10:00, 25 декабря 2025, Бишкек - 24.kg , Иван МАРЧЕНКО
Абдыгул Чотбаев — легендарный офицер, генерал-полковник, кавалер орденов Красной Звезды, «Манаса» III степени, «Данакер» и «Дружбы» (РФ), почетный гражданин Бишкека и Баткенского района. За его плечами два военных конфликта, десятилетия службы и ответственности за людей и страну.
Накануне 46-й годовщины начала Афганской войны Абдыгул Чотбаев рассказал 24.kg о первом боях, офицерской чести, дружбе с Русланом Аушевым и о том, почему решил бороться с лжеветеранами и восстанавливать престиж армии среди молодежи.
Афганская война 1979–1989 годов — военный конфликт на территории Демократической Республики Афганистан правительственных сил, поддерживаемых Ограниченным контингентом советских войск в Афганистане, и вооруженных формирований афганских моджахедов.
Советский Союз быстро взял под контроль большую часть территории и границы Афганистана, но не смог справиться с повстанческим движением, поддерживаемым Западом, Китаем и рядом исламских стран.
Ввод советских войск в Афганистан начался утром 25 декабря 1979 года. Последний советский солдат покинул эту страну 15 февраля 1989 года. По разным оценкам, потери Советской армии в конфликте составили 13 тысяч 833 убитых, 53 тысячи 753 раненых, 417 пропавших без вести.
Помню, в детстве играли во дворе в войнушку. Каждый воображал себя каким-то знаменитым полководцем. Один мальчишка, например, играл роль Чапаева. А я всегда изображал маршала Георгия Жукова. Нашего соседа, участника Великой Отечественной, это умиляло. Он гладил меня по голове и звал Жорой. Это прозвище ко мне прилипло.
Мы воспитаны на примере наших отцов и дедов, ветеранов ВОВ. Служба в армии воспринималась нами как нечто естественное и совсем не обременительное.
Абдыгул Чотбаев
В 1979 году я окончил Алма-Атинское высшее общевойсковое командное училище и был назначен командиром мотострелкового взвода. 25 декабря 1979-го наш полк вошел в Афганистан. Мы были в числе первопроходцев. Перед этим почти две недели занимались тактической подготовкой и воспринимали происходящее как учения. В один из дней мне поручили перевезти боеприпасы со склада в Учкызыле, а о том, что после разгрузки надо вернуться и продолжать вывоз, не предупредили. Царила невероятная суматоха! Сделав всего один рейс, прилег отдохнуть. Неожиданно прибыл командир полка и, приставив к моему виску пистолет, закричал: «Лейтенант, как речку перейдем, я тебя застрелю!»
Никто из простых солдат и офицеров младшего звена не знал, что едем на войну. Подняли по тревоге — и вперед. И даже прибыв в Афган, мы не осознавали всей серьезности ситуации. Когда стояли под Кабулом, я купил у местных цветные нитки (мама шила ширдаки, и ей их не хватало). Думал, скоро домой. Кто знал, что война продлится девять с лишним лет?
Истории из Афгана могу рассказывать часами — на книгу хватит. Вот лишь несколько.
Вечером 27 декабря комбат Валерий Кукса поставил нам задачу выдвинуться ко дворцу премьер-министра Афганистана Хафизуллы Амина. Там уже работали советские спецы. Мы должны были охранять захваченные ими объекты — дворец, казармы и ресторан.
Вскоре мой взвод получил новую задачу: совершить марш до Гардеза, захватить аэродром и обеспечить посадку спецназовцев. На выполнение дали трое суток, но справился за день. Помогла солдатская смекалка. Два моих бойца из Узбекистана немного разговаривали на фарси. Я сказал им уговорить кого-то из местных показать дорогу. Тот провел нас обходными путями, и в качестве оплаты мы дали ему 10 банок тушенки, несколько булок хлеба и ватник. За успех в этой миссии я получил первое поощрение — благодарность от начальника штаба армии.
В январе 1980-го в Кабуле начались волнения студенческой молодежи. Здание советского посольства находилось под угрозой. Его охраняло подразделение десантников, и меня со взводом отправили на усиление. По ночам подмораживало, а днем резко теплело. И бойцы нарушили правила ношения экипировки. В посольство прибыл пожилой человек в форме афганских военных без знаков различия и по пути сделал мне замечание. Но я дерзко ответил: «Езжай, дед. Сам разберусь». Потом узнал, что это был маршал Советского Союза Соколов. Он был главным военным советником СССР в Афганистане и возглавлял оперативную группу. Я получил втык от начальника штаба полка и выговор с формулировкой — за нарушение формы одежды личным составом. До сих пор с этим взысканием не согласен.
