Агрессия Таджикистана на южных рубежах Кыргызстана обнажила два важных аспекта: мы имеем слабую власть и сильное гражданское общество.
Кыргызстанцы смогли за один день мобилизоваться, чтобы начать собирать гуманитарную помощь и средства для пострадавших жителей Баткена.
Власть тем временем проводила бесконечные заседания.
Президент не воспользовался трибуной саммита ШОС в Самарканде, чтобы объявить миру о нападении Таджикистана. Никаких официальных заявлений от главы государства и председателя кабинета министров не было и 16 сентября, когда пограничники Кыргызстана вели ожесточенные бои, отражая вооруженное вторжение.
И только 17 сентября, когда во Дворце спорта в Бишкеке кипела работа, волонтеры сутками собирали продовольствие и лекарства, Садыр Жапаров опубликовал пост на своей странице в Facebook. В эфире НТРК он появился только два дня спустя, когда обстрел Баткена уже прекратился и стороны сели за стол переговоров.
Берите пример
Пока «наверху» собирались с мыслями, гражданские активисты, блогеры, журналисты, которых так любит в мирное время ругать власть, начали атаковать Таджикистан в информационном поле.
Опубликовано множество видеодоказательств того, что люди в гражданской одежде без опознавательных знаков готовились к нападению, захватывали здания в кыргызских селах, развешивая свои флаги, раздавали оружие и боеприпасы таким же непонятным людям без опознавательных знаков, подрывали объекты инфраструктуры. Все эти ролики боевики снимали и распространяли сами.
Таджикская сторона практически не делилась видео и фото. Почему?
Таджикские законы запрещают военнослужащим распространять информацию, которая может быть расценена как государственная или служебная тайна. Солдаты регулярной армии опасаются выкладывать любые материалы, которые могут подвести их и их командиров под трибунал.
Кыргызская сторона уже направила в Совбез ООН и ОДКБ доказательства вторжения Таджикистана.
Но собраны они были не чиновниками президентской администрации, а сотрудниками независимых медиа и блогерами, что служит еще одним свидетельством свободы и активности гражданского общества. Только в Кыргызстане рядовой гражданин может выложить видео, как внедорожник главы ГКНБ сбивает человека на скутере, или ролик, как президентский кортеж попадает в аварию.
В Кыргызстане не боятся делать мемы из выступлений представителей власти, тэгать чиновников и главу государства, требуя ответа.
Сильная гражданская составляющая мобилизовала ресурсы в очередной критической ситуации. В разгар вооруженного конфликта на кыргызско-таджикской границе релизы Погранслужбы ГКНБ, МЧС о текущей ситуации, Министерства здравоохранения о раненых и погибших, оперативно переводились на английский, французский, немецкий, арабский и китайский языки и распространялись по Telegram-каналам.
Одновременно кыргызстанские фактчекеры развенчивали и фейки таджикистанских журналистов. Последние распространяли новости из СМИ КР, меняя географические названия на таджикские. Они пытались обвинить в преднамеренных провокациях Кыргызстан. Писали, что кыргызская сторона нарушает договоренности о прекращении огня и что кыргызстанские военные сами бомбят дома мирных жителей приграничной зоны, чтобы потом свалить вину на соседей.
В итоге Кыргызстан смог еще до выступления Садыра Жапарова на Общих дебатах 77-й Генеральной Ассамблеи ООН показать международному сообществу, что в действительности происходило на границе с Таджикистаном в трагические дни 14-17 сентября.
Не отступим
Сейчас гражданское общество добивается от власти присоединения в срочном порядке к Римскому статуту. Он даст возможность стране обратиться в Международный уголовный суд с обвинением таджикской стороны в преступлениях против мира.
Юрист Сания Токтогазиева ранее направляла обращение прокурору Международного уголовного суда с просьбой инициировать расследование согласно статье 53 Римского статута в отношении военнослужащих и главнокомандующих Таджикистана по факту совершения военных преступлений против мирного населения Кыргызской Республики. Это было в 2021 году, после апрельского вторжения Таджикистана. Тогда власти раскритиковали ее, пояснив, почему КР не может обращаться в Гаагский трибунал. Но ничего и не предприняли для ускорения процедуры ратификации.
