14:43
USD 85.80
EUR 93.14
RUB 0.88

Мурат Джуматаев о космическом прошлом и перспективах кыргызской науки

Национальная академия наук
Фото Национальная академия наук. Доктор технических наук, академик, президент НАН КР Мурат Джуматаев

В канун Дня ученых, который приходится на 10 ноября, журналист ИА «24.kg» побеседовал с недавно избранным президентом НАН КР Муратом Джуматаевым о реформах в академии, ее проблемах, истории и перспективах отечественной науки.

Работа на результат

- Какие реформы в Академии наук вы намерены поводить?

- Они уже начаты. Во-первых, в 2016 году в Кыргызстане принята Концепция реформирования сферы науки, в том числе Национальной академии. Для научного учреждения разработан пошаговый план реформирования. Приняты Закон «О Национальной академии наук» и новый устав.

В результате объединения из 24 научно-исследовательских институтов осталось 20.

Кроме того, из четырех вице-президентов остался один, сокращен институт советников. Теперь наши отделения будут возглавлять председатели, а ранее это делали вице-президенты.

Отделения НАН КР: физико-техническое, горно-геологическое, химико-технологическое, медицинских и сельскохозяйственных наук, гуманитарных и экономических наук и южное региональное отделение.

- Кроме сокращения штата, какие преобразования произошли в учреждении?

 - Мы провели своеобразный анализ тем, материально-технической базы, и он показал, что требуется оптимизация. Некоторые темы не востребованы совсем, бывает, что ученые берут для исследования темы, которые были актуальны 40-50 лет назад. Есть новые результаты, но и они не востребованы. Сейчас уточняются приоритетные направления. Отберем 5-6.

 - Что станет приоритетным?

- Все инновационные и информационные технологии. Это первое направление, связанное с цифровой экономикой, ее будут вести институты автоматики и информационных технологий.

Следующее направление - новые материалы и технологии. К примеру, у нас есть небольшие результаты по наноматериалам. Дальше идут водные и энергетические проблемы, проблемы, связанные с минерально-сырьевыми ресурсами. Одна из актуальных проблем - экология. Ей будут заниматься институты биотехнологий, биолого-почвенный, Институт леса, Ботсад. И, наконец, вопросы человека и общества, над которыми работают институты языка и литературы, философии, истории и археологии.

- Какова цель реформирования?

 - Получить ощутимые практические результаты во всех сферах - в экономике, в социальной жизни…

Наука – услышать друг друга

- Наука в нашей стране финансируется государством. И заниматься ей должно какое-то одно ведомство – или Академия наук, или Минобразования. Но этого последние 26 лет не происходит, поэтому ученые пытаются доказать свое право на существование разными путями, мы никак не можем найти свою нишу. Отсюда и в обществе складывается впечатление, что наука сама по себе, а государство - само по себе. Необходимо и ученым, и государству сделать шаг навстречу друг другу.

 - Вы получаете какие-то небольшие заказы от государства?

 - Конечно. Я с 1995 по 2007 год работал директором Института машиноведения. Наше учреждение иногда зарабатывало в два раза больше, чем поступало от государства. Разнообразные машины, нестандартное оборудование. Допустим, когда строилась дорога Бишкек – Ош, нужно было реконструировать тоннель, и нашему институту доверили обследовать его состояние. Это был хороший научный опыт, и денег заработали, были другие заказы. Институт геомеханики с «Кумтором» работает. НИИ, как могут, приспосабливаются, но крупных проектов нет. Это беда не только институтов, но и государства, которое не сумело поставить перед учеными такую задачу.

Сократить, чтобы увеличить

- С 1991 года все институты, их здания, территории сохранены?

 - Здания удалось сохранить практически все. Статья 18 Закона «О Национальной академии наук» гласит, что имущество академии не подлежит передаче или отчуждению. Институт геологии хотели куда-то передать, но закон его сохранил. Что касается земли, простой пример: вокруг нашего квадрата должны были быть академические строения, но после 80-х годов денег на науку стало все меньше и меньше, и земли потихоньку ушли.

- За счет чего реализуете концепцию?

 - В 2016 году президент академии встречался с премьер-министром, и учреждению было поручение: во-первых, оптимизировать структуру, сократить ненужные направления, во-вторых, увеличить заработную плату сотрудникам. Но так как первая часть не была исполнена, соответственно не исполнена и вторая.

- Что подразумевает оптимизация? Сокращение штата ученых?

 - Структура должна оптимально использовать ресурсы, кадры и - самое главное - выделенные деньги. Вот это и есть оптимизация. Но с 1991 года требуют провести сокращение и за счет этого увеличить заработную плату. Так, в 1991 году в академии было около 4 тысяч сотрудников, сейчас их около 2 тысяч.

 - По какому принципу сокращали? «Резали по живому» или не брали никого на освободившиеся места?

 - Чтобы увеличить зарплату, нужно было сокращать. Сейчас средняя зарплата 6 тысяч 71 сом за вычетом налогов. Директор института имеет должностной оклад 9 тысяч 300 сомов, плюс за докторскую степень добавляется 600 сомов, за национальный статус - одна тысяча сомов, плюс за стаж работы и всего где-то 13-14 тысяч выходит.

Спасительный грант

- Ученые выживают за счет грантов, проектов?

 - Да, проекты, гранты, хоздоговорные средства, кроме того, многие работают в вузах. У кого есть ученая степень, все преподают.

 - В союзное время, говорят, многие стремились в Академию наук, потому что там было больше свободы. Эта тенденция сохранилась?