Побывал и в Бамиане, известном древней архитектурой. Нужно было сопроводить обоз с боеприпасами и провизией для одного из батальонов соседнего полка. На подступах к городу буйствовали душманы — нападали на колонны и жгли их. Мы в основном действовали ночью и смогли проскочить. Когда возвращались, я со взводом замыкал колонну батальона. Сев на место наводчика-оператора БМП, развернул башню. Вижу, сзади приближается полный автобус с душманами. Они собирались напасть на колонну с тыла, но мы их опередили. Успех в коротком бою был за нами.
Еще в одной операции при марше мой БМП опять был в «хвосте» колонны. Выяснилось, что дорогу заминировали. Вся техника колонны прошла — и ничего. И тут я... Меня выбросило из машины и сильно контузило. А буквально за два дня до этого мы напоролись на другую мину. Я не пострадал, но БМП вышла из строя. Для таких случаев у нас было неписанное правило: бросаться врассыпную. Несмотря на это, один офицер из управления полка побежал ко мне. Я кричу: «Стой! Ты куда?» Он убирает руку, а у него из груди торчит огромный осколок от днища БМП. Потом узнал, что он выжил, но потерял половину легкого.
Афганистан известен сложным рельефом. Бои в основном проходили в горной местности, хотя бывали исключения. В одном из рейдов мы попали на плато, и по нам открыли шквальный огонь. В горах почти всегда есть, где спрятаться, а тут был лишь небольшой валун. И, представьте, за ним уместилось аж 20 человек! Я, правда, оказался с краю, и спину облило свинцом от осколков пуль.
И это еще не самое страшное. Был случай, когда я чуть не погиб. Батальон подняли по тревоге и отправили в бой. А обо мне как будто забыли. Я в это время находился на блокпосту, охранял мост. Увидев колонну, самовольно примкнул к ней на БМП. В горах трое наших воинов, включая меня, спрятались в доме. Но огонь не прекращался. Решили перейти в другое укрытие. Я сказал связисту: «Беги, а мы прикроем». У него получилось. Затем была моя очередь. Собрался бежать, но в последний момент Юра Стрежнев преградил мне путь. Пуля попала ему в голову. Получилось, он спас меня ценой своей жизни.
Воевал в одном батальоне с Русланом Аушевым. Многим он известен как Герой Советского Союза и экс-президент Ингушетии, а мне запомнился умным и храбрым офицером. Он вначале служил начальником штаба медико-санитарного батальона, но хотел в боевую часть и перевелся к нам, согласившись на понижение в должности. Наше знакомство получилось интересным.
У самой границы с Пакистаном мой взвод охранял мост, через который шли караваны. Однажды нас отправили в полевую баню. По пути встретился офицер — усатый кавказец. Портупея, фуражка, погоны — все как положено. А мы погоны не носили — такая была команда. Аушев сказал: «Сержант, ко мне». Я подтолкнул одного из подчиненных, потом второго... Он уточнил: «Не русский, усатый». И я понял: речь обо мне. Хотя такое обращение звучало непривычно. Офицеров в СССР воспитывали так, что все мы ощущали себя одной национальности.
...Дело было в населенном пункте Лагман. Нам поручили зайти к одному из кишлаков с тыла ؘ— ночью и в абсолютной тишине. На рассвете основные силы собирались атаковать с фронта. Предполагалось, что душманы будут отступать, и мой взвод их заблокирует.
Двигаться предстояло по горам. Мы взяли проводника из местных, а комбат приставил мне в придачу Аушева. Я посчитал это проявлением недоверия и обиделся. Заметив это, Руслан Султанович, который был старше по званию, сказал: «Жора, ты командир взвода, а я твой подчиненный. Действуй, как считаешь правильным».
Рано утром мы попросили вертолеты. Один разбился о скалу. Душманы палили по нам из кишлака, а с гор атаковала еще одна банда. Тогда комбат велел всем спрятаться и вызвал огонь артиллерии на себя. Когда свои снаряды рвутся рядом — это что-то! Но, не считая экипажа вертолета, погибших у нас не было.
Наш батальон в полку считался «рейдовым», потому что постоянно ходил на боевые операции. На одном месте мы почти не стояли. А самые сложные задачи комбат всегда давал моему взводу. Нас отправляли на верную смерть, в самое пекло. Больше 40 лет меня мучал вопрос: почему? Наконец, на встрече батальона в Анапе я набрался смелости и спросил об этом. Валерий Петрович похлопал меня по плечу, сказав: «Не обижайся. Я просто доверял тебе больше, чем другим».
Во время коротких передышек между рейдами офицеры делились своими мечтами. Командир первого взвода Женя Степанов был очень культурным. Ходил с маникюрной пилочкой. Говорил: «Приеду домой, наполню ванну шампанским и буду купаться». Командир роты Мурат Хушт рассказывал, как будет общаться с семьей. А я сказал: «Женюсь, и когда родится сын, назову Русланом — в честь Аушева». Он ответил: «Когда твой сын вырастет и будет жениться, я к нему на свадьбу приеду».
