В Кыргызстане практически завершилась уборка урожая. При этом цены на сельхозпродукцию на рынках республики остаются высокими. Глава Министерства сельского хозяйства рассказал в интервью 24.kg о том, каким выдался этот год, чего стоит ожидать кыргызстанцам, а также о результатах работы его ведомства.
— Что и в каком объеме удалось вырастить в этом году?
— Мы собрали на 237 тонн пшеницы больше прошлогодних показателей — 634 тысячи тонн. Собрано 580 тысяч тонн ячменя — на 300 тысяч тонн больше, чем в прошлом году. Уборка кукурузы продолжается, но можно говорить о серьезном увеличении ее объемов. Хороший урожай и сахарной свеклы. Мы ожидаем получить около 65 тысяч тонн сахара. Продолжается уборка картофеля.
Единственное, что нас беспокоит, — цена на экспорт картофеля.
И в Казахстане, и в Узбекистане, на наших традиционных рынках сбыта, стоимость картофеля намного ниже прошлогодней. Например, в Алматы от 15 до 23 сомов за килограмм. Фермеры Казахстана серьезно озадачились вопросом обеспечения картофелем собственного производства.
— У наших фермеров могут быть проблемы со сбытом?
— Нет, конечно, урожай сбудем. Вопрос в цене. С посольствами Кыргызстана в Узбекистане и Казахстане ведем переговоры с правительствами республик и представителями бизнеса по вопросам закупок. Работаем и с нашими местными госорганами, занимающимися закупками картофеля для бюджетных учреждений и организаций, чтобы они в первую очередь закупали отечественную продукцию.
— В прошлом году были серьезные проблемы с кормами. Такая же картина не повторится в этом году?
— Нет, в этом году обеспеченность кормами будет на должном уровне. Урожайность кормовых высокая. Цены на корма и фуражное зерно значительно упали по сравнению с прошлым годом. Кормов в Кыргызстане достаточно. Это очень хорошая тенденция, так как стоимость продукции животноводства напрямую зависит от цен на корма.
— Урожай практически собран, но цены на сельхозпродукцию продолжают расти. Почему?
— Мы должны признать, что не можем жить обособленно и обособленно устанавливать цены. Все зависит от того, какая стоимость и какая тенденция складываются на рынках наших ближайших соседей и в мире. Цены везде растут на все продукты.
Отмечу, что по сахару, растительному маслу, пшенице и хлебобулочным изделиям цены у нас значительно ниже, чем в Казахстане и Узбекистане.
На протяжении года мы принимали решительные меры: ограничивали экспорт сельхозпродукции и принимали льготные условия для импорта. Все это положительно сказалось на сдерживании стоимости продуктов.
Есть виды овощей, которые мы не производим в полном объеме, и спрос на рынке на них покрываем за счет импорта. Допустим, те же огурцы и помидоры — часть импортируем. Потребность в овощах закрывается нами сезонно. Достаточного количества тепличных хозяйств, которые могли бы покрывать потребности страны круглый год, у нас нет.
— Какие потери по урожаю в Баткенской области из-за военного вторжения Таджикистана?
— Потерь по урожаю практически нет, потому что к этому времени на юге Кыргызстана мы успели все убрать. Есть потери по животноводству. Сейчас на местах работают комиссии, подсчитывают ущерб.
— Как обстоят дела с продовольственной безопасностью? Чем обеспечиваем себя сами?
— В этом году вышли на 70 процентов обеспеченности продовольственной пшеницей. Планировали собрать 663 тысячи тонн — собрали 634 тысячи. Сахар-песок — 60 процентов от потребности. По мясу идет рост примерно на 100 тысяч тонн. Это даст возможность приблизиться к желаемому обеспечению.
В этом году мы не сможем выйти на 50 процентов обеспеченности по растительному маслу. Это единственная позиция, по которой мы все еще уязвимы.
Где-то на 60 процентов выйдем по обеспеченности куриным яйцом. Картина тоже не радужная, но стараемся поддержать птицеводов.
Мы планируем выйти к 2026-му на 100 процентов обеспеченности по всем позициям. Работаем в этом направлении. Мировые события последних двух лет наглядно показали, насколько важно быть независимыми в вопросах продовольственной безопасности.
— Вы рассматривали увеличение производства рыбы как альтернативы мясу. Озвучивали такие планы в нашем прошлогоднем интервью. Есть результаты?
— Производство рыбы ежегодно растет — 5 тысяч 300 тонн в 2020-м и 10 тысяч 500 тонн в 2021-м. В этом году мы также ожидаем увеличение объема производства. В начале года немного подкосила появившаяся в некоторых озерах инфекция. Эту сферу долгое время не регулировали. Рыбные хозяйства открывали без соблюдения санитарных норм. Мы инициировали ряд постановлений, которые создают условия для действующего бизнеса и желающих заняться рыбоводством.
Всего в республике больше 2 тысяч 700 водных объектов, пригодных для выращивания рыбы. Направление перспективное и важное.
В Кыргызстане 194 зарегистрированных рыбных хозяйства, есть и незарегистрированные, с которыми мы сегодня работаем.
— К слову, об инфекциях. Часть семян ячменя, предназначенных под фермерские кредиты, оказалась зараженной вредителями. Удалось выяснить, по чьей вине это произошло?