После второй, уже более масштабной и жестокой, атаки под давлением общественности президент все-таки дал поручение парламенту ратифицировать протокол о присоединении к Римскому статуту. Проект размещен на правительственном портале.
Главой государства дано поручение ратифицировать Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998-го, подписанный Кыргызстаном 8 декабря 1998 года.
Министерству иностранных дел КР поручено депонировать грамоту о ратификации Римского статута депозитарию, которым является Генеральный секретарь ООН.
Закон вступает в силу со дня официального опубликования.
Этот пример, по мнению экспертов, тоже свидетельствует о зрелой и здоровой гражданской активности кыргызстанцев. Не будь представители гражданского общества настойчивы, власть не прислушивалась бы к ним.
Можем, умеем, практикуем
Критерием свободы служит также и умение организовывать акции, чтобы высказать свое мнение по тому или иному резонансному событию в стране или мире.
Когда РФ начала так называемую военную спецоперацию в Украине, у российского посольства в Бишкеке ежедневно собирались неравнодушные граждане. Приходили простые люди, чтобы сказать нет агрессии.
Но Бишкекский городской суд, а позже и Верховный, поддержав обращение ГУВД столицы, запретили проведение мирных собраний в поддержку Украины или России у посольства РФ. Акции стали проходить в сквере имени Максима Горького. В постановлении суда указано, что в Бишкеке это теперь единственное место, где можно митинговать. Ограничение будет действовать до 1 декабря.
Но люди все равно выходят. Прошел одиночный пикет против частичной мобилизации, объявленной в России.
Поводом для того, чтобы открыто объявить о своей гражданской позиции, может стать любое непопулярное решение или резонансное высказывание. Общество в КР реагирует на такие триггеры оперативно.
Люди не боятся говорить открыто и протестовать, если им что-то не нравится и они считают, что их права нарушены. Власти научились слушать гражданских активистов и правозащитников.
Отчасти из-за того, что общественность подняла шум, был частично оправдан судом известный журналист Болот Темиров.
Получил благодаря прессингу общественности условный срок и директор Next TV Таалай Дуйшенбиев.
Эти решения Фемиды можно отнести к маркерам, определяющим степень влияния гражданского общества.
Не везде, как у нас. Почему?
На фоне активности гражданского общества в Кыргызстане и других странах на постсоветском пространстве, например, в Грузии и Молдове, возникает вопрос: почему в России, где достаточно людей, не согласных с политикой Кремля, осуждающих спецоперацию и мобилизацию, нет протестов?
Психологи это называют выученной беспомощностью.
Но в Кыргызстане тоже задерживают участников акций. Так было в 2020 году, когда задержали вышедших на марш за права женщин. В 2022-м оштрафовали на 3 тысячи сомов выступающих против агрессии в Украине.
Однако протесты проходят по-прежнему. Нельзя сказать, что в КР активисты не понимают, что могут быть задержаны. Но они также знают, что если промолчат сегодня, то завтра с их позицией никто не будет считаться.
В России или других странах с авторитарным режимом, в том же Таджикистане, к примеру, неучастие в митингах превратилось, наоборот, в распространенную индивидуальную стратегию защиты от государства.
«Все равно ничего не получится» — отличная защита от стресса. Это естественный ход вещей. В итоге неучастие и деполитизация становятся столпами авторитарных режимов. Но о «выученной беспомощности» общества говорят не только применительно к РФ.
Психолог Елена Миськова
Причинами могут послужить экономические кризисы, стагнация, политическая нестабильность и силовое подавление протестов. В Кыргызстане милиция после трех переворотов полностью деморализована. Сотрудникам ОМОН безопаснее отступить, чем применять силу.
Но было бы некорректно утверждать, что пассивность правоохранительных органов определила свободу гражданского общества в республике.
В Кыргызстане после событий в марте 2005 года, когда был свергнут первый президент Аскар Акаев, следить за политикой стало трендом общественной жизни. Власть же после каждой акции получает сигнал от общества: «за вами наблюдают и ваши действия будут иметь последствия».
В КР нет политической пассивности. Власть имущим не дают забронзоветь и превратиться в авторитарных руководителей. Гражданское общество проводит мониторинг действий/бездействия высшего эшелона и чиновников рангом ниже практически в режиме нон-стоп.
