Библиографы и ученые, насколько это возможно, до мельчайших подробностей изучили жизнь и творчество Чингиза Айтматова. Казалось бы, сейчас о нем известно все не только для самых близких родственников, но и для широкого круга читателей.
Однако Асан Ахматов, племянник великого писателя, с уверенностью говорит, что в феномене Айтматова есть еще много неизведанного и загадочного даже для него.
Сегодня, в день 90-летия народного писателя Кыргызстана, он рассказал одну из самых загадочных историй, связанных с именем Чингиза Айтматова. 24.kg публикует воспоминания сестры писателя Розы Торекуловны и Асана Ахматова.
«Известный факт: Нагима-апа искала и ждала супруга Торекула вплоть до 1958 года, до момента его реабилитации. С того самого злополучного 1937-го, когда арестовали Торекула, семья провела двадцать лет в ожидании его возвращения.Одно из загадочных явлений, связанных с именем Чингиза Торекуловича, — это, конечно, пророческие предсказания гречанки Айвазиди, которые она поведала в далеком военном 1943 году его матери Нагиме Айтматовой.
Асан Ахматов
Нагима писала письма и прошения во все инстанции, даже самому Лаврентию Берии. Но всегда натыкалась на глухую стену ответного молчания. В лучшем случае ей присылали скупой ответ: «Сослан в лагеря без права на переписку».
Бедная наша Нагима-апа, она даже не догадывалась, что муж и отец ее детей давно расстрелян и похоронен в братской могиле на Чон-Таше.
Не зная правды, в надежде расспрашивала людей, которые возвращались из дальних лагерей, не встречали ли они, не слышали ли о таком человеке, как Торекул Айтматов.
«Эту историю в первый раз я узнал от своей мамы Люции Айтматовой. Подробности стали мне известны позже от тайэже Розы Торекуловны».Однажды, скорее всего, от отчаяния, Нагима-апа обратилась к гадалке, которую звали Айвазиди. Она попросила ее, чтобы та сказала ей, где отец ее детей и что с ним стало. Айвазиди рассказала Нагиме-апе свои пророческие видения о ее сыне...
Асан Ахматов
Роза Торекуловна Айтматова описывает эту историю так:
«Мама — простой, доступный и доброжелательный человек, поэтому часто вечерами к нам заходят соседки и просят объяснить, что делается на войне и что нас ждет впереди. Некоторые приносят прочесть письма с передовой и спрашивают, где находится, на каком расстоянии от Джийде тот или иной фронт. И, только получив исчерпывающие ответы, они замечают, как Нагима устала после работы. А ведь она тоже без мужа тянет четверых детей, к тому же тяжело больна. Мучительные боли усиливались к вечеру. Суставы рук вспухали, краснели и становились очень горячими. Я своими маленькими пальцами пыталась массировать их, очень хотела облегчить маме боль. Но проку от моих стараний не было. У нее развивался деформирующий полиартрит тяжелой формы. К утру она начинала задыхаться от приступа бронхиальной астмы. Лекарств нет, даже болеутоляющих.
— Нагима-апа, с каждым днем вам все хуже и хуже, показались бы врачу или целителю...
Я сижу, массирую суставы маминых рук и слушаю разговоры женщин.
— Нагима-апа, от вашего мужа есть вести? — интересуется одна.
— Нет.
— Да вы не беспокойтесь, будут еще, — говорит другая.
— А каким был ваш муж? Говорят, грамотный, умный, красивый и на высокой должности работал. Это правда? А еще говорят, что вы жили в самой Москве и приехали прямо оттуда?
— Да.
Одна из соседок, что помоложе, бежит растапливать печь, ставит чайник, другая рубит дрова, третья готовит дасторкон (накрывает на скатерть). Потом все взрослые и дети вместе пьют чай с кукурузными лепешками и рассматривают наш семейный фотоальбом.
— По любви. Мой муж души не чает во мне и детях. Он хороший человек. И я его очень люблю.
— Ну а что, вы никуда не обращались, не узнавали, в чем его обвиняют? И вообще, что с ним сделали?
— Обращалась. Даже на имя Берии письмо написала. Просила пересмотреть его дело. Ведь я точно знаю, что Торекул ни в чем не виноват.
— Ответ получили?
— Все тот же: осужден правильно на десять лет без права переписки. Я не могу даже узнать, где он находится.
— Ой, Нагима-апа, как вам тяжело лишиться такого мужа! Одной остаться с четырьмя детьми... Да еще здоровье плохое! И, самое главное, приехали из Москвы в такую дыру, как наше село Джийде.
— Ну что ты, Джийде — замечательный айыл, и люди здесь добрые. Но неизвестность судьбы мужа мучает меня: день и ночь о нем думаю. Что с ним, где он?
— А знаете, что я слышала? — сказала наша соседка Укю.
— В село Пушкино депортировали много греков с Кавказа, и среди них есть одна женщина, которая хорошо гадает. Может быть, сходить к ней погадать?
Через несколько дней у нас опять собрались соседки, послушать, что же сказала гадалка Айвазиди маме:
«Сначала она приготовила кофе и дала мне выпить, а чашку перевернула. Гуща, оставшаяся на дне, в течение получаса растекаясь по ее дну и стенкам, образовала рисунок. Рассматривая узор, Айвазиди говорила, что мой муж сейчас вдали от меня и я переживаю самые тяжелые времена своей жизни, на душе у меня мучительно, я в отчаянии, много горя свалилось на мою голову.
Тут ворожея замолчала. Мама заволновалась и спросила:Гречанка увидела, что у меня четверо детей и что из Джийде я уеду, но только через десять лет. Мол, нашу семью увезет мой старший сын. Он станет известным на весь мир. Да и другие дети вырастут хорошими людьми.
