17:08, 10 ноября 2015, Бишкек - 24.kg , Каныкей МАНАСОВА
Женщина-органист. Еще недавно в Кыргызстане это было такой же экзотикой, как женщина-солдат.
Динара Салиева окончила Московскую консерваторию по классу профессора-пианиста Генриетты Мирвис и профессора Леонида Ройзмана, выпустившего плеяду ведущих органистов СССР. Будучи солисткой Киргосфилармонии и «Союзконцерта», она дала более 2,5 тысячи сольных концертов. Выступала там, где были установлены органы, в том числе в Рижском Домском соборе, куда имели доступ только лучшие органисты мира. Динара Салиева удостоена звания «Заслуженная артистка КР». После того как распался Союзконцерт, уехала в Германию, в Люнебург - один из центров средневековой и современной органной культуры, прошла курс обучения Кирхенмузик в легендарном Баховском соборе – Сант-Михаэлискирхе, в котором пел в хоре и давал концерты еще великий Иоганн Себастьян Бах…
Сегодня Динара Салиева даст концерт в Кыргызской национальной филармонии имени Т.Сатылганова. Незадолго до выступления она заглянула для беседы в редакцию ИА «24.kg».
- На каком этапе вашего творчества орган взял верх над фортепиано?
- Это, скорей всего, судьба. С детства - лет с 4-5 - я слушала пластинки с записями органной музыки Баха и других композиторов, которые звучали у нас дома. Отец всегда водил меня на концерты лучших пианистов, приезжавших во Фрунзе. Потом мы всей семьей ездили на Рижское побережье в Дом творчества писателей. Там нас встречали знаменитые Дзинтарский концертный зал, Домский собор. В последнем был старинный орган XIII века. Он много раз реставрировался, у него великолепное звучание. Вообще Рижский Домский собор в плане звучания являет собой отличный концертный зал. В то время он ежедневно был полон слушателей, так как шли концерты.
Через много лет по плану Союзконцерта я была включена в программу и давала концерт в этом знаменитом соборе. К инструменту в нем имеют доступ лучшие органисты мира. Я видела программу с именами тех, кто играл в этом соборе до и после меня - главный органист Собора Парижской богоматери из Франции, кафедрального собора из Брюсселя и другие.
На заре моего обучения в музыкальном училище, а потом в консерватории многие мои ровесники начинали изучать игру на органе, а потом бросали: дома его нет, заниматься негде, и потом это очень трудоемкий процесс, ведь орган – сложный инструмент. У него клавиатура от двух до пяти рядов, есть еще ножная клавиатура, и всю эту техническую часть нужно выучивать. В вузе кроме органа есть еще масса других предметов, нужно еще на фортепиано заниматься… Поэтому какое-то время я занималась органом в консерватории, но поскольку перспективы, что в будущем я стану органистом, не было, на том все и закончилось. Потом, когда я вернулась во Фрунзе, стала солисткой Киргосфилармонии, пианисткой, я играла сольные концерты, выезжала на гастроли. Как-то меня вызвали в Минкультуры, это был Момонкулов, педагог по теории музыки, он знал, что я занималась органом, и поэтому сообщил, что в филармонии планируется установка органа. Он спросил, нет ли у меня желания поехать снова в Москву на стажировке. Я сразу согласилась. Два года стажировалась. В консерватории я пошла прямо к профессору Ройзману, который, несмотря на то, что у нас орган еще не был установлен, бесплатно и без получения нужных документов начал заниматься со мной. Он дал мне разрешение заниматься на органе, дал мне репертуар. Порой занималась буквально ночью, хотя это было нельзя.
- Что вы испытываете при исполнении музыкального произведения в соборе?
- Когда звучит прекрасная музыка, или когда композитор пишет ее, то он инспирируется, я думаю, каким-то прекрасным духом. Когда я играла в соборах Германии, служба всегда начиналась с сольного произведения, потом шли литургии, люди пели. И все это шло в сопровождении органа. Если вначале я играла что-то медитативное, ввод, то в конце – большое торжественное произведение. В литургии бывают такие медитативные места, где звучит только орган. И вы знаете, в такие моменты происходит что-то необъяснимое. Вот эта духовная наполненность, она, безусловно, присутствует, и ее объяснить нельзя. В этом плане органная музыка несет духовный, очищающий и возвышающий заряд энергии, особенно во время службы, и дополняет ее.
– Какую музыку исполняют на органе?
- Не всякая музыка подходит для этого. Есть вещи, которые можно переложить для этого инструмента, а есть те, которые невозможно. Допустим, вальсы. Вальс – это не органный ритм, поэтому он не подходит.
