Иногда космос может оказаться ближе, чем ты думаешь. Так неожиданно для себя прожившая большую часть жизни в Бишкеке Стефания Федяй оказалась участницей уникального эксперимента — SIRIUS-19. Бывшая студентка КРСУ, а ныне сотрудница московского Института медико-биологических проблем Российской академии наук четыре месяца провела в условиях, имитирующих реальный полет на Луну. В интервью 24.kg она рассказала о пережитом опыте, важности наземных экспериментов в деле освоения космоса и о своем страхе высоты.
— Стефания Олеговна, часто дети говорят, что хотят в будущем стать космонавтом. А кем мечтали стать вы?
— Вспоминая детство, не могу сказать, что я мечтала о какой-то определенной профессии. Все зависело от прочитанных книг, просмотренных фильмов и даже игр. Мечтала стать то учительницей, то волшебницей. Уже в старших классах школы решила, что буду врачом, а в институте — что стану психиатром.
— Большая часть вашей жизни прошла в Бишкеке. Расскажите, как начинался ваш путь к космосу.
— Выходит, что путь лежал через медицину. Космос в Бишкеке для меня начинался в «Стар Треке» и «Звездных войнах» и где-то там же и заканчивался. Зато медицинское образование, как оказалось, помогло открыть самые неожиданные двери. Окончив школу в 2007 году, я поступила на медицинский факультет в Кыргызско-Российский Славянский университет. В 2013-м, получив диплом, продолжила обучение в Москве в интернатуре Российского университета дружбы народов на кафедре психиатрии и медицинской психологии по специальности «Психиатрия».
— Что привело вас в Институт медико-биологических проблем, занимающийся космическими программами?
— Я пробовала разные направления, в которых можно было реализовать полученные знания и обрести новые навыки. Со временем оказалось, что мне больше интересна научная и экспериментальная деятельность по сравнению с практической работой психиатра в клиниках. Так в 2016 году я поступила в аспирантуру Института медико-биологических проблем. Я прошла переподготовку по специальности авиационной и космической медицины и сейчас участвую в поисково-спасательных работах во время старта и посадок пилотируемых космических кораблей.
Наверное, к такой работе невозможно привыкнуть, каждый полет нового экипажа — это страница истории освоения космоса, и я вместе с другими специалистами в этой области помогаю этому случиться.
Помимо этого, я занимаюсь подготовкой наземных экспериментов, в которых моделируются различные факторы космического полета. И в 2019-м сама стала испытательницей.
— Это был международный эксперимент по имитации полета на Луну. Расскажите подробнее об этом опыте.
— В последнее время изоляцией никого уже не удивишь. А тогда да, это было удивительно и невероятно. По сценарию миссии международный экипаж из шести человек должен был совершить полет на Луну с высадкой на поверхности спутника и внекорабельной деятельностью для подготовки места для будущей лунной базы. Эксперимент длился четыре месяца, в роли космического корабля выступал специальный экспериментальный комплекс. Это полностью изолированный от внешней среды объект с собственной газовой средой, температурой, влажностью и прочим. Совершенно звуконепроницаемый.
В день старта шлюзы торжественно закрылись, и следующие 120 дней мы не могли из него выйти, и никто не мог к нам зайти, кроме как в чрезвычайной ситуации с угрозой жизни экипажу.
К началу эксперимента испытатели стали членами экипажа, каждый со своей ролью, обязанностями и ответственностью. Я была врачом экипажа. Командиром был настоящий, летавший на МКС, космонавт, также были бортинженер и исследователи.
Жизнь на нашем условном космическом корабле была максимально приближена к работе на космической станции. Мы выполняли научно-исследовательскую программу — более 80 экспериментов, занимались специальными физическими упражнениями, использовали специальные гигиенические средства, готовили отчеты о проделанной работе дважды в день — все это регулировалось индивидуальными циклограммами — расписанием.
— Чем важны такие эксперименты?
— Наземные эксперименты проводят для отработки различных космических программ. Вообще, есть разные виды экспериментов: те, которые моделируют действие невесомости, — это «сухая» иммерсия и антиортостатическая гипокинезия. Они обычно не превышают 20 дней. Есть эксперименты с центрифугой — для воспроизведения перегрузок. Эксперименты с изоляцией, как правило, самые длительные и в большей степени подходят для изучения психологических эффектов депривации, монотонии, автономной деятельности и прочего.
Проводить научные эксперименты сразу на борту МКС очень дорого, а выборка получается очень маленькая. Также существует риск потери данных, которые невозможно возместить или предугадать. Именно поэтому наземные эксперименты, моделирующие различные эффекты космических полетов, пользуются большой популярностью среди научного сообщества. Именно в таких экспериментах сейчас готовятся и отрабатываются программы межпланетных перелетов.
— Вы проходили такую же предстартовую подготовку, как и летающие космонавты?
— Наша предстартовая подготовка включала жесткий медицинский отбор и получение так называемых фоновых данных. Это результаты в разных научных исследованиях вне действия изоляции для дальнейшего их сравнения с результатами в изоляции и после нее. Получается, что это не совсем похоже на подготовку космонавтов. Космические экипажи обязательно проходят несколько видов выживания — в лесу, пустыне, горах, параболические полеты и многое другое.
— Что для вас было самым сложным на этапе подготовки?
— Самым сложным для меня была смена социальной роли. Все вокруг говорят тебе, что делать, когда вставать, что носить и даже что есть. Стать испытателем — значит отказаться от многих личных свобод, это мне тяжело далось.
— Четыре месяца, пока длился эксперимент, вы были в изоляции с остальными участниками. Наверное, это было непросто?
— Было по-разному. Никто из нас не был близко знаком друг с другом до эксперимента, а во время подготовки на знакомство времени не хватало. Поэтому узнавать друг друга нам пришлось уже во время изоляции. Осталось много хороших воспоминаний про общие шутки, совместное творчество, песни и танцы, да-да, было и такое. Безусловным преимуществом изоляции с пятью незнакомцами в рамках работы является соблюдение трудовой этики. Это очень важно — оставаться именно командиром, бортинженером или врачом, не переходя границы рабочего взаимодействия даже в свободное время.
— Были моменты, когда хотелось бросить все и выйти из эксперимента?
— Нет. У меня не было таких моментов. Мне казалось, что ничего страшнее такой капитуляции во время эксперимента случиться не может. К счастью, этого не произошло.
— Фактически вы испытали на себе то, что обычно испытывает космонавт. Каково это?
— Волнительно, увлекательно, иногда тревожно, иногда обидно, но потом всегда радостно. Радостно от чувства, что ты все сделал и все закончилось хорошо. Что ты решился и прошел все до конца.
— Сейчас готовится эксперимент, имитирующий полет на Марс. Вы планируете принять в нем участие?
— По условиям эксперимента я не могу участвовать в следующей изоляции из проекта SIRIUS.
— За плечами уже есть опыт имитации полетов, а в реальной экспедиции хотели бы принять участие?
— Сейчас мне нравится участвовать в организации наземных экспериментов и летать в составе поисково-спасательных бригад на старты и посадки космонавтов. Стать космонавткой самой я не планирую, наверное, из-за страха высоты.
— Вы скучаете по Бишкеку, Кыргызстану? Есть что-то особенное, что вспоминается с теплом?
— Конечно, я много лет прожила в Бишкеке, там у меня остались родственники и друзья. Своим коллегам и новым друзьям я часто рассказываю про Иссык-Куль, многие хорошо знают это место. Из-за насыщенного рабочего графика я уже давно не была в Кыргызстане, но надеюсь, что в скором времени, после открытия границ, приеду в гости.
