В Бишкеке ситуация с коронавирусом улучшается. Остались работать только два стационара: дневной — на базе Дворца спорта имени Кожомкула и круглосуточный — в муниципальном предприятии «Бишкекпекарня» в 12-м микрорайоне.
Из-за уменьшения количества обращений городская чрезвычайная противоэпидемическая и противоэпизоотическая комиссия (ЧППК) приняла решение о консервации четырех стационаров.
Лор-врач Майрам Жумалиева рассказала 24.kg о своих тяжелых буднях и о том, с чем она столкнулась за свою 42-дневную смену.
— Для начала расскажите немного о себе. Сколько лет вы работаете в здравоохранении, в каком учреждении?
— Я училась в медучилище Джалал-Абада с 1988 по 1991 год, потом поступила в Медакадемию, окончила ее в 1997-м. Совсем недавно начала работать в ЦСМ № 3 — с января этого года. В конце апреля сама переболела коронавирусом в тяжелой форме. У нас заболели практически все — начиная от начальства и заканчивая младшим персоналом. Испытали все «прелести» этой болезни. Принимала в своем кабинете пациентов с COVID-19, помогала им бороться с инфекцией как могла, многие приходили уже с осложнениями.
Коронавирус отличается тем, что пробуждает те хронические заболевания, которые есть у человека.
Майрам Жумалиева
После выздоровления, уже используя свой опыт, так же лечила пациентов с коронавирусом, которые обращались в ЦСМ.
— Каким образом вы оказались в числе тех медиков стационара во Дворце спорта?
— Когда открылся этот стационар, я была и. о. заведующей лечебно-консультативного отделения своего ЦСМ. Меня попросили поприсутствовать на открытии дневной лечебницы. После того как официальная часть закончилась и начальство разъехалось, я осталась. Пациенты стали прибывать моментально, не смогла просто взять и уйти оттуда. На следующий день меня снова попросили прийти, потому что врачей не хватало, это было в воскресенье, и я думала, что в понедельник уже выйду на свою основную работу в ЦСМ. Но, когда увидела состояние некоторых пациентов, как они нуждаются в помощи, бросить их не смогла. Так и провела во Дворце спорта 42 дня.
— Сколько пациентов вы принимали в день?
— По-разному. Например, 7-8 июля мы приняли 1 тысячу 38 пациентов. Были всякие — злые, добрые, агрессивные, много с паническими атаками. Мне нужно было постоянно обходить 150 коек, это при том что пациенты постоянно менялись. На одну койку приходилось по четыре человека в день, если не больше. Я общалась с каждым.
Дневной стационар за июль принял больше 20 тысяч пациентов. Из них скончались примерно 0,01 процента от общего числа.
— Что было самым тяжелым в вашей работе?
— Был случай, который до сих пор стоит перед моими глазами. Пациент лежал дома с симптомами больше 10 дней, его сатурация упала до 40. К нам молодого мужчину привезли почти мертвого. Какое-то время мы не могли найти вену, чтобы поставить капельницу, его кровь сильно загустела. С горем пополам нащупали вену, ввели гепарин, начали делать прямой массаж сердца и подключили к кислороду... Мы его спасли. Потом пациента отправили в госпиталь «Семетей», и там он уже выздоровел. Если вы спросите, почему он так долго тянул и не обращался к врачам, то я отвечу, что он, как и многие другие, поддался всеобщей панике, ушел в себя.
Один раз меня попросили провести инструктаж в стационаре школы № 83. Я приехала и увидела женщину в анафилактическом шоке. Я сделала все, чтобы вытащить ее... Она выжила и пришла в себя.
Были и потери, троих пациентов не спасли. Они выписались с выздоровлением, но позже скончались.
— Насколько было тяжело работать морально?
— Были срывы, я готова была выть волком, но нельзя это показывать никому. Просто закрывалась после работы у себя в комнате и ревела. Не помню, что ела, что пила, как ходила, возвращалась домой и валилась с ног.
Стресс был сильный и начиналась депрессия, но нельзя было поддаваться панике — на кону человеческие жизни.
Майрам Жумалиева
Переживая бремя болезни каждого пациента, я похудела на 7 килограммов. Каждого пропускаю через себя — это мой минус или плюс, не знаю точно. У меня все крутилось внутри, сжималось сердце. Но я рассказывала пациентам анекдоты, разные истории, чтобы они не падали духом, поддерживала их как могла. Один пациент подошел и сказал: «Вы лечите своим отношением, а не лекарствами».
Люди не запоминают капельницы, уколы и таблетки, а только человечное отношение к ним.
— Наплыв пациентов в стационары — это была паника или люди действительно нуждались в помощи?
— Пациентам действительно было тяжело психологически, они смотрели в интернете различные видео, которые в итоге оказывались фейками. Многие после просмотра уходили в себя, не лечились, ждали смерти. Мне нужно было каждого вытаскивать морально, это было тяжело.
Много случаев, когда делаешь назначение пациенту, у него температура под 40, на следующий день ему становится все хуже и хуже. Сразу сажала таких в карету скорой помощи и просила срочно отвезти в госпиталь или больницу. Однако они покатают пациента и возвращают назад — мест нигде не было.
В основном панике поддалось молодое поколение бишкекчан. Мое мнение — это все из-за соцсетей.
Майрам Жумалиева
Но были и оптимисты.
— Вы проработали 42 дня с разными пациентами. Как бы вы подытожили этот период?
— Мне радостно и грустно, начала ценить жизнь, чего она стоит. Мы проживаем ее будто она вечная, обижаем друг друга, обижаемся сами, хотя нужно ею наслаждаться. Сейчас я ушла на недельный отдых (на обсервацию). Если начнется вторая волна, пойду помогать туда, где будет много пациентов, постараюсь помочь людям.
Сегодня я шучу, что с коронавирусом дружила и ругалась, и даже дралась. И по сей день его изучаю. Складывается ощущение, будто это что-то живое, оно сознательно воздействует на каждого пациента индивидуально.
