С четвертой Консультативной встречи глав государств Центральной Азии, прошедшей в июле в Чолпон-Ате, минул год.
Ключевой документ саммита — Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве — президенты Таджикистана и Туркменистана Эмомали Рахмон и Сердар Бердымухамедов так не подписали, сославшись на внутригосударственные процедуры, необходимые для согласования.
Договор, напомним, обязывает участников решать спорные вопросы исключительно путем диалога, в том числе «посредством создания соответствующих механизмов взаимодействия в случае необходимости».
В проекте документа также говорится о запрете государствам региона использовать военную силу друг против друга.
Соглашение заключается на неопределенный срок, любая страна может выйти из него письменным уведомлением. Депозитарием документа является государство-инициатор — Казахстан.
Эксперты отмечают: отказ завизировать договор двумя государствами говорит о том, что в регионе пока не научились сотрудничать полноценно, эффективно и с прицелом на долгосрочную перспективу.
Не желание, а необходимость
Но как долго удастся балансировать в одиночку между крупными геополитическими игроками? Вряд ли политические элиты в Центральной Азии заинтересованы в том, чтобы их и дальше воспринимали как сателлитов, а не партнеров.
Понятно, что интеграция — процесс долгий, может занимать десятилетия. И, конечно, лучше двигаться небольшими шагами, чем искусственно форсировать события, не решив принципиальных сложных вопросов.
«К примеру, интеграционные процессы на пространстве Европейского союза продолжаются по сей день и насчитывают период более 70 лет, когда в 1951 году было создано Европейское сообщество угля и стали. Поэтому на самом деле у нас процесс идет, ситуация постепенно меняется, и между некоторыми странами региона реализуются двусторонние проекты, а также многосторонние», — заметила политолог Наргиза Мураталиева.
С ней отчасти согласна и эксперт Чинара Эсенгул. Она напомнила, что интеграция подразумевает наличие наднациональных структур. Как в случае с Евросоюзом, где есть Еврокомиссия и Европарламент. Если же говорить о попытке создать некий объединяющий проект в формате Центральной Азии без внешних менторов, то лучше начать с внутрирегиональной кооперации, что не есть равно интеграции.
«Прошлогодний неформальный саммит в Чолпон-Ате, на мой взгляд, не приблизил нас к этой черте и не отличался от предыдущих трех консультативных встреч. Поэтому не могу понять, почему некоторые эксперты, исходя из вашего вопроса, сказали, что это был решительный шаг навстречу интеграции. Мы очень далеки от нее. На сегодня следует направить усилия на устойчивость кооперационных связей», — сказала Чинара Эсенгул.
Собрание президентов в Чолпон-Ате в 2022-м продемонстрировало, что между нашими странами нет нормальной кооперации. Тот факт, что Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве подписали три государства из пяти, свидетельствует, что сотрудничать в полноценном формате и эффективно у нас не получается.
Чинара Эсенгул
Но если бы подобные встречи со всеми достигнутыми в их рамках условными договоренностями не проводились вовсе, было бы еще хуже.
«По крайней мере, есть площадка, где можно сверять часы, развивать дискурс и принимать и подписывать различные декларации. Их отсутствие — тревожный сигнал. Он говорит о том, что стороны предпочитают дипломатическим приемам какие-то другие, возможно, даже и силовые методы», — считает эксперт.
С тем, что региону пора уже начать играть на опережение и формировать собственную повестку дня в сферах безопасности, экономического сотрудничества, минимизации рисков, которые могут угрожать всей Центральной Азии, согласны все.
Дружба за, а не вопреки
Исходя из этого тезиса, можно сделать вывод, что интеграция Центральной Азии выгодна в первую очередь самим странам региона. Что касается заинтересованности внешних акторов, то пока только государства ЕС показывают готовность содействовать процессу, что отмечается и в стратегии Евросоюза, и в практической плоскости.
