Казахстанцу Нуржану Ерубаеву 27 лет. Он работает хирургом в одной из частных клиник Бишкека. Десять лет назад парень уехал из родного Тараза в столицу Кыргызстана, чтобы выучиться на врача, и влюбился в этот город настолько, что теперь считает его второй родиной.
В интервью 24.kg он рассказал о том, как чуть было не ушел из медицины, о том, что по сей день восхищает его в кыргызстанцах, о «черном» июле 2020-го и о том, почему считает местных врачей одними из лучших в Центральной Азии.
— Нуржан, что в свое время подтолкнуло вас получить высшее медицинское образование в Кыргызстане?
— Когда окончил школу, встал вопрос выбора профессии. Мама всю жизнь проработала медсестрой, но мечтала стать врачом. Отец сотрудник правоохранительных органов. Я хотел пойти по его стопам, но он был категорически против. Так я выбрал медицину. К тому же мой двоюродный брат, он на год старше, уже учился здесь. Поступил в КРСУ на медицинский факультет. После окончания бакалавриата поступил в ординатуру по хирургии в Национальный госпиталь. В 2020-ом успешно окончил и ее.
Вообще кыргызская медицина славится на юге Казахстана. Большое количество наших граждан приезжают в Бишкек на обследования и операции. Так повелось еще с советских времен.
Кыргызская ССР была своего рода региональным центром медицинского образования и медобслуживания.
Например, один из лучших кардиохирургов Казахстана — Юрий Пя выходец из Медакадемии. Другой наш известный кардиохирург Сейтхан Джошыбаев тоже учился здесь. Бишкек дал Казахстану корифеев хирургии, настоящих профессионалов, профессоров. Здесь также очень много хороших практикующих специалистов.
— В то же время мы — кыргызстанцы очень часто критикуем наших врачей.
И зря. По сравнению с тем, что происходит на юге Казахстана, в Кыргызстане хорошая медицина. На достаточно высоком уровне.
Нуржан Ерубаев
Допустим, у меня много знакомых и родственников, которым у меня на родине врачи не могут поставить диагнозы, даже имея на руках все анализы. А здесь, местные врачи им по интернету за день диагноз ставят, вызывают к себе, лечат, оперируют. Жаловаться на них не нужно.
— Помните день, когда первый раз оказались в операционной?
— Это было на третьем курсе. Но решающим и запоминающимся стал не тот день, а день, когда я попал в операционную Национального госпиталя. Это произошло спустя два года. Тогда я твердо решил, что хочу стать хирургом общей практики. Понравились атмосфера, отношение коллектива.
В медицине очень важно найти себе наставника, который будет делиться опытом и знаниями.
Там я их нашел. После пар бежал скорее в операционную, чтобы увидеть что-то новое, чему-то научиться.
— Знаю, что в вашей жизни был период, когда вы хотели уйти из профессии.
— Перед началом второго года ординатуры я женился. С Асем мы познакомились в университете еще на четвертом курсе. Она училась на стоматолога. Дружили три года. Потом поженились. Прошлой весной она готовилась к родам. Нужно было кормить семью, снимать квартиру денег не хватало катастрофически. Я был разочарован материальной стороной медицины. Бишкек как раз закрыли на самоизоляцию. Республиканскую больницу перепрофилировали под красную зону, лечение коронавируса. Там осталась только экстренная хирургия. Денег не хватало катастрофически. Я принял решение вернуться в Казахстан. Мы переехали. Занялся бизнесом...
— Однако вне операционной вы продержались недолго?
— Да, я хорошо зарабатывал, но не получал никакого морального удовлетворения. После каждой операции, после каждой спасенной жизни ты переживаешь эмоции, которые не заменят никакие деньги.
Скучал по запаху операционной, по разговорам о медицине. Это сложно передать словами.
Решил, что нам нужно возвращаться. Понял, что не могу без медицины.
— В Кыргызстане в это время был разгар первой волны пандемии. «Черный» июль. Не боялись?
— Страх был. Но внутри я говорил себе: «Ты для этого и учился, чтобы помогать людям». На тот момент я уже был дипломированным врачом, но никаких вакансий для хирурга в Бишкеке не нашлось. Весь город был перепрофилирован под красную зону. Знал, что специалистов там не хватает.
— Как семья отреагировала на ваше решение шагнуть в неизвестность?
