12:00, 21 января 2020, Бишкек - 24.kg , Аида ДЖУМАШОВА
В Кыргызстане проблеме семейного насилия уделяется ничтожное внимание как со стороны властей, так и общественности. О бытовых проблемах принято говорить, когда они приводят к трагедии. Большинство женщин, страдающих от психологического и физического насилия, не могут уйти от тиранов по разным причинам: некуда идти, нет работы, нет образования и пресловутое «что скажут люди».
Только за неполный январь 2020 года стало известно о четырех фактах семейного насилия, два из которых закончились гибелью женщин.
Журналисты 24.kg выслушали соотечественниц, кто не стал терпеть побои, оскорбления и унижение. Чем для них закончилась самозащита? Все они сейчас находятся в женской колонии в селе Степном.
Собеседницы согласились рассказать о том, что пережили и как продолжают бороться с системой.
Мы подготовили серию публикаций о женщинах, отбывающих уголовное наказание за убийство своих мужей или сожителей, о причинах, которые толкнули их на этот поступок, и о последствиях, уготованных им судебной системой страны.
Бермет (имя изменено. — Прим. 24.kg) 50 лет. В колонии она сидит уже четыре года. Женщину осудили за убийство сожителя. У нее остались дочь и сын.
«Это был второй брак. После развода с первым мужем я прожила одна несколько лет. Второй был вдовцом. Старше на 16 лет. Вместе с ним мы прожили всего месяц», — рассказывает женщина.
По ее словам, все произошло случайно.
«Я была третьей женой. С первой Асанбек (имя изменено. — Прим. 24.kg) развелся, вторая умерла. За месяц совместной жизни супруг избил меня два раза. В тот день я хотела уйти. Сначала мы нормально сидели за столом, затем поссорились. Когда сказала, что так жить невозможно, он приставил нож к горлу. Сама не знаю, как получилось, выхватила у него нож и ударила. Я пыталась обороняться», — говорит Бермет.
Асанбек любил детей. У него, как и у Бермет, были сын и дочь. Со слов осужденной, когда мужчина не пил, все было в порядке.
«Мне надо было уйти сразу, когда он начал пить и бить. Я решилась это сделать буквально за несколько часов до трагедии. Тогда муж пригрозил: я тебя все равно найду, из-под земли достану, убью. О том, что вонзила ему нож в сердце, узнала от следователя. Он показал фото трупа», — поделилась она.
Заявление в милицию об убийстве написал пасынок осужденной. Первая инстанция приговорила Бермет к 15 годам лишения свободы, вторая снизила срок до 13.
Сократить срок помогла государственный адвокат.
В колонии осужденную навещает только дочь. Младший сын живет с родителями Бермет.
«Сыну сейчас 13 лет. В последний раз я видела его, когда лежала в больнице. Наверное, он не знает, где я нахожусь. Да и не надо. Сейчас он в седьмом классе. Не хочу его травмировать», — говорит женщина.
На условия содержания осужденная не жалуется: свидания дают вовремя, передачи регулярно получает. Единственное, что она просит, — амнистию. Но ее не применят — статья тяжелая.
«Два года я сидела хорошо. Работала, получала какие-то деньги. А после заболела и теперь по состоянию здоровья не могу. После введения нового уголовного законодательства мне снизили наказание на полгода. Было бы хорошо, если бы дали амнистию», — плачет Бермет.
При вынесении сурового приговора суд не учел смягчающих обстоятельств — несовершеннолетнего сына и пожилых родителей обвиняемой.
Региональный директор PRI в Центральной Азии Азамат Шамбилов отмечает, что во всех странах постсоветского пространства большинство женщин, осужденных за убийство мужей или сожителей, толкает на преступление семейное насилие.
«Женщины, убившие своих партнеров, не планирует это. Девяносто процентов из них идут на такое преступление в состоянии аффекта, стресса, сложной жизненной ситуации. Зачастую мужья или сожители нападают на них. Во всех государствах постсоветского пространства женщины говорят: мы страдали от домашнего насилия годами, над нами издевались», — подчеркивает он.
По словам эксперта, историй с побоями в семье, которые повлекли за собой трагедию, — масса.
Одна из осужденных за убийство мужа призналась, что терпела побои 35 лет. С одной стороны, даже рада, что избавилась от тирана. Эта женщина задается вопросом, почему ее осудили на большой срок, ведь она сама жертва насилия.
Азамат Шамбилов
Обвиняемая не раз обращалась в милицию, однако правоохранители не реагировали на жалобы.
В практике, по данным эксперта, есть случаи, когда женщина убивает мужа или сожителя, опасаясь за жизнь своих детей.
«Есть история, когда женщина хорошо одевалась, жила в нормальном доме, но он был наполнен печалью, потому что ее постоянно били. В очередной раз, когда муж избил ее и пытался поднять руку на пятилетнюю дочь, она взяла нож и убила его. Причина, по которой осужденная не ушла от изверга, — социальная незащищенность. Жертва насилия всю жизнь жила на обеспечении мужа и ни дня не работала», — рассказывает Азамат Шамбилов.
Приговоры жертвам семейного насилия в европейских государствах значительно отличаются от стран СНГ. К примеру, в Великобритании, Швеции, Норвегии и Германии используют службу пробации для профилактики домашнего насилия.
Эксперт говорит, что в этих государствах есть четыре стадии пробации: досудебная, по приговору, пенитенциарная и постпенитенциарная.
Пробация по приговору реализует решение суда. Сотрудники пробационного надзора работают с осужденной жертвой насилия. Группа психологов восстанавливает эмоциональное и психическое состояние женщины и ее детей.
Досудебная пробация работает до приговора суда. Такая практика определяет состояние правонарушителя, составляет его психологический портрет. Это влияет на решение суда. Суд не просто смотрит на материалы следствия, но и учитывает, почему человек пошел на это преступление, как он это сделал и в каких условиях.
Пенитенциарная пробация готовит человека к нормальной жизни. В частности, осужденный получает какое-то образование, беседует с психологами. В Кыргызстане такой опыт внедрен на базе исправительной колонии в Джалал-Абаде.
Постпенитенциарная пробация действует и в нашей республике, занимаются ею местные органы власти. После освобождения с бывшим заключенным работают специалисты. Их задача — профилактика.
Мы отправляем жертву насилия в кризисный центр. А агрессор остается дома. Ничего не делается для того, чтобы облегчить участь женщины. Попадая в тюрьму, жертва семейного насилия автоматически становится убийцей. Никто не разбирается, почему она пошла на такой шаг.
Азамат Шамбилов