10:00, 27 апреля 2019, Бишкек - 24.kg , Анастасия БЕНГАРД
Более пяти лет в Кыргызстане оптимизируют детские интернатные учреждения взамен на финансовую поддержку Евросоюза. О том, как идет процесс и почему республика не получила полностью обещанную сумму, 24.kg рассказали в Министерстве образования и науки (МОиН).
В ведении МОиН находятся 33 общеобразовательных учреждения интернатного типа, 7 детдомов и школ-интернатов и 14 специализированных школ-интернатов для детей с ограниченными возможностями здоровья.
В план оптимизации управления и финансирования на 2013-2018 годы, согласно постановлению правительства, вошли 12 учреждений. На сегодня трансформированы или закрыты только 7. Основная проблема, с которой столкнулись реформаторы, — найти, куда направить круглых сирот, детей, оставшихся без попечения родителей, тех, чьи родители без вести пропали или находятся в местах лишения свободы.
Одно из оптимизированных учреждений — Октябрьский детский дом в Сузакском районе Джалал-Абадской области. Мораторий на прием детей там объявили еще в 2012 году, число детей постепенно сокращали, и на момент перепрофилирования, в 2018-м, оставалось 22 ребенка. Специалисты нашли родственников и вернули их в семейное окружение.
Сейчас это учреждение действует как учебно-воспитательный комплекс, а при нем детский сад.
Уч-Коргонский детский дом, где оставалось 30 детей, трансформировали в общеобразовательную школу. В настоящее время там обучаются 100 ребят с 1-го по 4-й класс. Бывших воспитанников также вернули в семейное окружение.
Одной из проблемных оказалась Кызыл-Кийская школа-интернат, около трех лет местное сообщество и родительский комитет выступали против ее закрытия.
«Открыли школу в 1960-х годах для детей чабанов, которые жили в горной местности. Но постепенно туда стали набирать детей из малообеспеченных, многодетных семей, в трудной жизненной ситуации, от разведенных родителей. Однако в конце 2018 года совместно с местной мэрией принято решение о трансформации интерната в образовательное учреждение, поскольку рядом находятся две-три школы, переполненные в несколько раз. Сирот или оставшихся без попечения родителей там не было. Остальных детей вернули родным», — рассказала специалист управления дошкольного, школьного и внешкольного образования МОиН КР Салтанат Омурканова.
Ак-Суйский детский дом в Иссык-Кульской области преобразован в профессиональный колледж для выпускников интернатных учреждений приказом МОиН еще в августе 2018 года.
Однако там остается более 40 воспитанников, поскольку их некуда выводить. Трансформация приостановлена.
На очереди оптимизации сейчас стоят Дмитриевская и Краснореченская вспомогательные школы-интернаты, а также Военно-Антоновский детский дом. Работу по выводу детей будет проводить Лига защитников прав ребенка, выигравшая трехлетний проект Евросоюза, рассчитанный на 2019-2021 годы.
Воспитанников первых двух учреждений (а это более 250 детей) предлагается объединить, хотя в Минобразования подчеркивают: смысла в переводе детей из одного интернатного учреждения в другое нет.
В одном из зданий планируют организовать центр повышения квалификации учителей для работы с детьми с проблемами здоровья, а во втором — образовательно-коррекционный центр для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата с предоставлением физиотерапевтических процедур.
В Военно-Антоновский детский дом дети поступают по решению суда из Бишкека и Чуйской области. Сейчас там воспитывается больше 110 подростков и направить их некуда.
По ее словам, что касается вспомогательных школ, то по Чуйской области их всего две, и они просто необходимы.
«Туда дети поступают с различными отклонениями здоровья, с аутизмом, синдромом Дауна и другими диагнозами. Детей обучают по вспомогательной программе. Для них предусмотрены ЛФК-кабинеты и физиопроцедуры. Говорить о закрытии школ преждевременно. Родители этих детей должны иметь альтернативные возможности, к примеру, инклюзивное образование. Но инклюзия у нас только на начальном этапе. Для этого тоже нужно время, не год и не два. Нельзя нарубить дров, а потом думать, что делать», — подчеркнула она.