Роза Айтматова передает рассказ матери
— Ну а что же с мужем? Мне нужен этот ответ.
— Будет от него известие. Муж вернется, только нескоро. Пока детей придется растить тебе одной.
Нагима не знала, верить или не верить предсказаниям. Быть может, в другое время она и не обратила бы на них внимания, но в ее отчаянном положении нужна была вера в будущее. Поэтому, с одной стороны, мама как будто обретала надежду, а с другой, сомневалась в словах гадалки о судьбе отца. Пророческие слова Айвазиди об успешной судьбе старшего сына напомнили ей, как переживал Торекул из-за того, что Чингиз очень впечатлительный, сострадательный по отношению к людям, не терпит насилия и несправедливости, а мужчине надо бы быть более мужественным.
Помолчав, мама добавила:
— Айвазиди говорит, мол, Чингиз будет известен на весь мир... Ой, не знаю, что и думать по этому поводу. Сейчас нам лишь бы выжить до возвращения Торекула. Когда вернется отец, станет легче, тогда будем думать об остальном...
Вот так мама рассуждала после гадания Айвазиди. Не знала она тогда, верить ей или нет, но, как бы то ни было, мне кажется, гречанка придала некоторую надежду маме.
Спустя годы предсказание Айвазиди начало сбываться. Как она и напророчила, нас с мамой Чингиз увез из Таласа ровно десять лет спустя. Это случилось в 1953 году. Тогда Чингиз, окончив сельскохозяйственный институт, только начинал свою трудовую деятельность...»
Вот так Роза Торекуловна описала воспоминания. В подтверждение переезда семьи Айтматовых во Фрунзе, продолжает Асан Ахматов, он недавно услышал замечательную историю одной фотографии.
«Поразительно, конечно, как может одна черно-белая фотография рассказать о поворотах судьбы целой семьи.
Это сейчас сфотографировался и забыл, а тогда фото было целым эпохальным событием.
Хотел бы поведать почитателям творчества Чингиза Айтматова об истории этой фотографии, которая лежала в нашем альбоме долгие годы и об уникальности которой я только недавно узнал.
В апреле я помогал Розе-тайэже разбирать ее архив. Решили некоторые фото поставить в рамку и повесить на стену. В тот день мне попалась та самая фотография, на которой были четверо детей Торекула и Нагима-апы. Я спросил Розу-тайэже, когда и где она была сделана.
— Эта фотография, где мы впятером, мама и четверо детей Торекула, была сделана как раз перед переездом из Таласа во Фрунзе, — вспоминает Роза Торекуловна.
На снимке в центре — мама, брат Ильгиз слева и Чингиз справа. За ними стоим мы с сестрой Люцией, я справа. Фотография хоть и сделана в далеком 1953 году, сохранилась прекрасно. Этот снимок для меня по-особому дорог. У этой фотографии есть своя история.
До этого дня как мы приехали из Москвы в Талас, в тот злополучный для нас 1937 год, мы ни разу не фотографировались все вместе. Считайте, целых 15 лет! Как раз на фото мне исполнилось пятнадцать.
Как сейчас, перед глазами тот день. Из Фрунзе приехал Чингиз и объявил нам всем о том, что он по месту работы получил квартиру и мы все переедем к нему жить. Мама, услышав эту весть, обрадовалась. Она сказала:
— Столько лет мы живем в Таласе после приезда из Москвы и ни разу не сфотографировались. Давайте все вместе пойдем в фотосалон.
Думаю, для нее было важным, наверное, перед переездом запечатлеть в семейном архиве всех нас вместе. Ведь к тому времени мы повзрослели, Чингиз окончил сельхозинститут и стал работать на экспериментальной ферме, Ильгиз — студент четвертого курса горного института в Москве, Люция оканчивала школу, а я, пятнадцатилетняя девчушка, должна продолжить учебу в другой школе. Это были для нашей мамы итоги непростого времени, которые мы прожили без отца. Самый тяжелый этап жизни нашей семьи был позади. Впереди нас ждала новая жизнь. Мама в это верила...
Тогда в Покровке (центр Манасского района), где мы жили, был единственный фотосалон на весь район. Мы с сестрой Люцией сразу стали наряжаться и прихорашиваться. Ведь такое дело.
Это сейчас сфотографироваться можно в любой момент. А тогда это было целое событие.
Для этого мы с Люцией надели свои новые платья. Они были одинаковые, из синего сатина в мелкий горошек. Такая ткань как раз поступила в магазин. Сначала мама у местной портнихи сшила платье для Люции. От нее осталась ткань. Тогда портниха предложила маме докупить ткань и сшить еще одно платье, теперь уже для меня. При возможности мама всегда старалась одевать нас в новые вещи. Наверное, вспомнила свое счастливое детство, когда ее мама Газиза одевала своих дочерей в лучшие платья.
Так вот, самое смешное было тогда, когда фотограф стал нас ставить, смотрит на меня и говорит:
— У вас диспропорция. Роза очень маленькая. Нужно ее поставить повыше. — И принес два кирпича. Я встала на эти кирпичи (я долго не росла и на уроке физкультуры стояла предпоследняя).
— Ну вот, теперь нормально смотритесь...
На фото я стою как раз на этих самых кирпичах.
Вот такая история этого снимка.
1953 год, село Покровка было для всех нас нашей отправной точкой в большую жизнь. Айвазиди не ошиблась, Чингиз забрал маму и нас ровно через десять лет. Не ошиблась она и в том, что Чингизу была уготовлена особая судьба. На фото, где он вместе с нами, тогда никому не известного зоотехника Чингиза ждало главное предсказание гречанки. Он должен был покорить мировой литературный олимп и стать всемирно известным писателем ХХ века...»
