«Мама, папа, я», - гласит формула счастливой семьи. Ее по-разному интерпретируют дети в своих рисунках, даже воспитанники детских домов. Каждый ребенок надеется и верит, что когда-нибудь у него будет настоящая, крепкая и любящая семья, что откроются двери, и воспитатель скажет: «За тобой пришли мама с папой!»
Не разлей вода
Именно так случилось в жизни Айбека и Улана (имена изменены). От мальчишек в младенчестве отказались родители. Так они оказались в первом в своей жизни доме ребенка, где воспитывались до четырех лет, потом – в другом интернатном учреждении, третьем. Ребята по-настоящему сдружились за это время и поддерживали друг дружку, словно родные братья.
У подростков легкая умственная отсталость. За восемь-девять лет их судьбой в Кыргызстане так никто и не заинтересовался. В 2008-м подарить семейный кров Айбеку захотели иностранные граждане, однако сделать это им не удалось из-за введенного моратория на международное усыновление. Завис процесс и в 2011-м: приостановили действие аттестатов об аккредитации иностранных организаций. Ждать Айбеку пришлось еще три года – до 2014-го. А вот терпением усыновителей можно только восхищаться. Целых семь (!) лет граждане США поддерживали с подростком связь, передавали подарки через волонтеров.
Айбек же так сдружился с Уланом, что не смог оставить друга в детском доме и поставил вопрос об усыновлении их обоих. Приемные родители согласились усыновить Айбека и Улана в возрасте пятнадцати с половиной (!) лет. «Но до этого много разговаривали с ними, беседовал с ребятами и руководитель интерната, ведь это же не четырехлетние дети, а состоявшиеся подростки. А те все время меняли свое мнение – то «мы хотим, чтобы нас усыновили», то «не хотим». У Айбека была девушка, которая также воспитывалась в интернате, и он не хотел уезжать без нее. Но подруга тоже просила, чтобы он дал положительный ответ.
Шанс на миллион
При рассмотрении заявления в суде об усыновлении Айбека и Улана судья индивидуально спросил каждого, хочет ли тот быть усыновленным, и оба подтвердили свое решение. В итоге Айбек и Улан получили билет в счастливую жизнь. У них, наконец, появилась семья. Мальчишкам очень повезло, ведь по американским законам ребенка можно усыновить только до 16 лет. Затянись процесс чуть дольше – и миграционная служба просто не выдала бы визу на постоянное проживание», - рассказала в интервью ИА «24.kg» главный специалист управления по защите семьи и детей Минсоцразвития Гульзина Бообекова.
«Конечно, сразу возникает вопрос: а как же у мальчишек с английским? Приемные родители нашли русскоязычного переводчика, и ребята стали изучать язык на дому. Сейчас они уже неплохо говорят, в англоязычной среде хочешь – не хочешь, а заговоришь, - добавляет она. - Мальчишки обучаются в общеобразовательной школе. По приезде усыновители зарегистрировали детей в Посольстве Кыргызстана в США и Канаде, присылают отчеты об их воспитании и содержании. Социальный работник иностранного государства пишет, что Айбеку сделали операцию, и сегодня он здоров. Мальчики любят волейбол и футбол, играют в футбольной команде. Вместе с семьей съездили на отдых на Гавайи».
Айбек и Улан – не единственные усыновленные в этой семье. Их родители подарили уют и тепло почти десяти приемным детям из разных стран, в том числе и из Казахстана. Айбек, кстати, свою девушку не забыл, записочки через волонтеров передает, звонит, постоянно говорит, что вырастет, получит образование, обязательно женится на ней и заберет ее к себе. Родители тоже не против.
Не стол заказов
Всего в базе данных числится 155 детей, оставшихся без попечения родителей в возрасте от 2 до 18 лет. Они проживают в различных детских учреждениях интернатного типа, в том числе и в психоневрологических. Соответственно, дети имеют различные патологии, в том числе и задержку психомоторного развития, так как ребенок 24 часа в сутки находится в одном и том же помещении, закрытом пространстве, куда очень редко приходят пообщаться волонтеры или сверстники. Часто несовершеннолетние нуждаются в дорогостоящей медицинской помощи.
«В основном отказные дети – это результат нежеланной беременности. Понятно, что мать могла скрывать беременность, девять месяцев на учете нигде не состояла, никаких медицинских осмотров не проходила. Многие женщины рожают, скрывают свою фамилию, а потом сбегают из родильных отделений, бросая новорожденных. Есть женщины, которые рожают дома и оставляют младенцев на улице. Поэтому крайне тяжело проводить разыскные мероприятия по воссоединению ребенка с биологической матерью либо с родственниками. Очень тяжело принимать решение и потенциальным усыновителям, поскольку мало дополнительной информации помимо самого ребенка и его диагноза», - рассказывают в Минсоцразвития.
«Сотрудники отделов поддержки семьи и детей показывают кандидатам в усыновители абсолютно все анкеты на детей, чтобы нас не обвиняли в их сокрытии. Иногда приходят и говорят: «Мы хотим здоровую двухлетнюю девочку». Но у нас не стол заказов. Никого не заставляют усыновлять того или иного ребенка. Это должно быть личным и осознанным решением. Если среди кыргызстанцев не нашлось желающих приютить мальчика или девочку, то для них могут подобрать приемных родителей среди иностранных граждан. Аттестат аккредитации в Кыргызстане имеют 11 иностранных организаций из США, Германии, Финляндии, Швеции и Нидерландов», - дают разъяснения в министерстве.