- Да. Это видно при выборе тематики исследований, у нас свободный режим работы. Мы требуем только результат.

 - Как устроен график работы научного сотрудника?

- Сотрудники работают в составе лаборатории, которую обычно возглавляет известный ученый. Они пишут проекты. Тема должна быть связана с приоритетным направлением. В зависимости от качества проекта менее достойные должны отсеиваться.

Но из-за того что мало людей и денег, практически все работники института вовлечены в эти проекты. В этой системе нужны изменения. Эти проекты сопровождаются штатным расписанием, где государством установлены жесткая зарплата и число вовлеченных сотрудников.

Чтобы увеличить отдачу и повысить ответственность, необходимо, чтобы сам разработчик проекта решал, сколько человек ему требуется. И вот это как раз привело бы к увеличению зарплаты.

Сейчас я ставлю этот вопрос. Не нужно жестко регламентировать размер зарплаты, она должна быть более гибкой. А то получается иногда, что кто-то вообще не участвует, но получает зарплату.

- А суммы проектов в каких пределах варьируются?

- Есть проекты с финансированием в 300 тысяч сомов, доходит и до 10 миллионов сомов.

- За последние 26 лет разработки наших ученых внедрили в производство?

- В середине 90-х мы разработали гидравлический молот, смогли его внедрить в производство и даже экспортировали изделия. Они были хорошего качества и по цене в разы ниже своих аналогов. Но нас не пустили на рынок. Мы произвели конкурентоспособный продукт, но не смогли выжить в жестоком мире рыночной экономики. В Швейцарии, Финляндии есть небольшие фирмы, которые производят оборудование для буровых и в год делают по 10 штук. Но продукция их очень дорогая, и этих денег хватает на развитие, на содержание штата. Думаю, нам тоже следует двигаться в этом направлении.

Кадры решают все

- А как обстоят дела с кадровым потенциалом?

- Это проблема. Особенно это касается естественно-технических направлений. В гуманитарных направлениях наблюдаем переизбыток. Как мы выходим из ситуации?

Как преподаватель я из группы обычно выбираю двух-трех молодых ребят, и с третьего курса начинаю привлекать к работе в академии. Ведь перспектива зарплаты не очень хорошая, а когда человек вовлечен и может еще диссертацию защитить, то лет на 5-6 может остаться.

 - А в концепции предусмотрено привлечение молодежи?

- Да. У нас есть такое понятие, как рост кадров. Сначала младший научный сотрудник, затем старший научный сотрудник, потом заведующий лабораторией. После защиты человек должен возглавить лабораторию.

У нас есть такое негативное явление: завлабораториями, даже те, кому исполнилось 60-70 лет, не уступают место молодым и продолжают работать.

Завотделом в свое время помогал молодым ученым, был их руководителем, и те не могут требовать у своего наставника уступить место.

- А сами ученые не осознают, что пора уйти?

 - Есть те, которые осознают. Но не все. Да и наш менталитет не позволяет сказать аксакалу «уходите». Поэтому в своих письмах я указал, что все-таки необходимо ввести возрастной ценз. Например, после 65 лет сотрудник не может быть заведующим лабораторией, ученым секретарем, но на высших административных должностях может быть представлен. Человек должен расти.

 - А что вы скажете о молодых, которые приходят?

- У них слабая школьная база. На естественно-технические факультеты поступают в основном ребята из регионов. Не скажу, что все слабые, просто многие не прошли чего-то в школе. Им приходится наверстывать. После трех-четырех лет работы видно, способный человек или нет, таких и оставляем. Бывает, что студент прилежный, но нет способностей. Мой научный руководитель говорил, что наука - как пирамида. На самом верху двое-трое дают идеи, ниже на ступеньку те, кто потом их реализует, и еще ниже те, кто выполняет рутинную работу.

В 90-е годы появились другие пути для заработка, и многие ушли, а наука – это процесс непрерывный, если нить где-то оборвется, восстановить ее очень трудно.

Чем гордимся и о чем мечтаем

- В 70 годы перед советскими учеными была поставлена задача долететь до Луны, изучить ее грунт. Наш руководитель Алимов взял на себя ответственность за разработку бурильного модуля.

- В итоге?

- Была создана станция «Луна-24», а бурильный модуль был создан именно нашими учеными, на Луне пробурили 2,5 метра, взяли пробы грунта. То событие мы называем звездным часом Национальной академии.

Даже если сейчас поставят перед нами задачу, найдутся и ученые, которые могут ее реализовать, и деньги.

Конечно, сейчас, если что-то нужно, это быстро сделают китайцы. И наш уровень науки падает.

- А за годы независимости были научные открытия?

- В 1997 году ученые Ильгиз Айтматов и Кушбакалы Тажибаев сделали открытие в области скачкообразных изменений напряжения.

Поясню. В шахтах происходят иногда взрывы. Начали изучать, почему. Оказывается, иногда в горной породе возникает напряжение, которое при внешнем воздействии резко увеличивается, и происходит взрыв.

Через несколько лет, в 2015 году, тот же Тажибаев в соавторстве с сыном сделали еще одно открытие в этой же области.  

Сохранить эту преемственность в области науки помогает наша академия. Она, как это ни пафосно звучит, по-прежнему является ее основой и оплотом. И будем надеяться, что начатые в учреждении реформы создадут в будущем крепкую базу для развития всех сфер жизни страны.

Популярные новости
Бизнес
2 ноября, суббота