В обществе не стихают дебаты по законопроекту о введении в Кыргызстане моратория на охоту, отклоненному депутатами в первом чтении.
Напомним, на прошлой неделе с небольшим перевесом голосов (56 против 52) парламентарии проголосовали против запрета на охоту до 2025 года. Корреспондент ИА «24.kg» попытался разобраться в ситуации, выслушав доводы противоборствующих сторон.
Доводы «за»
По данным защитников природы, ежегодно на отстрел барана Марко Поло выдается около 40 лицензий. Стоимость одной составляет $6,5–7 тысяч, 40 процентов из этой суммы направляется охотхозяйствам на биотехнические мероприятия, 25 процентов идет в местный бюджет и 35 процентов — Государственному агентству охраны окружающей среды и лесного хозяйства (ГАООСиЛХ).
По словам исполнительного директора экологического движения БИОМ Анны Кириленко, их вопросы о том, как осуществляются биотехнические мероприятия и проводится мониторинг, ГАООСиЛХ оставляет без ответа. При этом повсеместное истребление парнокопытных делает невозможным выживание снежного барса, для которого они являются основным кормом. По мнению эколога, если мы хотим, чтобы популяция снежного барса увеличивалась, то и козерогов в дикой природе должно быть достаточно.
«Противники моратория утверждают, что иностранная охота, организованная в Кыргызстане, не угрожает популяции баранов Марко Поло. Это с чем сравнивать. Каждый вид животного выполняет свою функцию и играет свою роль в экосистеме. Снежный барс поедает парнокопытного, ну, а тот, в свою очередь, — кормовые угодья. Необходимо, чтобы и трав было в нужном количестве для воспроизводства парнокопытных», — рассказала Анна Кириленко.
По ее словам, в недавнем прошлом у нас было 20 видов экосистем, сейчас же мы растеряли половину. «Экосистему контролирует хищник. Нет его — нет экосистемы», — пояснила Анна Кириленко. Эколог Эмиль Шукуров разделяет ее мнение, отмечая, что охота в Кыргызстане в ее нынешнем виде губительна для природы.
Лидер фракции «Республика — Ата Журт» Омурбек Бабанов на своей странице в Facebook написал: «К сожалению, наш законопроект о запрете охоты в Кыргызстане не был поддержан в Жогорку Кенеше. Но мы не сдадимся и продолжим бороться за красоту и богатство окружающей среды. Я хочу сохранить природу Кыргызстана для наших детей. Мы обязательно доработаем, улучшим проект, и придет тот день, когда охота в Кыргызстане будет запрещена!»
С болью смотрю видеоролики в Интернете, как бесчинствуют и убивают животных, занесенных в Красную книгу.
Омурбек Бабанов
Доводы «против»
По словам председателя
В настоящее время в КР предпринимательством в сфере охоты и охотхозяйственной деятельностью занимаются 52 юридических лица (в том числе 42 частные фирмы, 9 общественных и одна государственная). Общая площадь охотничьих угодий — 14,4 миллиона гектаров.
Ежегодно охотхозяйства вносят в госказну более 100 миллионов сомов. В случае запрета бизнес окажется под ударом, а государство не получит налогов.
«Любые запреты, как и мораторий на охоту на год или два, не улучшат, а, наоборот, ухудшат ситуацию в сфере охраны и воспроизводства животного мира, нанесут непоправимый урон природе. Об этом писал еще в 1977 году профессор Янушевич — директор Института биологии Академии наук Кыргызстана», — заявил председатель общества.
Мораторий - капитуляция государства перед браконьерами и прочими нарушителями природоохранного законодательства, это признание в неумении и неспособности организовать и контролировать ведение охотничьего хозяйства на территории Кыргызстана.
Евгений Катулевский
Животные и птицы, убежден охотовед, просто не успеют значимо повысить популяцию, скорее наоборот: есть вероятность их полного исчезновения. Опять же, потому, что руки у браконьеров будут свободные.
По словам Евгения Катулевского, ведение охотхозяйств обязывает пользователя осуществлять охрану животных, обитающих на закрепленных территориях, проводить биотехнические и воспроизводственные мероприятия.
Евгений Катулевский рассказал, что большую часть времени охотники занимаются охраной природы и только четыре месяца в году добывают диких животных. «На средства от членских взносов мы в зимнее время подкармливаем зерном фазана и кеклика, на что требуется примерно 12 тонн зерна в год. На охрану угодий тратим около четырех миллионов сомов в год», — сообщил он.
«В апреле—мае, как только открываются горные дороги, начинаем подкормку копытных. Это нелегкая работа — поднимать на высоту мешки соли и делать солонцы, вязать веники для копытных. Нами организован фазанарий, есть свои малевники. Каждый год в наши водохранилища —
Никогда охота, тем более поставленная в цивилизованные рамки нормативно-правовыми актами, как наша, не является угрозой численности никаким животным.