– Орган - мощный инструмент. Он может заменить собой оркестр?
- Вы правильно отметили про мощность. Орган заменяет оркестр. В нем много труб, есть всякие регистры: регистр флейты, например, или регистр трубы, гобоя или английского рожка. Конечно, не все органы имеют такие регистры. Так же, как краски в палитре, так и органы имеют разное количество регистров. Поэтому органист приезжает в другой город (страну) за день-два-три до концерта, чтобы хорошо ознакомиться с возможностями инструмента, его состоянием. Бывает так, что некоторые регистры не работают, или какие-то функции. И здесь снова происходит как с красками, которые смешиваются в палитре. Органист может объединять регистры.
- Много ли органов довелось вам увидеть, и как вы оцениваете орган в нашей филармонии, в каком он состоянии?
- Я встречала сотни органов. Были те, на которых я работала неоднократно. Кстати, музыкант у каких-то органов может чему-то учиться. Каждый орган звучит по-своему.
Что касается органа в Бишкеке, то это замечательный инструмент. Когда я была солисткой нашей филармонии и впервые открыла его, стала первой органисткой, на нем было можно играть все. У нас были великолепные возможности: в зале тогда с помощью кондиционеров поддерживалась оптимальная температура воздуха, было два органных мастера, которые следили за всем этим. Сейчас таких условий нет. Для рыночной экономики это обычно, так же и в других странах - многие органы простаивают, что-то теряют. Если есть возможность, то в основном общественность финансирует: собираются деньги, происходит реставрация. Конечно, в Бишкеке сейчас нет органного мастера и надлежащего ухода за инструментом тоже нет. Какие-то регистры на нем вышли из строя, но это не означает, что на нем нельзя играть. Здесь, допустим, 33 регистра, а бывает и 18… и даже при таком количестве регистров даются органные концерты. Поэтому не на каждом органе можно сыграть все. Есть такие современные небольшие органы, словно игрушечные, которые имеют электронный звук. Вот на них большие мощные романтические произведения играть невозможно. Поэтому я стараюсь везде играть оптимально возможное на каждом отдельно взятом инструменте, тщательно подбирая программу для каждого. У бишкекского органа есть большие возможности, он может хорошо звучать. Но отсутствие надлежащего ухода за ним, конечно, печалит. Надеюсь, ситуация когда-нибудь улучшится.
- Какие тенденции в современной музыке для органа кажутся вам интересными?
- Современную музыку очень люблю, у нее много возможностей для отображения внутреннего мира человека, его мыслей и эмоций. Она сродни краскам в импрессионизме, с помощью которых художник придает своей работе ощущение воздуха, простора, создает общую атмосферу. Так же и в музыке, когда современными средствами, сочетаниями регистров можно добиться больших ярких ощущений. Кстати сказать, московский композитор Сергей Павленко в свое время написал фантазию Agnus Dei («Агнец божий»). Это современная, очень сложная музыка, которую я выучила, и первое исполнение этого произведения было в Киевском Доме органной музыки.
- Чем для вас интересен нынешний визит в Кыргызстан?
- Я приехала исключительно в связи с 90-летием со дня рождения моего отца – философа-просветителя, писателя, публициста, искусствоведа и общественного деятеля, академика Азиза Салиева. В своих научных исследованиях он провел анализ мыслительных процессов, имеющих глобальное значение для современной теории мышления. Его труды изучаются в Оксфорде, Кембридже, они находятся в различных библиотеках мира, в том числе в Конгрессе США и Брюсселе. Азиз Салиев много сделал для культурного развития республики, и в частности литературы, открыв миру Чингиза Айтматова, а также для музыкальной жизни, в особенности оркестровой.
- Есть ли в вашей концертной программе что-то специальное для выступления?
- В программе сегодняшнего вечера органные обработки Генделя- это триумфальные марши королевских процессий. Оригинальное пение средневековых хоралов, тексты которых я перевела с немецкого. Органные обработки Букстехуде партита и Баха на них. В программе участвует камерный хор Кыргызской национальной филармонии имени Т.Сатылганова. Два года назад программу с хоралами мы уже исполняли, тогда она была выстроена в форме мессы, более траурная. Сейчас в нее вошли несколько рождественских хоралов, так как в конце ноября начинается рождественская пора, которая длится месяц. Кроме того, будут исполнены мною и хором произведения, которые любил мой отец, из органных – Макса Регера - интродукцию и пассакалию d-moll (если орган не закапризничает), а также произведения Каччини, Пуччини, Верди, «Готическая сюита» Леона Бельмана и многое другое с участием солистов оперы. Будет звучать красивая музыка. Приглашаем на вечер.