12:00, 22 мая 2023, Бишкек - 24.kg , Анастасия БЕНГАРД
Ежегодно в кризисные центры, по данным Нацстаткома, обращается более 9 тысяч человек. Подавляющее большинство из них — по проблемам семейного насилия. При этом в стране функционирует только один муниципальный центр помощи женщинам, остальные преимущественно созданы на базе неправительственных организаций. С какими сложностями они сталкиваются и взаимодействуют ли с государством?
По словам координатора центра Марии Личаню, учреждение никогда не пустует, иногда приходится отказывать в приеме из-за отсутствия свободных коек. Некоторые пострадавшие приходят сами, других перенаправляют из органов соцзащиты, мэрии Каракола или милиции. Им оказывают юридическую, психологическую помощь, а также обучают профессиональным навыкам и содействуют трудоустройству (кондитерами, швеями).
За время работы у центра появились постоянные клиентки. К примеру, многодетная Феруза (имя изменено) приезжает примерно каждые полгода последние пять лет, сначала с семью детьми, теперь уже с восемью. Мужчина дома ее бьет и оказывает психологическое насилие. Однако Феруза терпит.
Но не в нашей компетенции учить жизни. У нас есть услуга, и если человек нуждается, то мы ее предоставляем.
Мария Личаню
Она отметила, что пострадавшие нередко возвращаются к абьюзерам из-за экономической зависимости, отсутствия собственного жилья и профессиональных навыков. Одни женщины предъявляют требования к государству, мол, ей должны помогать, выдать землю и так далее, хотя документально такого права у нее нет. Другие даже выламывают двери в убежище, требуя принять.
Это еще одна из проблем — когда знают о правах, но забывают об обязанностях.
Мария Личаню
В центре «Химая» есть черный список нарушительниц правил проживания в убежище. В частности запрещено распивать спиртное и сообщать адрес, где ты находишься. Ведь безопасность — основное условие для существования любого шелтера. Бывали случаи, когда домашние тираны приходили в учреждение, ломали окна и двери.
«Химая» находится на самофинансировании, из-за этого возникают сложности. «Сейчас доноры оплачивают частично продукты и гигиенические средства. Но если помощь вдруг прекратится, то закупать нам будет не на что. А женщины обращаются репродуктивного возраста и с маленькими детьми, часто без средств к существованию», — сказала Мария Личаню.
Она с сожалением отметила, что кризисные центры работают с последствиями. «А нужно с детских садов говорить о том, что насилие — это не норма. Бороться с этим надо в самом начале жизни ребенка. В Кыргызстане есть хорошие законы и нормативные правовые акты, но не всегда механизмы работают так, как хотелось бы. Статистика насилия растет».
Полгода назад жительница Баткена Жийдегул Рысбек кызы открыла своеобразную горячую линию для женщин. После публикации поста о насилии в Instagram ей стали писать читательницы о своих историях и проблемах. За это время к ней обратилось более 20 женщин, в том числе подвергшиеся сексуальному и физическому насилию.
«У нас такой менталитет, что обращаться за помощью стыдно или боязно. Поэтому многие пишут анонимно. Но при желании мы можем встретиться и поговорить», — отметила в беседе с 24.kg молодая активистка.
Идея горячей линии родилась несколько лет назад. «За четыре года работы в школе я увидела, что в сложных ситуациях женщины не поддерживают женщин. Также ученицы рассказывали о сложных отношениях между родителями, что отцы бьют мам», — сказала Жийдегул Рысбек кызы.
Некоторые вопросы обратившихся она адресует юристам, которые консультируют бесплатно. С юридической помощью проблем нет, а вот с психологической есть. Специалистов, особенно кыргызскоязычных, нет практически повсеместно. Жийдегул обращается к донорам, оказывающим помощь в оплате услуг психолога, или покрывает расходы сама с мужем благодаря участию в различных проектах. Также она сотрудничает с предпринимательницами, которые предоставляют нуждающимся женщинам возможность обучиться и трудоустроиться.
Сейчас государственный КЦ намерены открыть в столице на базе Республиканского учреждения протезно-ортопедических изделий. Работать он будет по принципу «единого окна».
Время от времени также поднимают вопрос открытия кризисных центров для мужчин. Однако, по статистике, 95 процентов пострадавших от семейного насилия — женщины, оставшиеся 5 процентов — мужчины, в том числе пожилые или лица с инвалидностью. Плюс подобный опыт уже был в Аламединском районе. Поэтому сейчас один из вариантов — разработка мобильного приложения для социально-психологической помощи мужчинам.
Несколько лет назад Министерство труда, соцобеспечения и миграции (МТСОМ) в рамках государственного социального заказа стало закладывать средства на оплату услуг кризисным центрам, которые оказывают пострадавшим женщинам медицинскую, социальную, юридическую и психологическую помощь.
Как сообщила 24.kg завотделом гендерной политики и координации по защите от семейного насилия МТСОМ Гульмира Окоева, в последние три года на эти цели предусматривали по 7,2 миллиона сомов на год.
Победителей среди НКО определяет грантовая комиссия Минтруда. «Раньше в конкурсе побеждали всего 4-5 центров. В 2022-м победителей было 10, а в 2023-м их уже 13. На следующий год, учитывая рост участников, мы заложили более 10 миллионов сомов. Это пока проект, Минфин сначала должен его утвердить», — отметила Гульмира Окоева.
«Хорошо, что услуги отдают на аутсорсинг специализированным учреждениям, которые умеют это делать. Но и открывать государственные центры важно, поскольку действующих сегодня недостаточно, услуги должны быть доступнее на местах», — считает Толкун Тюлекова.
«Сегодня тревожная кнопка есть только в единичных центрах. Были случаи нападения со стороны мужей-насильников, их родственников. Услуги частных охранных агентств стоят дорого, НПО не могут себе их позволить. Было бы хорошо, если этим занималось государство, предусмотрев эту функцию в системе охраны МВД», — отметила глава ассоциации.
Часто КЦ взаимодействуют друг с другом, но сложности есть с органами местного самоуправления. По словам Толкун Тюлековой, иногда они перенаправляют пострадавших женщин и забывают о них. Хотя с их стороны нужна помощь в дальнейшей реабилитации, ведь полномочия центров ограничены.
Актуален повсеместно и вопрос профессионального выгорания психологов и других специалистов кризисных центров. Им самим тоже нужна помощь для восстановления внутренних ресурсов.