На вымогательства со стороны пациентов или их родственников жалуются врачи в независимый медицинский профсоюз. С медиков требуют до нескольких тысяч и даже десятков тысяч долларов за моральный ущерб или вред здоровью. Почему врачи боятся идти в правоохранительные органы и в суды, а готовы молча заплатить деньги, 24.kg рассказала глава профсоюза Бермет Барыктабасова.
— Бермет Касымбековна, медики обращаются к вам официально? Готовы публично озвучить проблемы?
— Жалобы поступают по телефону, письменно или устно при личных встречах. Я в ужасе от того, что эта практика стала рутинной, почти нормой.
— За что требуют деньги?
— К примеру, в двух-трех случаях больные поступали в больницу в терминальной стадии. Никакие врачи ни на первичке, ни в самом большом центре, ни в других странах мира не могли бы их спасти. Это дело времени — в часах, днях. Но после смерти пациентов с врачей требуют оплатить моральный ущерб, спрашивают, почему не спасли. Это неправильно и незаконно.
Тем более человек уже поступил в таком состоянии, когда медицина бессильна, проблемы со здоровьем ведь появились не одномоментно. Терминальные пациенты уже не нуждаются в реанимации, а только в паллиативном уходе. Поэтому больницам я бы посоветовала смотреть законы, согласно которым для паллиативных больных необходимо предусмотреть койки — не меньше 5 процентов.
В другом случае у ребенка появились осложнения после плановой вакцинации. Он попал в больницу, но сейчас с ним все хорошо, а с семейного врача требуют $1,5 тысячи, хотя он сделал все как положено. От него последствия не зависели.
Во время пандемии от коронавируса умерла 60-летняя женщина. Обратилась к семейному врачу, лечилась дома, поступила в больницу уже в тяжелом состоянии. Не спасли. Через полгода муж стал требовать с врача деньги.
Еще один случай дошел до суда и перерос в судебную тяжбу. Пациентка подала в суд на хирурга за якобы необоснованную коррекцию диабетической стопы. Сначала она требовала с него $5 тысяч, а сейчас, по прошествии нескольких лет, сумма увеличилась до $90 тысяч. Но хирург не первый человек, который должен отвечать за случившееся. Болезнь ведут на первичном уровне, стараются не доводить до осложнений. Есть ответственность и самой пациентки, которая должна была правильно ухаживать за стопой при сахарном диабете. Почему же виноват хирург?
Зачастую в таких случаях врачи не пишут заявления в милицию о вымогательствах и не сообщают об этом своему руководству, не борются за свои права в судах.
— А как действовать правильно?
— Самый первый путь, установленный в законодательстве, — обратиться к руководству медучреждения, в профессиональное сообщество и суд. Сделать это может как жалобщик, так и медработник. Если вопрос не решается, то идти в вышестоящую инстанцию (на местный, областной уровень, в Минздрав). Если жалоба выходит за рамки медицины, то в органах местного самоуправления есть комиссии по здравоохранению. Если нарушены права, то обращаться в профсоюз или к омбудсмену, если что-то связано с коррупцией, то в прокуратуру.
— Вариантов много. Почему же медики не жалуются в эти структуры на вымогателей?
— Боятся огласки, резонанса, переживают за свою репутацию, что их имя появится в СМИ.
Люди додумывают себе возможные последствия; страхи и сомнения терзают их. Они признаются, что им легче заплатить и промолчать. Часто даже медика вынуждают уволиться: пациенты требуют, а руководитель не заступается. Система не защищает своих работников, ассоциации тоже.
— Может, им есть чего бояться, чувствуют свою вину, неправоту?
— Как практик с многолетним стажем, я вижу, что часто в озвученных случаях нет оснований обвинять врача, и вообще чего-то бояться медработнику. Это меня и возмущает.
В каждом случае сначала необходимо разбираться, проводить клинический разбор, экспертизы. Без официального медицинского заключения никто не имеет права обвинять, судить, преследовать медработника и вымогать с него деньги. Вымогательство — это правонарушение.
Всемирная организация здравоохранения давно определила, что вклад врача в здоровье человека составляет лишь около 10-15 процентов. Остальное зависит от самой системы, системных ошибок в здравоохранении в целом, уровня экономики страны, экологии, образа жизни и состояния здоровья самого пациента.
Работодатели тоже могут обязать своих сотрудников заплатить пациенту, чтобы не предавать вопрос огласке.
К сожалению, Минздрав проигрывает очень многие суды. Почему? Медики не умеют защищаться, не знают ни прав, ни обязанностей. Часто суд, не понимая риски, опасности, осложнения после процедур, принимает решение в пользу пациента, потому что эмоционально и психологически на его стороне. Обывателю, людям без медицинского образования кажется, что пациент действительно пострадал. Да, он и так страдает, болеет. Но другое дело, когда на врачей вешают все — от заболевания до летального исхода. Конечно, бывает, когда врачи сделали что-то не так. Но опять же нужно учитывать уровень развития здравоохранения в Кыргызстане в целом.
Поэтому нужно классифицировать, на что жалуются — на сами действия врача (деньги взял не по прейскуранту, а себе в карман, назначил лечение не по протоколу, неэтично себя ведет и так далее) или на систему здравоохранения, гособеспечение больниц.
Одно судебное дело по материнской смертности длилось несколько лет. Акушер-гинеколог дошла до Верховного суда и доказала свою невиновность, но с нее все эти годы требовали однокомнатную квартиру. Она — одна из смелых, которая выдержала все. Не все так могут.
— Чем профсоюз со своей стороны может помочь медикам?
— Врачи просят профсоюзной защиты, моего личного участия в судебных заседаниях. Это сложнейшие дела, сбор доказательств очень длительный. Подтягиваю многих юристов, однако адвокатов тоже нужно обучать медицинским вопросам. Это все стоит денег, но мы не отказываемся помогать медработникам. Главное — не давать денег вымогателям, а разбираться профессионально и в рамках законодательства.
