На войне как на войне
За окном нежится весеннее солнце. Сквозь пелену десятилетий вглядывается бывший солдат Константин Шишкин в прошлое. Тогда, в такие же весенние дни в латышском городке Кулдига заканчивалась война для пехотинцев, солдат стрелковой дивизии 54-й армии.
Войну ветерану вспоминать не хочется. Что там говорить, пощадила его судьба, за все годы с 1941 по 1945-й не случилось с ним ни одного серьезного ранения. Пуля подлетала близко, то справа, то слева от него, но не тронула. Зато и повидать пришлось всякого, хорошо, что матушка-природа одарила крепким здоровьем.
Бои за Тулу
«Начинал я под Тулой, - рассказывает ветеран. - Маршал Жуков в своих воспоминаниях писал, что одно из направлений на Москву не было прикрыто, это как раз между Тулой и Москвой, где-то 160 километров. Немецкий командующий 2-й танковой армией Гудериан хотел взять Тулу, потом ударить на Рязань, чтобы перерезать железную дорогу из Средней Азии, Сибири на Москву, откуда шли основные поставки сырья и оружия. Там он и застрял, потому что войск у него было мало. Все население - от студентов до стариков - тоже вышло на защиту, рыли противотанковые рвы, окопы, щели, блиндажи строили.
В один из дней «заиграли» наши «Катюши», тут-то немцам, которые близко к Туле подходили, и дали. От Тулы, километрах в 15, есть городок Венев. Через него и село Михайловку немцы могли выйти на город Каширу, а он был не защищен.
Поступило сообщение, что по этой дороге пошли немецкие танки на Каширу. Надо было проверить. Командир взвода Мухин прокричал: «Первое отделение, за мной, в машину!». Прыгнули в полуторку и помчались, шофер погнал во всю прыть. На повороте смотрим - а навстречу нам немецкий танк, как влупит по мотору, по кабине. Водителя сразу убило, а мы из кузова, как горох, высыпали. Командир взвода бросил противотанковую гранату, но не попал, танк развернулся и ушел.
Перебираясь по глубокому оврагу, мы вышли на Оку, а там и на Каширу. В первый дом стучим, говорят, немцев не видели. В городе никого не было. Если бы Гудериан повернул через Каширу с этими танками, он бы до Москвы дошел быстро. Но он не пошел. Немцы педантичны и точны, разве мог он изменить маршрут. Ему сказали: через Тулу выйти на Пензу, перекрыть железную дорогу, вот он и бился туда. И ничего не получил».
Суворовский девиз
«Война была страшная. Фашист есть фашист. В одном из наступлений после артподготовки пошли немцев выбивать, где-то под Лугой это было. С нами санинструктор была, одна из тех, что бегут с нами, чтобы в случае ранения перевязать или помочь нести бойца. Она впереди меня бежала и вдруг упала. А тут немец выскочил и штыком хотел ее заколоть. Я увидел его и с колена полный диск ППШ (пистолет-пулемет Шпагина) с 71 патроном в него как врезал. Он упал на спину. Она вскочила: «Ой, спасибо!». Без суворовского девиза в армии нельзя: сам погибай, а товарища выручай».
Тихвинское сражение
Главным событием в военной биографии Константин Степанович считает, конечно, Ленинградский фронт и защиту «дороги жизни», которая еще как-то поддерживала город. Все пути к нему были отрезаны фашистскими войсками, в том числе и железнодорожный узел Тихвин, по которому переправляли войска, боеприпасы и продовольствие.
«В конце ноября - начале декабря 1941 года командование дало распоряжение освободить Тихвин, потому что от него зависела судьба Ленинграда.
