17-летнюю Нурпери (имя изменено) с грудничком на руках нашли активистки. Худенькая мама, сама еще, по сути, ребенок, чтобы прокормить свою маленькую дочь, работала в кафе на Ошском рынке в Бишкеке. Там же они ночевали, буквально на картоне. «Меня мать бросила, а я свою дочь никогда не оставлю», — твердо говорит девушка.
Попали под реформу
Кыргызстан взял курс на закрытие детских домов и интернатов. Одни учреждения перепрофилируют, другие просто закрывают, а воспитанников возвращают в биологические семьи. Но рады ли детям родные и близкие, оставившие их несколько лет назад на государственное обеспечение? Не угрожает ли ничего жизни подростков в тех семьях? Задаются ли этими вопросами чиновники?
Под оптимизацию попал и Октябрьский детский дом в Сузакском районе Джалал-Абадской области, где воспитывалась Нурпери. «После закрытия детдома ее воссоединили с биологической семьей. Пожила она несколько месяцев с непутевой мамашей и уехала в Бишкек на учебу в профтехучилище. Во время курсов встретила, как тогда казалось, настоящую любовь. Три месяца вместе пожили, и парень исчез, а девушка осталась с ребенком на руках. Малышка тоже худенькая, но здоровая, чистенькая, ухоженная. Все заработанные деньги мать тратила на нее», — рассказывает 24.kg директор ОФ «Наш голос» Айнура Ормонова.
Сейчас дочку Нурпери временно определили в центр помощи семьи и детям. Матери помогли установить место жительства, и она продолжает работать. Как только встанет на ноги, сможет забрать ребенка, а пока девушка навещает ее каждые выходные.
Повезло, что у нее такие сильные материнские чувства оказались. А сколько девочек рожают и оставляют своих детей?
Айнура Ормонова
Дело жизни
Айнуру Ормонову знают многие выпускники детских домов. В этой сфере она оказалась около 25 лет назад, педагог по первому образованию, отработала в детском доме примерно 15 лет. «Был один переломный момент, когда была готова поменять сферу деятельности, но уйти от детей так и не смогла, — признается она. — Искали, просили помочь. Теперь это часть моей жизни, больше нигде и не смогу работать. В моем доме всегда проживает четверо-пятеро ребят, особенно с наступлением осени, зимы».
«Вот придут они вечером за помощью, льет дождь или идет снег, как не пустить их домой? В тесноте, да не в обиде. У меня поэтому и мебели-то дома многой нет, — отмечает Айнура Ормонова. — С девочками в быту, конечно, немного труднее, чем с мальчиками. В плане чистоты, обучения различным навыкам. Новые знания приобретаются не за день-два. Первые четыре месяца очень сложно. Ребятам хочется гулять ночью по городу, заработать миллион и сразу. Нет усидчивости. А потом начинают все понимать, напряженность спадает, появляется доверие, любовь, как в обычной семье».
У каждого своя судьба
Часть выпускников определяют в социальный дом для девочек. Скоро планируют открыть такой для мальчиков. Через год-два, когда молодые люди осваивают профессию, устраиваются на работу и находят жилье, Айнура Ормонова отпускает их в самостоятельную жизнь. «Каждый приходит с непростой судьбой. Но особенно за годы работы в душу запало два случая», — вспоминает она.
На долю одной воспитанницы выпало очень много испытаний. Смерть мамы, отца, избиение, издевательства, больницы.
К сожалению, она так и не смогла полностью реабилитироваться и где-либо прижиться.
«Она уезжала на заработки в Москву, где однажды ее поймали наши так называемые «патриоты», избили, сняли на видео. Девочка прожила у нас год, ее лечили, оказали психологическую помощь. Но по отношению к ней была дискриминация в обществе, говорили, что сама виновата. Позже она выучилась на повара, работала, вышла замуж, родила двух девочек. А недавно я узнала, что она развелась и опять уехала гастарбайтером в Россию, оставив здесь дочерей», — с грустью говорит собеседница.
Муж знал ее историю. Они мечтали, что начнут хорошую жизнь, а потом... Безденежье, съемные квартиры, долги, начал попрекать, бить. Эта судьба до сих пор не дает мне покоя, очень хочу найти ее.
Айнура Ормонова
«Много историй и с хорошим концом, — подчеркивает она. — Мальчик из Джалал-Абадского детского дома остановился у нас дома на какое-то время, а потом тоже уехал на заработки в Россию, чтобы оплатить учебу младших братьев. Три года прожил там и вернулся в Кыргызстан. Подзаработал денег, купил в Военно-Антоновке маленький участок и построил маленькую времянку, куда забрал братишек.
Вместе они нашли свою маму, которая все эти годы скиталась, беспробудно пила. Тогда я подумала: «Получится ли»?
Не знаю, сколько нужно вложить труда, любви, тепла и терпения, чтобы привести маму в человеческий вид. У ребят получилось!
Сейчас женщина не пьет, живет с ними и довольная воспитывает внука. Старший из братьев приезжает к нашим ребятам, рассказывает о себе, мотивирует, предупреждает, что будет трудно, но все возможно».