— Небольшой объем семян, поставляемых из России, заразили по вине поставщика. Он признал это и компенсировал убытки. Напрямую на урожайности это не сказалось. Все посевы забраковали и убрали на фураж.
— В этом году практически не было проблем с поливной водой. Засухи удалось избежать. Вы запускали пилотный проект по поставке воды фермерам напрямую, без участия ассоциаций водопользователей. Каковы его итоги?
— К вегетации мы начали готовиться с октября 2021-го. Выполнили большой объем работы. Только за счет сокращения потерь смогли увеличить на 20 процентов объемы подаваемой на поля воды. Очень серьезно сократили потери как на межхозяйственных, так и на внутрихозяйственных сетях, работали вместе с акимами и айыл окмоту.
Что касается подачи воды напрямую без АВП: пилотный проект запустили в четырех районах трех областей — в Чуйском и Кеминском Чуйской, Тюпском Иссык-Кульской и Таласском Таласской. Показатели отличные.
Подача воды фермерам и сбор финансов за нее в рамках пилотного проекта увеличились на 30-50 процентов.
Появились контроль и прозрачность всех объемов, как финансовых, так и водных. Была слабость учета, которую мы смогли решить. Минимизирован человеческий фактор, фермеры вносили оплату напрямую в терминалы.
— Значит ли это, что пилотный проект будут внедрять повсеместно?
— Безусловно. Однако делать это революционно не станем. Во-первых, участвовать в ассоциациях водопользователей или нет — добровольный выбор фермеров. Во-вторых, в республике есть успешно работающие АВП. Мы ставили перед собой задачу дать сельхозпроизводителям альтернативу, и сегодня она есть.
— Постановление № 309 Минсельхоза вызвало немало споров. К чему в итоге пришли?
— Мы внесли некоторые изменения в постановление по просьбе фермеров и депутатов. Изначально предлагалось передавать на баланс министерства 75 процентов освобожденных земель, а 25 процентов — айыл окмоту. Теперь 50 процентов остается в ведении айыл окмоту, а 50 процентов освобожденных земель переходит в ведение министерства для дальнейшей их передачи кооперативам, семеноводческим и племенным хозяйствам, экономически привлекательным сельскохозяйственным проектам. Сегодня комиссии работают на местах. Проблем нет.
Я понимаю причины возмущения отдельных граждан. Но мы же не можем быть постоянно импортозависимыми в вопросах семян и племенных животных! Где мы их возьмем? Должны укрепляться племенные хозяйства. Должен быть стимул для объединения сельхозпроизводителей в кооперативы. Мы готовы поддержать землями тех, у кого бизнес экономически привлекателен, тех, кто работает над продовольственной безопасностью.
— Насколько обеспечены техникой наши фермеры?
— В Кыргызстане 22 тысячи тракторов и 2,5 тысячи комбайнов. В этом году фермерам в лизинг выдадим более 770 единиц техники. Это в 2,2 раза больше, чем в прошлом году.
— На этот год у вас были большие планы по увеличению площадей леса.
— Это важное направление, которое среди прочего решает и вопросы засухи. Лесами покрыто всего лишь 6,2 процента территории Кыргызстана. В прошлом году планировали высадить
По плану ближайшие три года объем посадок леса ежегодно будет увеличиваться в два раза.
В 2024-м посадим 5 тысяч гектаров. Таким образом, мы вернемся к показателям времен Киргизской ССР.
— Что с малопродуктивными пастбищами?
— Очень актуальное и перспективное направление. В стране 9 миллионов 23 тысячи гектаров пастбищ, из них больше 500 тысяч гектаров малопродуктивны. Мы определили 406 тысяч гектаров из них. Смогли добиться принятия закона о разовой трансформации этих земель, чтобы люди могли выращивать на них сады, где это возможно, и другие сельхозкультуры.
В Баткенской области 138 тысяч гектаров малопродуктивных пастбищ. Их освоение сегодня — вопрос национальной безопасности. Земли не должны пустовать.
Аскарбек Джаныбеков
Изначально инициатива вызывала вопросы, потому как первое, что представляют люди, слыша слово «пастбище», — луга сочной травы. Малопродуктивные пастбища, —по сути, каменистая пустошь.
— Агропромышленные кластеры. Как продвигается работа по ним?
— Из 10 миллиардов сомов, выделенных на развитие кластеров, 1 миллиард ушел на лизинг сельхозтехники и племенных животных. Эти средства освоили. На фермерские кредиты выделили 5 миллиардов сомов: до 300 тысяч — займы без залога, до 5 миллионов — для фермерских хозяйств, у которых оборот больше миллиона. Остальные 4 миллиарда сомов выделили для кредитования переработчиков. Напомню, это займы с низкой ставкой под 6 процентов годовых.
Агропромышленные кластеры занимаются обеспечением продовольственной безопасности, выращиванием основных видов продовольствия.
Почему кластеры важны? Эта система финансирования дает доступ сельхозпроизводителям к финансовым ресурсам. Через этот инструмент фермерам обеспечивается гарантия сбыта. Сельхозпроизводитель, выращивая продукцию и получая поддержку, уже знает, куда и какой объем урожая сдаст. Мы выстраиваем условия выгодного сотрудничества между товаропроизводителями, переработчиками и экспортерами.
