Вы представляете, каково это оказаться в темноте? Не на несколько мгновений, в закрытом чулане или глубокой безлунной ночью, а надолго или даже навсегда. И при этом погладить одежду, приготовить горячий обед, самостоятельно доехать до работы...
А ведь есть люди, которые отлично справляются с этим сами и учат других!
Покурив, мужчина в возрасте неспешно пошел к входу в Республиканскую специализированную библиотеку слепых и глухих. Без проблем спустился по длинной лестнице в подвал, где разместилось книгохранилище, свернул несколько раз по коридору и зашел в свой, директорский, кабинет. Повесил куртку на вешалку, сел за рабочий стол.
Увидев Джумабая Дуйшеналиевича Исмаилова, я не сразу поняла, что у него проблемы со зрением.
— Как вы ловко ориентируетесь! И без трости, — удивленно заметила я.
— Просто места давно знакомые плюс интуиция, а трость у меня в сумке, она складная, на дальние расстояния обязательно беру ее, — улыбаясь, сказал Джумабай Дуйшеналиевич.
Трость-помощница
На работу Джумабай Исмаилов добирается каждый день сам — на троллейбусе. Неравнодушных граждан, предлагающих помочь перейти дорогу, говорит, немало. А вот на городскую инфраструктуру, вернее, ее отсутствие, жалуются практически все незрячие. О ровных тротуарах и приспособленных светофорах приходится только мечтать.В районе специализированной библиотеки построено несколько домов для глухих и слепых. Люди с тростью, прожившие там по многу лет, ориентируются очень хорошо.
Главное в этом деле — преодолеть страх, считает Джумабай Дуйшеналиевич. «Трость — это продолжение руки, провел по земле и чувствуешь — идешь по асфальту, траве или гравию. Ага, рядом — арык, слева — забор. А зимой — снег. Определяешь, притоптанный или нет. Трость — это твой информатор», — объясняет он.
В целях эксперимента я зажмурила глаза и взяла трость в руку. «Ну пойдемте. До магазина и обратно», — предложил мне директор библиотеки.
Легко сказать! Пройти на голос Джумабая Дуйшеналиевича я с трудом смогла лишь полквартала: везде мерещатся открытые люки. А забор с одной стороны и вовсе не ощутила.
«Просто у тебя не развито это чувство. Когда ты ничего не видишь, начинаешь многое ощущать», — говорит мой проводник.
«А с собакой-поводырем не легче ориентироваться?» — спрашиваю.
«Не слышал, чтобы в республике кто-то имел такую собаку. Во-первых, здесь их не готовят, знаю, в Подмосковье это налажено. Нужно подготовить животное, поехать с ним обучиться, и стоить это будет примерно $6-10 тысяч, плюс нужно за собакой ухаживать постоянно и кормить ее. Кому из наших граждан это по карману?» — задается риторическим вопросом Джумабай Исмаилов.
«Собака — безголосое животное, не спросишь у нее: куда ты меня притащила, — добавляет он. — Даже если с собакой идешь, палка с собой. По-любому нужно приблизительно хотя бы понимать, где ты находишься. Полагаться можно только на себя».
Когда помог детский оптимизм
Он потерял зрение в детстве в результате травмы. Поэтому «давно привык к такому образу жизни»: «В детстве выработались необходимые жизненные навыки, так что для меня это было безболезненно».
Хотя есть и другой момент. Дети — народ жестокий, если ты слепой или хромой, так тебя и называют, появляется кличка вместо имени.
«И хорошо, если сохранилось частичное зрение, а если вообще без остатка — то в нашей стране для таких граждан условий нет», — говорит он.
«В чем незрячему с детства легче, особенно если он живет в своей среде, где все имеют какой-то изъян? Во-первых, он не стесняется, а во-вторых, все друг другу помогут, если нужно. А в условиях инклюзии, о которой у нас сейчас говорят, все равно будет как отшельник. В Америке, к примеру, есть тифлопедагоги (специалисты, которые воспитывают и обучают детей с нарушениями зрения, а также реабилитируют поздноослепших). У нас же их нет», — рассказывает мой собеседник.