Айнура Ормонова замечает разницу между выпускниками детдомов: «В 2011-2013 годах из 10 девочек, проживавших в нашем социальном доме, девять поступили в вузы, стали врачами, учителями. У всех семьи. А сейчас учиться поступают единицы. Почти каждая из последних выпускниц подвергалась сексуальному насилию, у всех психологические травмы. Девочки рассказывают о пережитом, и волосы дыбом встают, как люди на такое способны. Эмоциональный фон, психологическое состояние все хуже и хуже. К сожалению, это показатель общей социально-экономической жизни в стране, все больше нищета, больше насилия».
Во взрослую жизнь без денег и документов
По данным неправительственных организаций, в детских интернатных учреждениях (государственных и частных), воспитывается более 12 тысяч детей.
В среднем ежегодно из стен детдомов выходят 350-400 выпускников.
И хорошо, если соцработник и директор учреждения своевременно озаботились судьбой своего воспитанника и оформили паспорт, выдали справку о том, что он выпускник детского дома и госпособие, накопленное за годы пребывания в интернате. Иначе как выжить 17-18-летним юношам и девушкам без документов и средств к существованию? Как поступить учиться, получить медицинские услуги, устроиться на работу?
«Без документов и социального сопровождения эти дети просто теряются. В поле зрения некоторое время находятся те, кто учится в профлицеях. А кто не учится, не имеет жилья и прописки? Никто не ведет их государственный учет. В 16 лет выпроводили — и все, тебя нет», — говорит директор ОФ «Наш голос».
Ребята без определенного места жительства на месяц-другой остановятся у родственников, потом просится кто куда. Многие уезжают на заработки гастарбайтерами. Известно немало случаев, когда подростки ночевали в люках, на вокзалах.
Айнура Ормонова
«Это проблема отсутствия базы данных наших выпускников. Она нужна, чтобы государство смогло отслеживать, куда делся выпускник, что с ним», — отмечает Айнура Ормонова.
«Если вовремя не помочь этим детям, в будущем они станут «клиентами» Министерства труда и социального развития как семьи в трудной жизненной ситуации. Им снова придется платить пособия. А будь у нас госпрограмма по сопровождению выпускников детских домов в первые год-два, ребята могли бы встать на ноги», — уверена глава ОФ «Наш голос».
Положение о сопровождении таких ребят появилось еще в 2017 году, однако Минфин не поддержал проект, привычно сославшись на нехватку бюджетных средств. Сейчас документ дорабатывают. Как сообщили 24.kg в Минсоцразвития, в нем предусматриваются расходы на съем жилья для сирот. Но если деньги и выделят, то жилье будут оплачивать не всем и не раньше 2021 года.
Дети ждут помощи
Гражданские активисты настаивают на изменении закона о госпособиях. Из последней редакции, по их словам, выпали дети, оставшиеся без попечения родителей, что противоречит Конституции и Кодексу о детях. В результате сотни несовершеннолетних остаются без положенных выплат.
В Кыргызстане лишь четыре процента воспитанников интернатных учреждений — сироты. У остальных 96 процентов есть один или оба родителя, они-то и остаются без пособий.
«По закону о госпособиях, выплаты назначаются сиротам, на них открывается депозитный счет, куда переводят деньги и собирают до 18 лет. Потом эта карточка выдается на руки выпускнику, — поясняет Айнура Ормонова. — Недавно мы объехали 15 детских учреждений в Иссык-Кульской и Чуйской областях, в Оше. Выяснили, что большая часть воспитанников лишена выплат».
У кого-то из детей нет свидетельства о смерти родителей, у кого-то в графе «отец» и «мать» стоит прочерк, у кого-то родители без вести пропали, в тюрьме или лишены прав. По факту они сироты, по документам — нет.
Все, кому положено, пособия получают, заверяют ответственные лица. «Но я не могу утверждать, что деньги не воруют. Есть спорные моменты. Ребенок в детском доме, а его опекун получает деньги, то есть пособие до ребенка не доходит. Или мэрия оставляет пособие сирот себе, поскольку те находятся на гособеспечении. Хотя по закону сироты имеют полное право на пособия», — подчеркивает глава ОФ «Наш голос».
Есть и другая проблема: выпускники детских домов, даже имея деньги, не умеют ими распоряжаться.
Этого им никто не объясняет, как и не дает других жизненно необходимых навыков. Что мешает изменить ситуацию? Почему нельзя детей допускать, к примеру, на кухню, приобщать к готовке?
Айнура Ормонова объясняет почему: «Год назад я была в одном хорошем детском учреждении. Воспитанники бегают радостные, довольные, по ним видно: тут хорошо. Смотрю — пожилая няня полы моет, другие женщины пекут хлеб. Спрашиваю директора, а почему бы старшеклассников не привлекать к труду, не назначать дежурных? Почему девочки не могут помочь поварам, а ребята обработать имеющийся участок?
«Лучше я буду нанимать человека со стороны и доплачивать ему из собственного кармана, чем привлекать детей. А они пусть бегают, учатся. Иначе проверки и прокуратура замучают», — услышала я в ответ.
Оказывается, несколько лет назад члены одной из неправительственных организаций засняли, как воспитанники интерната перебирали фасоль. Сотрудников учреждения обвинили в использовании детского труда. Вот и выходят эти дети из казенных стен в самостоятельную жизнь, не имея навыков к труду, не умея общаться, ухаживать за собой.
Некоторые работодатели мне потом говорят: «Айнура, твои выпускники — ленивые, им надо все и сразу». Но они такими не родились, их наша система делает такими. Нужна системная работа. Все равно сегодня-завтра все детские дома не закроют, а дети ждут нашей помощи».
