О том, почему «Кумтор» сегодня на грани закрытия и действительно ли самое крупное производство страны разрушает ледники Кыргызстана, - в беседе с директором Государственного агентства охраны окружающей среды и лесного хозяйства КР Сабиром Атаджановым.
- План горных работ на «Кумторе» не утвержден. Компания выразила обеспокоенность и предупредила, что работы на руднике могут быть остановлены из-за того, что Госагентство охраны окружающей среды не подготовило экологическую экспертизу по этим документам. То есть ваше ведомство будет виновно, если рудник остановят?
- На самом деле госагентство не пытается ставить палки в колеса «Кумтору». Сейчас мы словно между молотом и наковальней. Я поясню. По результатам работы депутатской комиссии 2013 года на «Кумторе» компания стала принимать оперативные меры по исправлению обнаруженных нарушений. Вместе с тем чиновники госорганов поняли, что за каждую подпись на документах для рудника им придется отвечать. В том числе и в рамках уголовных дел. Если раньше они спокойно ставили визы под разрешениями для компании, то сейчас все иначе. Именно поэтому, когда в начале года в Госагентство по геологии и минеральным ресурсам поступил план горных работ «Кумтора», перед одобрением документа его направили к нам на согласование.
- Это перестраховка?
- Отчасти. В плане горных работ предусмотрено изъятие льда, а значит, требуется экологическая экспертиза, которую мы и должны провести. Наше ведомство должно дать положительное либо отрицательное заключение. Однако на данном этапе мы не можем одобрить план, поскольку статья 62 Водного кодекса говорит о том, что любые работы с применением техники и прочего, могущие повлиять на изъятие и уничтожение ледников, запрещаются. С другой стороны, есть решение парламента и постановление правительства, которые требуют от нас как от госструктуры не допустить остановки производства на «Кумторе». Это своеобразные клещи, в которых мы оказались зажаты.
- Положение безвыходное?
- На самом деле нет. Ситуация прогнозировалась, и мы уже два года пишем в правительство письма с настоятельной просьбой внести в Водный кодекс изменения, которые позволят «Кумтору» работать на законных основаниях. Однако до сих пор наши усилия малорезультативны, поскольку водная политика и регулирование отношений в водной среде – это прерогатива Минсельхоза. Мы не можем вносить изменения в обход этого ведомства. В итоге получился замкнутый круг: мы обращаемся в кабмин, они дают задание Минсельхозу, который никаким образом с «Кумтором» не контактирует. Им безразлично, что будет с проектом. Вот и получилось, что мы потеряли даром два года и не внесли этот проект на рассмотрение раньше. Теперь поправки наконец внесены, и остается лишь надеяться, что депутаты примут их до каникул.
- Некоторые парламентарии выступают категорически против изменения Водного кодекса.
- Поправки – вынужденная мера, которая предпринимается ради «Кумтора». Чтобы говорить сегодня о закрытии проекта, который дает нам около 30 процентов всего производства, вносит огромные выплаты в бюджет, надо сначала крепко подумать, чем мы заместим финансовые потери. Надо искать альтернативу для погашения недостатка в бюджете, устроить около 5 тысяч безработных. Кроме того, ледник Давыдова для нас будет окончательно потерян. Поэтому необходимо внести изменения, которые помогут довести проект до конца. Если мы сейчас законсервируем производство, то заплатим огромную неустойку и останемся со всеми имеющимися проблемами. В том числе и экологическими. Решать их будет просто некому, поскольку у нас нет средств. Если говорить об опасениях по поводу того, что другие горнорудные компании смогут воспользоваться поправками и начнут разработку в ледниковых зонах, то они беспочвенны. Это исключено, потому что поправки вносятся для стратегических объектов категории «А». К особо важным у нас относятся только ГЭС и «Кумтор». Других объектов такого уровня нет, и их появления не предвидится.
- Вы сказали, что ледник Давыдова будет утрачен в случае закрытия рудника. Но ведь некоторые депутаты утверждают, что именно «Кумтор» виноват в его сокращении?
- За время работы проекта перемещено около 136 миллионов кубометров льда. С другой стороны, по данным Института водных проблем и гидрологии, объем льда в леднике Давыдова изначально составлял около 750 миллионов кубометров. По подсчетам ученых, сейчас от него осталось не более 380 миллионов кубов. Возникает вопрос: куда девался лед, который не перемещен в процессе разработки «Кумтора»? Ответ простой: это естественный процесс потери ледника. По данным наших ученых, за полвека утрачено 22 процента площади ледников в связи с глобальными причинами. Не стоит забывать, что температура на планете за это время повысилась на 0,7 градуса по Цельсию. Так что вешать всех собак на «Кумтор» некорректно.
- Но ведь 136 миллионов кубометров льда все-таки утрачены?
- Не совсем так. Они перемещены. Разумеется, в ходе перевозки ледовых масс какая-то часть утрачена. Но если говорить о полной потере, то тут речь шла бы об огромных объемах воды, которые сложно было бы игнорировать. Эта вода либо образовала бы большой поток, либо локализовалась в виде какого-то озера.
- Вы хотите сказать, что производство на «Кумторе» не влияет на состояние ледника?
- Любое вмешательство человека в дела природы – уже влияние. Я лишь хочу подчеркнуть, что на состояние ледников влияет много факторов. Это загазованность, изменение климата, мусор, выпас скота и вообще каждый шаг каждого человека. Кроме того, на ледники в Кыргызстане негативно влияют, к примеру, пылевые бури, которые приходят к нам с территорий других стран. Из Китая, например. Пылевые частицы оседают на ледниках и способствуют их таянию там, где «Кумтора» и близко нет. Мы не можем списывать мировую проблему, каковой является всеобщая потеря ледников на планете, на деятельность одного производства.
