14:01, 18 сентября 2019, Бишкек - 24.kg , Бактыгуль ОСМОНАЛИЕВА
К концу спокойного понедельника, 16 сентября, из Баткенской области пришли тревожные новости: на кыргызско-таджикской границе стрельба, есть погибшие и раненые.
По информации из разных источников, которую позже подтвердили официально, в результате конфликта с кыргызской стороны погиб 41-летний прапорщик Равшанбек Муминов. С ранениями различной степени тяжести, в том числе очень тяжелыми, госпитализированы 7 военнослужащих и 6 гражданских лиц, среди которых есть подросток.
Сведения официального Душанбе и таджикских СМИ разнятся. Но у соседей тоже есть погибшие и пострадавшие.
Это уже двенадцатый конфликт на кыргызско-таджикской границе с начала 2019 года.
Приграничные конфликты на территории Центральной Азии — это наследство советской эпохи. Точнее, унаследовали бывшие республики Советского Союза не сами конфликты, а предпосылки к ним. В СССР понятие границ внутри гигантской страны было номинальным, а центральноазиатских республик до прихода советской власти и вовсе не существовало. Поэтому границы чертились без учета этнической и национальной составляющей, а часто — исходя из тактических соображений. Например, по границе колхоза, совхоза или арычной сети.
О том, что будет с территориями, если Советский Союз перестанет существовать, конечно, никто не думал.
В советские времена для жителей пусть и разных республик, но одной страны было не проблемой пасти скот на пастбищах соседей или пользоваться дорогами. Однако после развала СССР оказалось, что бывшие «сестры» имеют множество территориальных претензий друг к другу.
С момента обретения независимости конфликты на границе происходили и происходят регулярно.
Если посмотреть на статистику за последние десять лет, то с 2010-го в Кыргызстане ежегодно фиксируется в среднем минимум 10-12 пограничных конфликтов разной степени интенсивности.
Казалось бы, куда проще — сесть за стол переговоров и одним росчерком пера решить все пограничные проблемы разом. Но не все так тривиально. Если говорить о кыргызско-таджикской границе, то за 28 лет независимости Кыргызстан и Таджикистан смогли демаркировать и делимитировать государственной границы из 970. То есть чуть больше половины.
Конца этому процессу не видно, потому что сейчас межправительственная комиссия по демаркации и делимитации государственных границ приступила к рассмотрению самых спорных участков.
А кыргызская сторона считает, что опираться нужно на карты двусторонних комиссий периода 1958–1959 и 1989 годов, по которым все тот же Ворух — это анклав на территории Киргизии советского периода.
Эта разница в подходах к решению спорного вопроса влечет за собой пока что непреодолимые противоречия.
Многие эксперты утверждают, что решить приграничную проблему мешает отсутствие политической воли со стороны как кыргызских, так и таджикских властей. Это объяснимо, потому что окончательная демаркация и делимитация границ требуют двусторонних компромиссов, на которые власть может пойти, не опасаясь за последствия, только при абсолютной поддержке внутри страны и безусловной легитимности лидера.
Легитимность Эмомали Рахмона, несмотря на то что он, по-видимому, будет пожизненным президентом Таджикистана, далеко не бесспорна, и у Таджикистана есть пограничные конфликты со всеми своими соседями.
Что касается Кыргызстана, то все наши президенты не хотели и не хотят брать на себя такую ответственность, опасаясь последствий для своей власти, ведь вопрос границ всегда связан с вопросом земли.
Нынешний конфликт одновременно похож и не похож на предыдущие. Казалось бы, страна должна привыкнуть, что примерно раз в месяц где-то там, в далеком от столицы Баткене, вспыхивает территориальный спор, плавно сходящий на нет через пару дней. На место конфликта традиционно отправляются правительственные чиновники и депутаты, МИД вызывает посла и вручает ему ноту протеста, Жогорку Кенеш посвящает свой сессионный день обсуждению произошедшего...
В этот раз привычная схема дала сбой. Недовольные неповоротливостью государственных структур граждане вышли на улицу, чтобы высказать свои конкретные требования к власти для решения приграничной проблемы.
С учетом приближающихся парламентских выборов — 2020, когда в зоне турбулентности будет находиться вся страна, тему границ обойти будет невозможно.
Она обязательно будет одним из пунктов повестки всех партий, причем не в комплиментарной для власти риторике.
И еще один показательный момент. В требованиях активистов был пункт о передислокации военной базы «Кант» на юг страны. Это означает фактически, что на силы собственного государства и власть наши граждане не рассчитывают, предпочитая искать защиту на стороне.
То, что в Баткенской области что-то затевается, можно было понять из коротких сообщений еще 14-15 августа. В них говорилось о том, что на спорном участке границы таджикские пограничники ведут какие-то работы. Однако превентивных мер правительство не приняло.
Премьер-министр Мухаммедкалый Абылгазиев и его подчиненные привыкли и предпочитают работать в режиме «ручного управления» и разгребания проблем уже после того, как они превращаются практически в непреодолимое препятствие.
При отсутствии системных изменений в стране и стабильного экономического роста единственным способом предупредить возможные последствия и отсрочить метастазирование проблем является профилактика.
Стараться не допускать эскалации и не только в приграничных зонах — хоть какой-то выход в сегодняшней ситуации для власти, если у нее есть инстинкт самосохранения.
Кроме того, есть смысл напомнить официальному Душанбе, что Таджикистан из-за своего географического положения и сложного рельефа находится в коммуникационном тупике, из которого имеется только два транспортных пути — через Узбекистан и Кыргызстан.
Конфликты в приграничных зонах будут случаться регулярно, пока власти двух стран не пойдут навстречу друг другу не на словах, а на деле и не проявят политическую волю...