«При советской власти были случаи, когда слабовидящие учились в обычных школах. Позже они признаются, что вся жизнь прошла в борьбе — быть не хуже других ребят, чтобы тебя не заклевали, чтобы не чувствовать себя неполноценным. Да и возможностей не было, ведь школа была предназначена для обычных, здоровых детей. Увидеть с доски, поработать с картами, погонять мяч — все это было невозможно. И самое главное — преподаватели не были готовы работать с такими учениками. Главное тут — не стать изгоем, отщепенцем в классе, чтобы к тебе относились по-человечески», — вспоминает Джумабай Дуйшеналиевич.
Поставить цель и не сдаваться
Особенно сложно, по его словам, приходится тем, кто потеряли зрение, будучи взрослыми, после того, как увидели все краски жизни.Но если в человеке есть твердый стержень, и он поставит цель в жизни, то справится с невзгодами, уверен Джумабай Исмаилов.
В начале двухтысячных в Бишкеке никто не занимался ориентированием слепых. И Джумабай Дуйшеналиевич начал помогать людям, недавно потерявшим зрение. Им оказывали психологическую поддержку, помогали определить цель в жизни.
«Если человек живет в семье — то это одно дело, а если он одинок — совсем другое. И первое дело, которым нужно овладеть, — ориентирование, чтобы просто сходить в магазин купить хлеба, встретиться с друзьями, если он устроится на работу, то добраться до нее. А если кто-то будет доводить и забирать, то это все равно, что детский сад», — считает он.Человек, потерявший в зрелом возрасте зрение, должен начинать жизнь заново, потому что не умеет себя обслуживать, ориентироваться в пространстве, ходить, читать специальным шрифтом, писать.
Джумабай Исмаилов
«Нельзя до такого доводить! Следует побольше давать самостоятельности человеку, чтобы у него был круг обязанностей. Иначе он станет растением», — предупреждает он.Порой родные и близкие до того заопекают незрячего, чуть не шнурки на ботинках ему завязывают! В результате тот превращается в трутня, иждивенца.
Джумабай Исмаилов
Кто-то справится, а другой сбежит
Переживают внезапно возникшие проблемы со здоровьем люди по-разному.
«У нас был один парень, всю жизнь работал инженером на заводе, и примерно в 45-50 лет потерял зрение. Приходит и говорит: «Я даже со своей семьей, детьми стесняюсь сесть за стол пообедать. Ложкой нормально не могу пользоваться, руками все щупаю». Мой совет — не надо на этом заморачиваться, берешь, как и прежде, ложку, хлеб и ешь. Если что-то не очень понятно, технические возможности сегодня позволяют воспользоваться Интернетом, найти аудиосоветы, всю необходимую информацию», — отмечает Джумабай Исмаилов.
Не все выдерживают испытания, выпавшие на долю близкого человека. «В основном мужики бросают своих жен, а женщины остаются в семье, — признается собеседник. — Но есть примеры, когда брак сохраняется на долгие годы. Одна девушка в 28 лет потеряла зрение. Так они со своим мужем до сих пор вместе, уже внуков растят».
Как найти свет в себе, цель, чтобы жить дальше?
«Конечно, нельзя сказать, что каждый незрячий реализовался. Условий нет, работы тоже. Глухим в этом плане попроще — они могут работать и строителями, и малярами, и швеями, у незрячих выбор ограничен. Медакадемия готовит хороших массажистов, некоторые незрячие заканчивают курсы, работают в государственных поликлиниках, а после наработки клиентской базы могут открыть дома свою практику.Если человек потерял зрение и у него нет цели к чему-то стремиться, то дело швах. Прежде всего у человека должна быть цель жить полноценной жизнью, применить свои знания, способности, использовать все возможности.
Джумабай Исмаилов
Но не каждый может работать массажистом, и не всем разрешено заниматься этим по медицинским показаниям. Есть незрячие музыканты, юристы, преподаватели, историки, философы и так далее. Хотя возможностей получить образование сегодня много. Не все, конечно, даже получив диплом, применяют его в жизни, даже зрячие. Но нужно стараться, и все получится», — напутствует Джумабай Дуйшеналиевич.
