12:03, 27 января 2020, Бишкек - 24.kg , Иван МАРЧЕНКО
Блокадная зима 1941-1942 годов считается самой трагической в истории Ленинграда. Многие ее не пережили. Но Галина Тольская выстояла. Накануне 76-й годовщины снятия блокады она рассказала 24.kg, как боролась за жизнь, кого потеряла и нашла во время Великой Отечественной.
«Родилась я в 1929 году. К началу войны у меня было две сестры — семилетняя Вера и годовалая Люба. Отец Иван Петрович был юристом, а мама София Сергеевна — домохозяйкой, — рассказывает Галина Ивановна. — В июне 1941-го мы отдыхали около границы с Финляндией. Вдруг объявили, что наступают немцы. От курорта отходило два поезда: в Костромскую область и Ленинград. Почти все наше имущество было дома, поэтому мы отправились туда.
Отца в армию не призвали. Ему было 56 лет. В свое время он участвовал в Первой мировой, имел проблемы со здоровьем. Он поехал на работу в Кронштадт. Вернуться ему не дали, так как близ Ленинграда начались бои. Связь с ним надолго оборвалась».
«Враг днем и ночью бомбил город и устраивал артобстрелы. Дома всегда работало радио, по которому объявляли воздушную тревогу, — говорит блокадница. — Во время бомбежек мы сначала бегали в подвал-бомбоубежище, но вскоре перестали. Это было бесполезно. Если тяжелая бомба попадала в какой-то дом, он разрушался с бомбоубежищем. По ночам мама закрывала нас подушками, чтобы мы от шума не просыпались. Однажды рядом с нашими окнами упал снаряд, и взрывной волной меня откинуло на несколько метров.
Немцы сбрасывали зажигательные бомбы, те пробивали крышу и падали на чердак. Там стояли бочки с водой и песком и дежурили подростки. Они быстро хватали бомбы щипцами, бросали в воду и закидывали песком.
Электричество отключили. За водой надо было ходить к Фонтанке. Зимой топили буржуйку. Кидали в нее все, что попадалось под руку, включая мебель и книги. Но все равно было холодно. Верхнюю одежду никогда не снимали. Жители нашего дома объединялись в группы и спали в маленьких комнатах, прижавшись друг к другу».
«Дома продукты быстро кончились, а достать что-то в магазине было невозможно. Хлеб выдавали по карточкам — в сутки на человека. Мы резали его на маленькие дольки, сушили и сосали. Иногда питались жмыхом от семечек и чечевицей. Бывало, мама сыпала в стакан немного соли и перца, клала лавровый лист и заливала кипятком. Воображали, что это бульон. Из-за нехватки витаминов многие болели цингой. Заедали вши.
От недоедания люди слабели и гибли. Их складывали в специальном помещении или даже просто на улице, а после увозили в братскую могилу.
Я смотрела за сестрами, а мама шла менять что-то на барахолке и достать еды. В один из дней умерла Люба. Она оставалась в квартире, а мама ушла и долго отсутствовала. В это время умерла Вера. Когда маму привели, она была сильно простуженной и на следующее утро скончалась. Я проснулась среди трех тел — за несколько январских дней потеряла самых близких», — рассказывает Галина Тольская.
«Я попала в детский приемник. Там кормили и помогли дотянуть до весны. Потом отправили в тыл, — вспоминает она. — По Ладожскому озеру плыли баржи. Налетели немцы и сбросили бомбы. Некоторых потопили. Но наша баржа проскочила. Помогли плывшие с нами зенитчики.
На большой земле эвакуированных пересадили в поезд и под обстрелом повезли дальше. На крыше тоже были зенитки. Я оказалась в детдоме в Пошехоно-Володарском районе Ярославской области. Училась там год. Чтобы обеспечить себя витаминами, собирала в лесу ягоды и щавель.
В 1943-м отправили в ремесленное училище в город Тутаев. Там меня разыскал отец. Оказалось, он все время работал на станции Берендеево в Ярославской области. Мы недолго жили вместе — через год он умер. Меня взял в семью его начальник и после войны увез к родне в Узбекистан. Его сестра устроила меня на текстильный комбинат счетоводом. Я трудилась и училась в вечерней школе. В 1955-м вышла замуж за племянника приемного отца. Мы с мужем переехали в Казахстан к его матери, а затем — во Фрунзе к другим его родственникам. Родили дочь и сына».
«Я отучилась в финансово-экономическом техникуме и 22 года проработала бухгалтером на заводе пластмассовых изделий. С 1984-го на пенсии. Имею звание «Ветеран труда». Мужа похоронила в 1999-м.
Кыргызское общество блокадников Ленинграда (КОБЛ) создали в 1994 году, но я узнала о нем лишь через 10 лет. Собрала необходимые документы и вступила. Стала ходить по школам и рассказывать о блокаде.
Было время, жила впятером с детьми и внуками в однокомнатной квартире. В 2011-м благодаря председателю КОБЛ Анне Кутановой получила от государства квартиру в новом доме. Поселилась там с сыном. Он воевал в Афганистане, затем вошел в городское военно-патриотическое объединение воинов-интернационалистов «Родина». Работал с молодежью. В 2016 году заболел и умер.
Ежемесячно получаю от властей денежные льготы, — говорит Галина Ивановна. — Часть денег вложила в образование внуков. Их трое. Внучка уехала в Россию и выучилась на логиста, внук живет в Бельгии и работает архитектором. Еще одна внучка со своим 17-летним сыном работает портнихой. Они живут в Бишкеке с моей дочкой, которая уже на пенсии.
В 2009 году КОБЛ впервые направило меня с другими блокадниками в Санкт-Петербург на мемориальную акцию. При поддержке посольства России ездим в январе на годовщину снятия блокады или в мае на День Победы. Там собираются делегаты из многих стран. Все друг другу как родные. Нас прекрасно встречают. Везут на Пискаревское кладбище, парад, концерт, экскурсию...
А однажды епископ Бишкекский и Кыргызстанский Феодосий устроил в подарок блокадникам десятидневный круиз на теплоходе по Волге.
Всякий раз, приезжая в Санкт-Петербург, гуляю по городу. Иду к Неве, вдыхаю полной грудью и вспоминаю ту роковую зиму».