В Кыргызстане одним из ожидаемых концертов месяца стал вечер «Шедевры оперной классики», который пройдет 11 февраля в Кыргызском национальном академическом театре оперы и балета имени А.Малдыбаева. В Бишкеке впервые выступят солисты мировой оперной сцены, которым рукоплескали прославленные Ла Скала, Ковент-Гарден, Карнеги-холл. Дирижер Майкл Рольф Кук, Джамиля Раимбекова (сопрано) и Гэрри Давислим (тенор) прилетели из Германии ранним утренним рейсом, немного отдохнули и уже через несколько часов увлеченно рассказывали корреспонденту ИА «24.kg» о тонкостях искусства, которому служат.
- Чем обусловлен выбор произведений Верди, Пуччини, Бизе, Масканьи, Россини и неаполитанских песен для исполнения у нас?
Д.Р.: Мы очень хотели выбрать те произведения, которые достаточно популярны в Кыргызстане. Была еще идея во втором отделении сделать опереточную музыку, которая не столь известна. Но так как ее композиторы не так давно ушли из жизни, то за эти произведения, этот материал нужно платить большие деньги. Поэтому мы решили заменить оперетту на итальянскую музыку – неаполитанскую. Думаю, она тоже будет очень интересна публике. С ее помощью на концерте мы сделаем небольшую разгрузку от оперной музыки, а также добавим разные краски в исполнение.
- Надо полагать, вы не первый раз выступаете вместе с Гэрри Давислимом?
Д.Р.: Да, мы работаем вместе с 2009 года, и поэтому программа у нас с ним пропетая. Но некоторые произведения, «Кармен», например, мы не пели вместе. А «Бал-маскарад», «Волшебная флейта», если не ошибаюсь, «Травиата» - наши совместные вещи.
- У вас за плечами немалый опыт работы в Европе. Там опера живет по совершенно иным законам… Как изменить ситуацию в Кыргызстане, возможно ли это?
Д.Р.: Любовь к оперному искусству в Кыргызстане есть. Я очень благодарна коллегам из оперного театра, которые, несмотря на проблемы, продолжают трудиться на этой ниве. Опера как жанр, возможно, не столь популярна в республике, но мои коллеги все равно продолжают вкладывать в это все силы и душу. Но я считаю, что основная задача - это дисциплина. Когда она есть, на ней можно строить все остальное.
- А как же материальная база?
Д.Р.: Материальная часть, безусловно, важна. Думаю, что с ней проблематично не только в Кыргызстане, но и в Германии, где в настоящее время из-за финансовых и других трудностей много театров или объединяется, или закрывается. Финансовая сторона театров везде сложная. Возможно, не в таких масштабах, как в КР, но все же. Если любить этот вид искусства и дисциплинированно делать работу, то все можно круто организовать. И в Кыргызстане в театре все может прекрасно функционировать, как в Германии. Правда, в последний раз я пела здесь около десяти лет назад и потому не знаю, каким стал театр.
- Джамиля, ваш вокал кажется идеальным… Чего в вашем голосе больше – природного дара или труда?
Д.Р.: Второго. Потому что это бешеный труд. На одном таланте не выедешь. Основную базу я, конечно, получила здесь, в Кыргызстане, у моего педагога Марлена Болоталиевича Темирбекова. Я ему до сих пор благодарна, это мой самый родной человек. Его сейчас нет с нами.
В нашей профессии есть одна специфика – мы должны всегда иметь педагога. До сих пор я занимаюсь. У меня есть педагог, к которому я периодически езжу и занимаюсь. Без этого никак. Он живет и работает в Чехии.
- В сегодняшней оперной реальности феномен «специализации» очевиден. В вашем творчестве он тоже присутствует?
Г.Д.: Когда я учился быть тенором, то всегда стремился быть «полезным тенором». Это значит уметь петь разные произведения, я учился исполнять и Моцарта, и Пуччини, и Верди. Особенно в Германии, где не всегда есть возможность выбирать тот репертуар, который больше всего подходит именно вам. Чтобы быть полезным, вы должны быть многосторонним исполнителем.
Есть исполнители, такие, как Хуан Диего Флорес, например. Он очень хорошо исполняет Россини и имеет специальный, специфичный голос, который подходит для исполнения отдельных произведений. Тем не менее, надо понимать: что бы ни исполнял певец, он должен чувствовать стиль направления. Да, сегодня невозможно что-либо исполнять, не зная глубоко стиля.
- Расскажите о любимых композиторах.
Г.Д.: Конечно, больше всего я наслаждаюсь исполнением произведений Моцарта, Верди. «Похищение из сераля», «Бал-маскарад», например. Это очень интересно – возвращаться от Верди к Моцарту, это опыт, который заставляет быть скромнее.
- Что есть на этом промежутке между Верди и Моцартом?
Г.Д.: Надо еще понимать, что один из них итальянец, а другой – немец… (улыбается), их разделяет 70 лет. Они написали произведения, относящиеся к разным стилям, эпохам. Например, Верди требует гораздо большего оркестра, при исполнении его произведений требуется гораздо больше дыхания. Верди требует другой ментальности, других чувств от исполнителя. При исполнении произведений Моцарта нужно быть очень точным, как будто вы инструмент.