Единственная дорога была через Ладожское озеро, она проходила по льду. Перед боем мы высадились десантом и разместились в нескольких домах в селении близ Тихвина. В доме жили две сестры, одна из них эвакуировалась из блокадного Ленинграда раньше. Решили перекусить. У нас были концентраты, каша, сахар, хлеб. Вдруг стук в дверь. Мы подумали, немцы, кто же может стучаться в такой поздний час? Видимо, хозяйка узнала голос дочери, обрадовалась, дверь открыла. Там стояла девочка, которая каким-то чудом вырвалась из блокадного кольца. Ей было 18 лет, а выглядела лет на 13. Она как закричит: «Мама, есть хочу!». Но отец запретил давать ей еду, хотя у нас были продукты. Начали давать ей понемногу чая, потом по чуть-чуть кашки... Рассказывала, как страшно было в городе, многие на ходу умирали от голода, город беспрестанно бомбили», - повел рассказ о тихвинских днях ветеран.
«У нас была пехота, стрелковый полк, - чуть повеселев от воспоминаний о команде «Бегом, бегом, вперед!», продолжил Константин Степанович. - Когда началась война, для пополнения в пехоту подбирали молодежь. Нам было по 20 лет, а подбирали парней не старше 23 лет, для того, чтобы умели быстро передвигаться, ведь иногда приходилось за день километров 80 пробежать с автоматом.
Зачищать дорогу ротам после артиллерийской подготовки - такая была у нас задача. Когда освобождали Тихвин, а было это 9 декабря 1941 года, наш 3-й батальон автоматчиков 5-й отдельной стрелковой дивизии был среди первых частей, завязавших уличные бои в городке. Вот, к примеру, пришлось «освобождать» дом, где засели фашисты. Они нас видят, а мы их - нет. Ну и «шпарят» по нам. Я принял решение отвлечь противника (дал задание стрелять по окнам), а самому незаметно пробраться поближе к дому и бросить внутрь гранату. Там горка была небольшая, я скатился с нее, пробрался к дому и швырнул гранату что есть сил прямо в цель. Так мы «зачистили» дом. И дальше пошли.
Бои были жестокими, враги не хотели сдавать позиций. Но для каждого солдата и командира освобождение ленинградской «дороги жизни» было патриотическим долгом. Мой командир отделения, будучи раненым, продолжал прикрывать из пулемета продвижение своих бойцов вперед. К исходу дня Тихвин был освобожден.
Когда пошли дальше, на Кириши (Ленинградская область), бывало, уничтожали подземные защитно-оборонительные сооружения противника. На пути попался однажды немецкий ДОТ (долговременная огневая точка). Ну никак к нему было не подобраться. Высмотрели неподалеку канаву, которая, как мертвое поле была, не простреливалась, значит. Но к ней еще надо было подползти. Прячась за кустами, я все же смог до нее добраться, подошел по ней к ДОТу поближе и бросил в него противотанковую гранату. Все, сработало! Айда, ребята! Из таких обычных на фронте дел и складывались будни пехотинца. Разве их все упомнишь, они все были в порядке вещей, а вы говорите, особые бои. Хотя за ДОТ меня наградили потом орденом Красной Звезды», - уточняет Константин Степанович.
«Отстояли Ленинград только за счет чистого упорства, воли и патриотизма. Нас согревала мысль, что мы защищаем свою землю, своих родных и близких», - говорит фронтовик.
Боевой клич «За Родину-мать!»
Удивительное дело, рассказывает Константин Степанович, во время войны редко кто болел. «Лежали на снегу, шинель примерзла, отодрал ее, вскочил и побежал! Вперед! Комиссары обычно кричали «За Сталина!», а рядовые - «За Родину-мать! За родных!». Давали и «наркомовские 100 граммов», чтобы крепче духом были. Их ввели где-то в 42-м году, сначала-то не было. Наверное, медицина их придумала. Не болели. Патриотизму и мобилизации каких-то дополнительных внутренних резервов организма, видимо, сыграли свою роль. Раненые были, а больных почти не было», - говорит он.
Получай, фашист, гранату!
