10:00, 27 мая 2021, Бишкек - 24.kg , Юрий КОПЫТИН
В начале мая в Кыргызстане произошло уникальное событие, которое несколько затерялось на фоне остальных новостей. Впервые в истории республики у людей с инвалидностью, а их в стране на сегодняшний день насчитывается более 200 тысяч, появился свой представитель в аппарате омбудсмена. Им стал блогер и гражданский активист Аскар Турдугулов.
В интервью 24.kg недавно назначенный советник омбудсмена рассказал о своем опыте борьбы за равные права, что в этом направлении делают сегодня чиновники и как исправить ситуацию.
— Аскар, расскажи о себе.
— Меня зовут Аскар Турдугулов. В Сети я больше известен под псевдонимом Оскар Райс. Оскаром меня называют друзья, а Райс — это своего рода адаптация моей фамилии на английский язык. «Тур» — по-кыргызски «стой», на английском это звучит как rise up — поднимайся.
Мне 36 лет, до 18 лет я жил обычной жизнью. В 2002-м произошли события, после которых я приобрел пожизненную инвалидность первой группы.
Это случилось на Иссык-Куле. Неудачное падение спиной на перила на излом. Травма позвоночника. До этого я никогда в жизни ничего себе не ломал, не было даже сильных ушибов.
— Когда ты впервые задумался о защите прав людей с инвалидностью?
— Когда проходил долгую реабилитацию после травмы. У меня тогда появилась мечта — однажды выбраться на спектакль в Театр оперы и балета. Когда я смог это сделать, столкнулся с первой проблемой. Вызвал такси и понял, что у нас нет удобного транспорта для людей на колясках. Тогда же у театра я впервые прочувствовал на себе, что даже одна ступенька — это уже барьер.
В тот день и пришло осознание, что нужно об этом говорить, нужно доносить до общества эту проблему. С развитием интернета и социальных сетей делать это стало проще и удобнее.
— Ты помнишь свой первый видеоролик?
— Да. Это был Дворец спорта в Бишкеке. Я приехал к нему и показал, как тяжело людям на колясках пробраться в здание.
— Как часто чиновники реагируют на твои публикации? Были случаи, когда после них тут же принимались меры?
— Такое случается, но не часто. Один из примеров — налоговая инспекция Первомайского района. Там не было пандусов и отключили лифт. На второй этаж можно было попасть только по лестнице. Когда я опубликовал свой пост в Facebook, Госэкотехинспекция направила туда инспекторов, которые выдали предписание об исправлении нарушения. Пандусы сделали, но не по строительным стандартам. Пользоваться ими все равно нереально. Отреагировали для галочки.
— В Бишкеке, как я понимаю, в принципе сложно найти два одинаковых пандуса. С трудом верится, что есть хоть какие-то стандарты.
— Строительные стандарты у нас очень правильные. Если бы мы жили по ним, то жили бы, как в Европе. Проблема в том, что их не придерживаются. И нет никакого государственного контроля за их исполнением.
Чиновники часто считают, что самого наличия пандуса, как факта, достаточно, а какой он — неважно.
Есть и другая проблема. Например, Госэкотехинспекция не имеет права проводить проверки без заявления. То есть по каждому пандусу придется писать отдельное обращение. Сейчас мы работаем, чтобы внести изменения в нормативные акты. Чтобы инспекторы могли проводить рейды в любое время с участием СМИ.
— С госучреждениями понятно. А частные строительные фирмы не заинтересованы в соблюдении норм?
— Для них это лишние траты. Учитывая, что прием новостроев не обходится без коррупционной составляющей, ответ мой будет очевидным. Тему доступной среды поддерживают единицы предпринимателей.
— Топ-5 мест в Бишкеке, доступных для людей с инвалидностью, по твоей версии.
— Проще назвать топ-5 недоступных мест. Кыргызская национальная филармония, Музей изобразительных искусств, Русский и Кыргызский драмтеатры, кинотеатры. В принципе, этот список можно продолжать долго.
— Это на самом деле ужасно. Были потрачены огромные деньги и все впустую. Власти города сделали невероятную глупость.
Чтобы воспользоваться подъемником, необходимо прийти в мэрию и попросить ключ. Я его называю «золотой ключик».
Оказывается, в бюджет не заложили лифтера, который помогал бы включать подъемное устройство. С надземными переходам в районе Аламединского рынка еще хуже. Там подъемники просто закрыли. Они есть только номинально.
— Есть идеи о том, как изменить ситуацию?