Друзей у меня много. Но афганцы стоят в особом ряду. Общаемся вживую и по интернету каждый день. И с Аушевым на связи. Мы не раз спасали друг другу жизнь в бою. Отношения у нас крепче, чем у родных братьев. В 2019-м я без задней мысли сообщил ему о грядущей свадьбе сына. Он не сказал, что собирается приехать. Вдруг звонит: «Сажусь в самолет». Столько лет прошло, а о своем обещании офицер не забыл. В этом весь секрет и суть боевого братства и офицерской дружбы.
В Афгане был год. Пережил все тяготы службы в боевой обстановке. Бывало, мерз, голодал, болел малярией. Вши заедали — даже в усах завелись. После прошел все ступени до командира учебного полка. Стоял у истоков Национальной гвардии Кыргызстана.
Всем говорю: у меня пятеро детей — две дочери, два сына и Нацгвардия. Вложил в нее не только душу, но и все свои знания и добрые традиции, переданные нашими отцами и дедами. Отрадно, что сегодня они продолжаются. Единственное — уже после меня в Нацгвардии поменяли марш и боевое знамя.Эти символы приняли по всем законам и уставу, и их замену считаю неправильной.
Не хватало многого, особенно средств связи. Мы добыли два спутниковых телефона. Один я выпросил у Аскара Акаева, а второй нам предоставила журналист Алла Дооталиева. Не представляю, как бы мы без этого управляли личным составом в горных условиях.
После Баткенских событий мое имя было на слуху, и это помогло Партии ветеранов войны в Афганистане пройти в Жогорку Кенеш. Без агитации и финансовых трат. Депутатом пробыл 30 дней. Коллеги хлопотали о зарплате, льготах и премиях, «отвоевывали» служебные автомобили и кабинеты. Мне закулисные игры были неинтересны. Пошел к президенту и сказал: «Аскар Акаевич, если можно, хочу вернуться на службу». Благо, указ о моем увольнении из Нацгвардии еще не подписали.
Зато 14 лет параллельно со службой в Нацгвардии был депутатом Бишкекского горкенеша. Не буду хвалиться нашей работой, однако проблем с инфраструктурой, экологией и транспортом тогда возникало значительно меньше. Мы старались лишний раз не усложнять людям и без того несладкую жизнь.
С 2016-го являюсь членом межведомственной комиссии по выявлению так называемых лжеветеранов. Работаем бесплатно, поддерживая политику государства по борьбе с коррупцией. Выявили 614 человек, у которых нет документов, подтверждающих службу. К сожалению, среди них есть офицеры и даже генералы.
Ранее государство ежемесячно выплачивало им по шесть тысяч сомов, а с января 2025-го — по восемь тысяч. За все время каждый получил более миллиона. Это колоссальный ущерб для бюджета.
Но никого, кроме нас, это как будто не волнует. Пробелы в законодательстве даже не позволяют лишить лжеветеранов выплат.
Абдыгул Чотбаев
Мало того, они еще и судятся, пытаясь что-то доказать. Лучше бы эти миллионы отдали родителям погибших воинов или увеличили выплаты настоящим ветеранам.
Руковожу общественным объединением ветеранов «Боевое братство». Несколько раз в год — 15 февраля (годовщина вывода войск из Афганистана), 23 февраля, 9 мая и 26 октября (День памяти воинов-баткенцев) — нас приглашают в школы и вузы на уроки мужества. Всегда пропагандирую профессию офицера. На одной из таких встреч спросил у старшеклассников: «Кто хочет стать офицером?». Тишина. «Если что-то случится, кто защитит страну?» Раздался возглас: «Вы!» Я говорю: «Хорошо. Я не против. Но что вы будете делать, когда наше поколение уйдет?» «Уедем в США, Европу или, на худой конец, переждем в Турции» — так они ответили.
Глядя на то, что творится в мире, вспоминается фраза «порох надо всегда держать сухим». В школах СССР преподавали начальную военную подготовку. Ветераны ВОВ делились с нами опытом. Были специальные классы, учебные автоматы и винтовки, противогазы. Потом все это растащили.
Сейчас есть допризывная подготовка молодежи. Кое-где занятия ведут физруки и уборщицы. Я бы предложил Министерству просвещения повысить значимость этого предмета, преподавателей набрать из бывших военных и дать им статус замдиректора школы. Учителя признаются, что после наших визитов дисциплина в классах улучшается до конца четверти. А если военрук будет в школе постоянно?
Открыли мемориал летом 2025-го с ротой почетного караула и оркестром. Я сказал, что он посвящается не участникам какого-то конкретного военного конфликта, а всем защитникам нашего Отечества, начиная с борцов с басмачеством и заканчивая теми, кому еще только предстоит служба в армии.