«С начала войны были автоматы ППД (пистолет-пулемет Дегтярева), но у них был один недостаток: затвор свободно ходил, он не фиксировался и производил самовыстрелы. Происходило много ранений и даже убийств среди своих. К концу 41 года их заменили на ППШ, более совершенный автомат. ППШ (пистолет-пулемет Шпагина) был автоматом с круглым диском, в нем был 71 патрон. В 1943 появился ППС (пистолет-пулемет Судаева) - с рожками вместо диска, где 35 патронов, чтоб меньше их расходовать. Автомата Калашникова во время войны еще не было.
У немцев были гранаты длинные, на рукоятке. Наши гранаты разрываются через 4 секунды, а их - через 13 секунд. Вот он бросит «палку свою», она прилетает, а наш боец хватает ее и им эту «палку» назад! За 13 секунд успеть можно - на, возьми!» - рассказывает мой собеседник.
День Победы
«Участвовал и в тяжелых боях за Ригу, где полегло много бойцов, и против частей Курляндской группировки немецких войск, которые хотели через порт Лиепая эвакуироваться, но их не пустили подводные лодки Балтийского флота. Когда к морю приперли их, они поняли, что на восток им не прорваться никак, пошли на переговоры, чтобы прекратить военные действия.
В день Победы мы жили недалеко от Кулдиги, в доме священника. Связь была по радио. И вот часа в два 8 мая звучит: «Победа! Победа!». Прибегает дневальный: «Победа! Германия капитулировала!». Как начали стрелять, весь потолок изрешетили. На улице - стрельба из всех видов оружия. Потом комендант кричит: «Прекратить стрельбу!». Местные сначала не поняли, думали, кто-то наступает. Потом успокоились, тоже стали радоваться: «Ура! Ура!». Сна не было. Латыши делали очень хорошее пиво, а литовцы - крепкий самогон. Они менялись. Тут-то у кого что, кто пиво, кто самогон тащат - и пошло. Так и праздновали Победу все вместе».
Домой, но не в Рождествено
«По окончании Высшей офицерской школы МВД в Москве собирался домой, под Куйбышев. За Волгой большое село есть Рождествено - там меня ждала моя будущая жена, мы с ней с 7 класса дружили. Только у меня спросили, ты коммунист? Отвечаю, коммунист. Вот и помогай братскому народу, сказали. Мы поженились в 1948 году и вместе приехали сюда, во Фрунзе. Мог бы попасть в Ашхабад, но опять-таки случай все поменял, и слава Богу!», - повествует мой собеседник.
Безопасность и правопорядок
Константин Степанович по-военному краток. Во Фрунзе ему было дано задание организовать новый вид работы в органах МВД - криминалистику. На этой ниве и проработал всю жизнь.
«Работа криминалиста связана с производством экспертиз при раскрытии преступлений - графических (почерковедческих), дактилоскопических (следы пальцев), трасологических (следы обуви, орудий взломов, транспорта). В кабинете не сидели, когда вернемся домой, не знали. Где грабеж, где убийство - мчимся на место преступления. Были ли угрозы? Бывало. Работа такая... Можно сказать, как на войне», - спокойно рассуждает полковник МВД в отставке.
Константину Степановичу Шишкину 30 мая исполнится 93 года. До сих пор читает классическую литературу, любит перечитывать «Войну и мир» Толстого. И всем советует: «Чтобы понять роман, его надо обязательно перечитать». Конспектирует, делает собственный анализ того, что происходит в мире, читает все газеты, в том числе «ЗОЖ» c рецептами о здоровье. Читает без очков. По рецептам лечит не только себя, а в первую очередь окружающих. Ноги тренирует на своеобразном домашнем тренажере. «Никакого недовольства, никогда не ворчит, слова плохого не скажет», - отзывается о нем сноха Ольга Викторовна.
На вопрос, способна ли нынешняя молодежь Кыргызстана на патриотический порыв, смело ринуться вперед на поле боя с криками «За Родину!», Константин Степанович умолкает, опускает глаза и молчит. Лишь морщинистая рука крепче сжимает ручку трости.