Варианты устройства воспитанников этих трех учреждений Лига защитников прав ребенка пока не предлагает. Это сложно сделать, когда нет альтернативы. Вряд ли простые призывы забрать детей убедят родных.
Кстати, работающих фостерных семей в Кыргызстане единицы. В девяти семьях растет около 20 детей. Причем принимают они детей не из интернатов, а из семей в трудной жизненной ситуации.
«Тогда меня обвинили в несоответствии госдолжности. Закрытие государственных школ-интернатов под лозунгом оптимизации и аплодисменты Евросоюза с самозванными «детозащитниками» — это та самая ситуация, когда с водой выливают ребенка», — считает он.
Да, мы должны свернуть детдома советского стиля. Но при чем тут школы-интернаты, совершенно непонятно.
Эдиль Байсалов
«Почему государство отказывается от поддержки детей в уязвимой ситуации и тысячами их отдает на попечение тем же медресе? Особый мой укор нашим друзьям из ЮНИСЕФ и Евросоюза. В развитых странах разве нет школ-пансионов? Чего же такого плохого увидели в наших интернатах?» — задался он вопросами.
Эдиль Байсалов напомнил, что советская власть открывала их для детей чабанов, заботилась, чтобы дети получали знания. Они на выходные ездят к родителям.
«Я молчу про уровень компетентности некоторых правозащитниц, на поводу которых идет власть, якобы в целях экономии госсредств. Нашли на чем экономить!» — возмутился Эдиль Байсалов.
Позакрывали интернаты с детдомами и сидят радуются. А дети на улице, беспризорные, многие практически в школе «Талибана», и никому до них нет дела.
Эдиль Байсалов
Салтанат Омурканова видит как плюсы, так и минусы программы: «Конечно, хорошо, когда ребенок находится в окружении семьи, чувствует ласку и внимание матери, имеет возможность интегрироваться в общество, учиться в массовой школе, проводить свой досуг, как и все другие дети. А если родители на заработках и ребенка оставили у родственников, которые его недолюбливают?»
Даже если мы возвращаем ребенка близким родственникам, нет гарантии, что он получит необходимое внимание. Есть риск насилия, ему могут запрещать учиться, заставлять его работать.
Салтанат Омурканова
Глава Лиги защитников прав ребенка Назгуль Турдубекова неоднократно подчеркивала: у человека, выросшего в казенном учреждении, без семейного окружения, шансы создать счастливую, благополучную семью снижаются. Такие люди не приспособлены к взрослой, самостоятельной жизни. Быт в интернате налаживали чужие люди, воспитатели. Завтраки и обеды готовы, все убрано и постирано. Как это делать самому, в детдомах не учат.
Кроме того, правозащитники делают упор на то, что лишь 4 процента воспитанников интернатных учреждений — сироты. У остальных 96 процентов есть один или оба родителя.
Но Эдиль Байсалов настаивает: «По закону неважно, есть у тебя биологические родители или нет, нет понятия «биологический или социальный сирота». Есть только дети, оставшиеся без попечения родителей. Раз родители их бросили, мы должны за них отвечать. Куда дели детей из закрытых интернатов?»
В Министерстве социального развития заверили, что все несовершеннолетние под контролем.
«Интернатные учреждения оптимизируют только в том случае, если социальная защита может вывести детей в биологическую семью, под опеку родственникам или отдать на усыновление. Во всех этих случаях территориальное управление соцзащиты отслеживает судьбы детей определенное время. Кого-то сопровождают дольше, кого-то меньше. Все индивидуально», — отметили в ведомстве.
В Минобразования признали: пять лет для такой реформы очень мало.
«Просто сейчас мы думаем в первую очередь об интересах детей. Есть ли необходимость получать деньги Евросоюза, если при этом не учитывают мнение родителей и детей-сирот?» — задаются вопросом в министерстве.