Москва рассматривает вероятное объединение Центральной Азии как фактор риска для углубления и расширения ЕАЭС.
Интегрированная Центральная Азия может ослабить связи с ЕАЭС либо и вовсе поставить под вопрос необходимость пребывания в институциональной структуре под эгидой внешнего игрока.
«В какой-то степени объединение и региональная субъектность государств ЦА — в первую очередь, конечно, угроза для России, поскольку символизируют взросление и означают реальную, а не декларативную независимость от РФ прежде всего. Но сплоченный регион может стать сложным партнером также для Запада, Китая и Турции. То есть реализация этого проекта затронет всех крупных игроков», — отметила Чинара Эсенгул.
Наргиза Мураталиева считает: ни одна из стран региона не заинтересована в том, чтобы будущее объединение имело конфронтационную основу.
«Интеграционные процессы активизировались еще с 2016 года, что было связано с изменившейся внешней политикой Узбекистана, а также с учреждением в 2018-м формата консультативных встреч глав государств региона. Война в Украине вновь доказала необходимость интеграции региона и поиска общих подходов и проектов для усиления субъектности региона и снижения внешнего геополитического давления», — сказала она.
С этой точкой зрения не согласен узбекский эксперт Фарход Талипов. Он полагает, что интеграционные процессы в регионе не зависят от вооруженного конфликта на востоке Европы и имеют самостоятельное значение.
Второе дыхание проект получит не для того, чтобы сотрудничать против России или Запада, а чтобы слаженно развивать регион, превращая его постепенно в самостоятельную геополитическую единицу.
Эксперт считает, что это самый верный путь для укрепления самих стран, их независимости и суверенитета.
Он не разделяет также позицию своих коллег, что дальше декларативных заявлений лидеры ЦА не продвинулись, а демарш Таджикистана и Туркменистана еще раз подтвердил — реанимировать Организацию центральноазиатского сотрудничества в регионе невозможно.
«В Центральной Азии никогда не отказывались от намерения интеграции. Мешали обстоятельства и неприкрытое соперничество с претензией на главенствующую роль между Казахстаном и Узбекистаном. Но с приходом к власти Касым-Жомарта Токаева и Шавката Мирзиеева это противоречие снято», — считает Фарход Талипов.
Другие аналитики напоминают, что остались приграничные споры — экономические — между Казахстаном и Кыргызстаном и территориальные у Кыргызстана с Таджикистаном. Без их разрешения рассуждать о перспективе интеграции можно только на уровне досужих разговоров на кухне.
Возможны варианты
Между тем политолог Алмаз Таджыбай полагает, что после начала войны в Украине государства региона включили режим поиска гаранта безопасности в лице либо Турции, либо Китая и частично стран ЕС и США.
Но он не рекомендует полагаться на кого-то в плане сохранения своей территориальной целостности.
Эксперт подчеркивает, что Россия, Китай и Турция — это государства с имперским прошлым, и восприятие мира у них тоже имперское. Следовательно, выбирая своего рода «дежурного по региону», странам ЦА придется делиться частью своего суверенитета. А подобный расклад не устроит ни Астану, ни Ташкент, ни Бишкек, ни Душанбе, ни Ашхабад.
Аналитики признают: страны Центральной Азии сейчас оказались в довольно сложном положении, и следует выстраивать взаимоотношения с Москвой, Пекином и Анкарой, опираясь на дипломатию национальных интересов.
Последняя должна базироваться на разработанной карте рисков и возможностей, чтобы успешно адаптироваться к быстро меняющейся геополитической реальности.
Это нужно, чтобы регион не стал заложником ни «мягкой силы» Китая, ни имперских амбиций Кремля, ни доминанты Анкары. Очевидно, РФ и КНР, как, впрочем, и Турция, но только в меньшей степени, на фоне изменившейся геополитической ситуации будут стремиться усилить свое влияние в Центральной Азии, поделив в регионе сферы интересов.