Дмитрий Милько
По его словам, вопрос введения моратория — обычный отвлекающий прием от реальной опасности на несущественную.
Мы предлагаем разобраться в ситуации. Известно, что в Кыргызстане, как правило, каждый второй чинуша является владельцем загородного хозяйства — кошары с отарой бычков, овец. Так вот, по мнению и охотников, и Анны Кириленко, самый большой вред оказывает как раз наше неконтролируемое скотоводство. Зону обитания козерогов вытесняют пастбища домашнего скота, а есть и круглогодичные джайлоо.
Академик Дмитрий Милько резонно спрашивает, почему власти молчат, когда вырубают леса и расширяют пастбища, когда в десять раз увеличивают поголовье домашнего скота, которому требуется такая же пища, как и козерогам.
«Откуда им взяться, если у нас весной стада и отары уже к ледникам поднимают? А где пастись диким животным?» — говорит он.
По словам
По рассказам людей старшего поколения, в советское время весь скот в обязательном порядке купали в растворе креолина, вакцинировали. На их памяти самый большой падеж козерогов случился именно от чесотки, которую занесли в горы домашние животные. До сих пор по всей стране попадаются особи козерогов, имеющие подобные заболевания.
Кто такие браконьеры?
Законопослушные охотники категорически не согласны с тем, что их сравнивают с браконьерами. Кстати, последними, по большей части, являются те же самые чабаны и местные жители. У каждого чабана есть ружье — как законно приобретенное, так и незаконно появившееся в хозяйстве. И это понятно, ведь кроме парнокопытных в Кыргызстане водятся хищники — волки и шакалы. А чабан, который отстреливается от хищников, стреляет и в козлов.
По рассказам охотников, существует практика: когда чиновник покупает ружье для охраны своего живого имущества, то привозит его на джайлоо к чабану.
Если последний «засвечивается», а правоохранительные органы начинают оформлять документы на правонарушителя, то раздается «звонок байкешке», и все затухает, история закрывается и замалчивается.
Преследуя зверя, борзые развивают скорость от 49 до
Кто такие «трофейники»
Это люди, выборочно отстреливающие лишь ту дичь, на которую есть разрешение. Главной мотивацией охотников является поиск наиболее примечательных животных из определенной группы, имеющих уникальные признаки, например парнокопытных с красивыми и большими рогами. Охотники за трофеями ездят по всему миру, а затраты на такое занятие — лицензия, экипировка, оружие — могут исчисляться сотнями тысяч долларов.
Трофейный охотник обычно точно знает, что ему нужно, потому охотится на конкретное подходящее ему животное, порой даже ни разу не выстрелив, если не встречает подходящую особь. Средства, которые государство получает от продажи лицензий на трофейную охоту, направляются на воспроизводство популяции животных и их поддержку в дикой природе.
В настоящее время козероги и косули не внесены в Красную книгу, и, по словам ученых, проблем с их поголовьем в стране нет, а вот на маралов охота никогда не была разрешена. Из парнокопытных только баран Марко Поло входит в Красную книгу, и на его отстрел выдается лицензия. Продолжительность жизни барана составляет 15 лет, а главным трофеем при его добыче являются рога.
«Чем старше самец, тем они длиннее. Как правило, к концу своей жизни старый самец гоняет длинными рогами молодняк, охраняя свой гарем, но физически покрыть самок он уже не в состоянии. Поэтому законопослушные трофейники охотятся исключительно на старую особь с уникальными рогами. С приходом молодых самцов в гареме увеличивается поголовье», — убеждают охотники.
Мы выслушали все стороны и поняли, что переживают за сохранение природы они одинаково. Что же мешает объединить усилия?
По словам Анны Кириленко, наше общество не созрело для того, чтобы совсем отказаться от охоты, но если она существует, то должна быть действительно цивилизованной и контролируемой. Охотники также готовы к диалогу и могут рассказать об основных проблемах.
Кто придет на помощь?
Когда депутаты кричат о том, что охрана природы — сущий пустяк и государство запросто может найти финансы для этого, становится смешно. Потому что одно дело — утирать слезы умиления, просматривая очередной ролик о животных и произносить при этом высокопарные речи, и совсем другое — оказывать конкретную помощь своим же соотечественникам, пострадавшим от природных катаклизмов. Как показывает практика, первыми на помощь приходят вовсе не чиновники и не парламентарии, а простые граждане и частные компании. И очередной пример тому — недавнее крушение
А помните, как собирали деньги на линейный ускоритель для онкобольных? Кстати, пока собирали средства, произошел курьезный случай: над лидером одной из парламентских фракций
Неужели