Право на семью
За последний год на международное усыновление на основании решения суда передан 21 воспитанник интернатов. «Это право ребенка – жить в семье. Вышли бы, к примеру, наши Айбек и Улан в 16 лет из стен интерната, поступили бы в профлицей, где обучаются 1,5-2 года. И куда пойдут ребята в 18 лет? Ни жилья, ни уставного капитала. Один на всем белом свете со своими проблемами. Естественно, эти молодые люди могут совершить какое-то противозаконное деяние. А сейчас они живут в любящей семье, получают образование, могут трудоустроиться. И уехали они в иностранное государство уже в возрасте, когда понимали, куда едут и зачем. Если за 15 лет в Кыргызстане ни один человек не поинтересовался их судьбой, почему они не могут быть счастливыми?» - задается риторическим вопросом Гульзина Бообекова.
«Всех усыновленных ребят ставят на консульский учет в посольствах Кыргызстана. Отчеты приемные родители присылают каждые полгода. За всю историю не было отказов от наших детей за рубежом. Одна семья из иностранного государства, к примеру, планировала усыновить мальчика из нашей республики еще в 2008 году, когда у них был один биологический ребенок. Но из-за моратория они его смогли усыновить только в 2014-м. За эти годы они родили еще троих детишек. Но от нашего не отказались. «Не смогли предать, потому что он должен давно жить с нами», - сказали приемные родители.
На официальном сайте Посольства КР в США и Канаде публикуются новости о встречах нашего посла с усыновителями, фотоотчеты с праздников на День независимости, Нооруз и в другие дни. Приемные семьи не скрывают от детей, что они усыновленные, рассказывают им о Родине. В Кыргызстане они покупают национальные сувениры, наш флаг, карты, национальные наряды. А одна семья впервые получила визу на пять лет в Кыргызстан, чтобы потом показать усыновленному ребенку страну, где он родился.
Сегодня очень развиты соцсети, где приемные родители постоянно выставляют фотографии. Мы видим, что дети живы, здоровы и радуются жизни. Многим сделали операции, другие прошли лечение и медицинскую реабилитацию. Согласно кыргызскому законодательству усыновленные дети сохраняют гражданство КР до совершеннолетия. В 18 лет они имеют право выбрать гражданство», - рассказывают в Минсоцразвития.
Перевоспитать не получилось
«Когда кандидатам в усыновители передают ребенка, руководители детского дома честно предупреждают о наличии всех недугов: нести ответственность они больше не могут – теперь в ответе новые мама и папа. Ситуации бывают разные. И мы не можем сказать, что приемные дети будут идеальными. У нас есть проблемы и со своими-то, родными, биологическими детьми. Это жизнь. Бывают и случаи возврата детей местными усыновителями. Воспитывают год, три, пять лет, а потом, когда ребенок становится подростком и имеет какие-то тяжелые отклонения, они приходят и просто отказываются от него. Но это их право – законодательство позволяет», - отмечают специалисты и вспоминают случаи из своей практики.
«Одного мальчишку с задержкой психомоторного развития усыновили в три годика. Семья жила на территории Чуйской области, со временем они переехали в соседний Казахстан. Мама была учителем в школе, то есть с педагогическим образованием и знала подход к ребенку. Когда сыну исполнилось 14 лет, она пришла к нам на прием. Первые ее слова: «Я не могу больше. Помогите!» «Он поджог машину соседа, он ворует дома деньги, перебил дома всех кур. Пять лет с подростком работали психолог, учителя. Работали и казахские инспектора по делам несовершеннолетних, после этого он две недели хороший, а потом опять совершает какие-то деяния. Когда с ним разговариваешь, он вполне адекватный мальчик. Говорит, что все осознает и обещает исправиться. Ты ему веришь, а проходит два дня, и он снова совершает плохие поступки. ИДН уже просто устали проводить с ним такие беседы. И я больше не могу. У нас родилась внучка, мы спим, включив свет, опасаясь за безопасность малышки», - рассказала, чуть не плача, женщина. Ребенка привезли и снова определили в интернат на территории КР.
Был и другой случай. Взяли под опеку с последующим удочерением четырехлетнюю девочку. В семье она прожила около года. Честно хотели поговорить с матерью, в чем же причина отказа от ребенка, но она боялась госорганов и ни с кем не разговаривала. Позже руководитель детского дома пояснил, что у девочки тяжелое поведение: она не нашла взаимопонимания со старшими сыновьями приемных родителей. Женщина занималась воспитанием девочки, возила по детским психиатрам, но результата не было, и мать все-таки решила отказаться от нее».
«Стараемся помочь каждому»
«В любом случае направление в интернат – это крайняя мера. Когда в родильном отделении есть отказной ребенок, отдел поддержки семьи и детей устраивает его в семью, под предварительную опеку, - подчеркивают в Минсоцразвития. - Если несовершеннолетнего не удастся воссоединить с матерью либо родственниками, тогда опекуны могут усыновить его. Каждый ребенок имеет право жить в семье».