Д.Р.: Моцарта я тоже люблю, но знаю, как сложно его петь, потому что исполнение его вещей требует филигранности – слышна каждая фальшь, все прозрачно. Очень сложно исполнять. Я больше люблю исполнять Верди и Пуччини, где можно встать, развернуться. Это мои любимые композиторы.
Чуть ранее мы говорили о специализации оперных исполнителей. Знаете, круто быть универсальным. Но есть некоторые певцы, которые только на двух партиях делают великолепную мировую карьеру. Они всю жизнь поют эти две партии, ездят по всем театрам, и этого достаточно. Например, «Царица ночи» из оперы «Волшебная флейта» Моцарта. Если ты действительно исполняешь это на высоком уровне, ты везде востребован. Потому что в каждом театре раз в году проходит «Волшебная флейта» (улыбается).
Есть певцы – специалисты по Вагнеру. Они также могут всю жизнь петь только его вещи и зарабатывать на этом деньги. Так, наверное, у каждого певца есть предрасположенность не только в голосе, но и в душе к исполнению произведений определенного композитора, какие-то приоритеты. В моем случае это, наверное, Верди. Я поняла это лет пять назад.
- Гэрри, каким был оперный театр в те времена, когда вы только начали петь, и каков он теперь?
Г.Д.: Это было 23 года назад. Может быть, стало меньше работы и больше исполнителей. Это связано с мировым финансовым кризисом, из-за чего многие театры стали сокращаться. Я начал выступать в Европе только в 1998 году, до этого пел в театре в Австралии, который с тех пор сильно сократился. После объединения двух Германий в одну страну оперных певцов стало больше, поэтому адаптация к этой ситуации продолжается до сих пор. Но опера не может исчезнуть совсем, потому что она существует с 1605 года. Если сейчас фаза, когда в опере что-то идет вниз, говорить, что так было всегда, неверно. Опера достойна того, чтобы сражаться за нее.
- Как вы относитесь к конкуренции?
Г.Д.: Да, есть хорошее в том, что появляется конкуренция. Однако есть проблема, связанная с молодыми исполнителями. Некоторые театры рискуют, беря их к себе. Потому что те начинают исполнять произведения, к которым их голос еще не готов просто в силу возраста. Бывали случаи, когда через пять лет работы эти певцы теряли голос, не могли работать дальше. Это риск, который существует сегодня.
Д.Р.: Думаю, что на него молодые исполнители идут из-за материальной заинтересованности. Потому что начинающие певцы стоят недорого или согласны работать на любых условиях. С ними подписывают контракт, чтобы они пели разные партии. Иногда, если руководство поступает неграмотно или просто неуважительно, страдает, конечно, исполнитель. Потому что когда-нибудь он должен искать другое занятие в жизни.
Г.Д.: Еще одно изменение за последние 20 лет, которое я вижу: исполнители не остаются в одном театре надолго. И это отчасти связано с конкуренцией. Например, когда мой педагог в молодости выступала в Вене под руководством Караяна (австрийский дирижер Герберт фон Караян. – Прим. ИА «24.kg») и получала роль, которая казалась ей сложной или рисковой для голоса, она говорила: «Мне это трудно исполнить, давайте не будем ее брать». И Караян поддерживал ее, соглашался: «Да, ты еще не готова». Но сейчас такое уже не происходит, в подобных ситуациях настаивают на исполнении роли, так как каждый должен быть универсальным.
- К слову о дирижерах. Есть мнение, что 30-40 лет назад голос и певец находились в центре внимания публики, ныне настоящими героями дня являются дирижеры. Что вы думаете на этот счет?
Г.Д.: Смещение фокуса на дирижера действительно произошло. Это хороший вопрос… Я должен подумать, почему это случилось. Все-таки сейчас основной сдвиг с певца и дирижера произошел на режиссуру. 30-40 лет назад большая сила заключалась в исполнении, скажем, Каррераса и Доминго. Крупные звукозаписывающие студии в тот период записали, в принципе, все основные оперы и они уже пресытились этим, им стало нечего записывать нового. И тогда режиссеры вышли на сцену, попали в фокус. Они стали придумывать какие-то экстраординарные вещи, которые сильно выделялись. Поэтому сейчас в опере на переднем плане именно режиссура.
Д.Р.: В мировом оперном искусстве вообще не так часто встретишь хорошего режиссера, который будет знать, как чувствует себя певец на сцене, знать его специфику и в то же время делать так, чтобы все это гармонично сочеталось на сцене. Потому что многое из того, что делают на сцене драматические актеры, оперные певцы не могут себе позволить. Делать акробатические движения, к примеру, и петь при этом. И такую специфику не каждый режиссер знает. К сожалению, у меня был такой опыт.
- Чего вы ожидаете от выступления в Кыргызстане?
Г.Д.: Честно говоря, не знаю (смеется).
Д.Р.: Общения посредством искусства с отечественной публикой.
- Продолжите фразу: «Для меня опера – это…»
Д.Р.: …радость, жизнь, что-то прекрасное, и, конечно, работа.
Г.Д.: …способ создать что-то красивое. Это большая честь – исполнять те произведения, что живут на сцене уже более двухсот лет.
Фото ИА «24.kg».