— Мама была категорически против — «Ни в какую красную зону не зайдешь!». Жена очень волновалось. У нас уже был первенец. Но случилось так, что мой близкий человек в тяжелом состоянии попал в обсервацию на Фучика. Я сказал: «Если не сейчас, то никогда!». Как иностранный гражданин сначала поехал туда на разведку — возьмут ли меня вообще. Мне ответили: «Нам не важно, кто вы и откуда. Рук не хватает». Позвонил домой жене, попросил собрать вещи. В красную зону я зашел вечером того же дня.
— Что происходило в те дни в обсервациях? Что вам запомнилось?
— Было очень страшно. Ты не знаешь, что это за вирус, как с ним бороться, как лечить. Я попал в приемный блок. Встречали пациентов и лечили их, тяжелых — направляли в реанимацию. В первую пандемию работала одна молодежь. Самый опытный врач у нас был парень 1991 года рождения. Старшего поколения медиков практически не было. Кто-то отказывался идти в обсервации, боялся. А кто-то уже сам болел.
Депутаты ушли на каникулы. Минздрав... не знаю, чем занимался. Даже государственные лаборатории толком не работали.
Приходилось отправлять людей в частные. В экстренных случаях начинали лечение вслепую. Другого варианта просто не было. Вносили корректировки уже по ходу.
К счастью, в соседней частной клинике работали два моих наставника из Национального госпиталя. После восьмичасовой смены я бежал к ним советоваться. Сидели, читали медицинские статьи, изучали мировой опыт. Обсуждали случаи со своими пациентами, разбирали их.
— Июль 2020-го запомнился огромным количеством смертей...
— Да, это был пик заражение и смертности. Представьте, за смену мы выносили из отделения два тела. Смена — это восемь часов. В сутках три смены... Самое сложное — это сообщать родственникам о смерти их близкого. Когда мы практиковались в университете — за нас это делали старшие. Теперь приходилось учиться сообщать тяжелые известия самим.
— А ваш близкий человек, его удалось спасти?
— Да, он лежал в другом — реанимационном отделении с 92 процентами поражения легких. Его, к счастью, выходили.
— Волонтеры. Как вы оцениваете их вклад в спасение людей в те дни?
Народ Кыргызстана особенный. Мне кажется, что у него нет никого, кроме самого себя. И поэтому люди привыкли рассчитывать только на себя и помогать друг другу.
Нуржан Ерубаев
Я безумно благодарен волонтерам. Они собирали деньги здесь, в Казахстане, в России, покупали СИЗ, маски, еду. Условия в обсервациях были ужасные. Кормили отваренной гречкой, перловкой или рисом. В те дни даже маленькие кафешки передавали нам еду. Масок нормальных не было. Волонтеры приносили все, что могли. Если бы не они, не знаю даже, как бы мы справились.
— Вы трижды заходили в красную зону...
— Последующие смены были уже проще. К осени 2020-го обеспечение от государства стало лучше, появился опыт лечения. Я еще дважды зашел в обсервацию, но уже в Национальном госпитале в ноябре того года.
— Сейчас вы работаете хирургом в одной из частных клиник. В государственную идти не захотели или не смогли?
— Даже местным устроиться в государственную клинику сложно. Есть своя система ставок, шапок и откатов за трудоустройство, что уж говорить об иностранцах. Прошел через факультет усовершенствования врачей, получил сертификат врача ультразвуковой диагностики и поначалу устроился в частную клинику узистом. Позже у нас открыли операционное отделение, и я стал работать и по основному своему профилю.
— У вас есть опыт и государственных и частных клиник. Где лечиться лучше?
Не все государственные больницы плохие и не все частные хорошие. Я пока работу искал, такого у частников насмотрелся...
Из госучреждений могу сказать, что смело, не боясь, можете обращаться в Национальный госпиталь. Там действительно работают люди, которые душой болеют за отечественную медицину. А она у вас, я повторюсь, на хорошем уровне. Профессионалы есть. Им бы еще оборудование хорошее, чтобы спасали людей, не только с одним иглодержателем в руках. Много специалистов, которые по уровню знаний не уступают ни Казахстану, ни России.
— Вспоминая все пережитое, не сожалеете о выборе и не думаете о переезде из Кыргызстана?
— Ни капельки не сожалею. Я человек верующий и считаю: все, что случается, предписано нам свыше. Мыслей о переезде нет. Здесь в Кыргызстане прошла половина моей осознанной жизни, здесь произошло мое становление. Здесь я женился, и здесь мои друзья и наставники. Кыргызстан стал для меня второй родиной.
