаем
- В 70 годы перед советскими учеными была поставлена задача долететь до Луны, изучить ее грунт. Наш руководитель Алимов взял на себя ответственность за разработку бурильного модуля.
- В итоге?
- Была создана станция «Луна-24», а бурильный модуль был создан именно нашими учеными, на Луне пробурили
Даже если сейчас поставят перед нами задачу, найдутся и ученые, которые могут ее реализовать, и деньги.
Конечно, сейчас, если что-то нужно, это быстро сделают китайцы. И наш уровень науки падает.
- А за годы независимости были научные открытия?
- В 1997 году ученые Ильгиз Айтматов и Кушбакалы Тажибаев сделали открытие в области скачкообразных изменений напряжения.
Поясню. В шахтах происходят иногда взрывы. Начали изучать, почему. Оказывается, иногда в горной породе возникает напряжение, которое при внешнем воздействии резко увеличивается, и происходит взрыв.
Через несколько лет, в 2015 году, тот же Тажибаев в соавторстве с сыном сделали еще одно открытие в этой же области.
Сохранить эту преемственность в области науки помогает наша академия. Она, как это ни пафосно звучит, по-прежнему является ее основой и оплотом. И будем надеяться, что начатые в учреждении реформы создадут в будущем крепкую базу для развития всех сфер жизни страны.