— Если говорить о пандусах и в целом о доступной среде, то как раз сейчас вместе с активистами мы планируем провести круглый стол, пригласить стройкомпании. Рассказать им о стандартах и принципах универсального дизайна, который удобен всем. Грубо говоря, это исключение лишних порогов, лестниц, ступеней в зданиях.
Это упростит жизнь не только людям с инвалидностью, но и родителям с детскими колясками или велосипедистам.
— В советское время у Общества слепых и глухих было свое производство, на котором люди могли зарабатывать на жизнь. Как сейчас обстоят дела с трудоустройством?
— Этот завод функционирует, но уже больше как фонд, а не как производство. В целом с трудоустройством проблемы. Законодательство у нас, опять-таки, хорошее. Есть пятипроцентная квота для людей с инвалидностью, но ее никто не соблюдает. Все потому, что по закону такой рабочий должен трудиться не больше семи часов в день, у него должно быть оборудовано рабочее место. А это для владельцев бизнеса лишние траты. Хотя есть и редкие исключения.
Отмечу, что большую работу в этом направлении проводит неправительственная организация «Центр Солидарности в Кыргызстане», с которой мы сотрудничаем далеко не первый год.
Как вариант, предлагается стимулировать предпринимателей. При соблюдении квоты освобождать их от части налогов либо выдавать кредиты.
— С начала твоей гражданской активности прошло больше 15 лет. Какие изменения за это время ты ощутил?
— Они, как верхушка айсберга. Если смотреть в далекий 2005 год, все было ужасно. Сейчас о проблемах начали говорить, стали что-то делать. Но этого все равно мало.
В том же Казахстане за это же время в вопросах прав людей с инвалидностью сдвинулись намного дальше.
Но надежда умирает последней. У нас много активистов, у которых много идей, желание менять мир вокруг себя. В Кыргызстане очень сильно мешает кадровая чехарда. Меняются правительство, министры и их команды. Вроде только наладили рабочие контакты, а человека убрали или того хуже — посадили. Все приходится начинать сначала. Главная проблема — отсутствие финансов.
— Много идей и предложений разбилось о пороги Минфина?
— Примеров много. Самый злободневный — увеличение суммы пособий для людей с инвалидностью. Сейчас они не превышают 1,5-2 тысячи сомов в месяц. Или путевки в санатории, которые предоставляются человеку с инвалидностью раз в пять лет, а должны предоставляться минимум раз в год. Еще пример — коляски, которые должны меняться раз в год, так как они быстро изнашиваются. У нас их выдают на пять лет. Эти проблемы озвучиваются, делаются предложения. Ответ один — денег нет.
— Я знаю, что существует унизительная процедура, по которой человек с инвалидностью раз в год должен ее подтверждать.
— Эта процедура сейчас называется медико-социальная экспертиза. Сам проходил ее пять раз, прежде чем добился признания пожизненной инвалидности. По этой проблеме ко мне обращаются очень часто. Представьте, у человека перелом шейных позвонков. Полный паралич. А его заставляют раз в год являться на комиссию, да еще и в здание, в котором его приходится часами носить на носилках по этажам и кабинетам. Люди вынуждены давать взятки от 500 до 1 тысячи сомов, чтобы не мучиться. Собственно, ради взяток все это и делается.
— Какие задачи как советник омбудсмена ты считаешь для себя первостепенными?
— Первое — это вопросы доступной среды. Второе — исключение из законодательства дискриминационных моментов. Например, по закону люди с первой группой инвалидности не имеют права усыновлять детей. Хотя у многих есть такая возможность.
Я считаю, что это дискриминация. Нужно рассматривать каждый случай отдельно, а не обобщать их. В Кыргызстане сегодня нет ни одного государственного реабилитационного центра для людей с травмами позвоночника. Это способствует увеличению инвалидности. В целом вопрос медицины.
Когда я проходил обследование в Европе, мне сказали: «Операцию тебе сделали топорно. Если бы оперировали у нас — уже ходил бы».
Планирую продолжать бороться со стигматизацией в обществе. У нас человек в коляске представляется многим, как какой-то немощный попрошайка, который ничего не может. Сам не раз сталкивался с тем, что на рынках, куда я выезжал за покупками, люди подходили и давали мне мелочь. Один раз даже банан в руки сунули. Понимаете, какие шаблоны у них в головах, какие предрассудки? И я скажу, что изменить сознание людей зачастую гораздо сложнее, чем построить пандусы, подъемники или медицинские центры.