В Кыргызстане вновь найдены древние предметы - средневековый хум, кружка для питья, фрагменты других сосудов, керамические черепки. Обнаружили их на месте строительства моста в Оше. Бишкекские археологи предположили, что это было небольшое поселение или усадьба. В настоящее время судьба найденных предметов неизвестна – связи у столичных археологов с кем-либо из Оша нет. Археологи бьют тревогу, ведь по закону после обнаружения археологического памятника должны проводиться раскопки, а точнее, до строительства должны провести археологическую разведку. Но этого никто не делает.
Своим мнением с ИА «24.kg» о подобных находках, их важности и необходимости сохранения поделился археолог, сотрудник Национальной академии наук КР Валерий Кольченко.
- Археологию часто понимают как науку извлечения из земли предметов и древностей. Вы с этим согласны?
- Археологи в последнюю очередь нацелены на то, чтобы извлекать древности из земли, а в первую - на постижение прошлого через раскопки, через понятие всего континуума тех фактов, которые встречаются при раскопках. Очень важны детали: где вещь найдена, что лежит рядом, как лежит. К примеру, важно зафиксировать упавшие кирпичи – как упали, с какой стороны, какого размера. Это важно для реконструкции как постройки, так и причин ее разрушения. Благодаря таким маленьким штришкам складывается картина того, как жили люди, какая у них была культура. В последние годы под историей чаще всего понимаются какие-то политические события и деятели. Археология в наименьшей степени занимается такой историей. Она занимается историей культуры на определенной территории и сравнением этой культуры с другими. А из этого делаются выводы о возникновении изучаемой культуры, ее связи с тем или иным этносом, политическим событием.
Значение археологических работ для Кыргызстана заключается в постижении культуры, которая была на территории нашей страны. И она достойна того, чтобы ею гордиться! К примеру, древнейшие останки человека на всей территории Средней Азии найдены именно в пещере Сель-Ункур в Баткенской области Кыргызстана. Ее исследования возобновлены в 2014 году. В прошлом году были разведочные исследования кыргызстанских археологов с партнерами из Новосибирска и Германии, а в этом году планируется, что работы будут идти более широким фронтом. Многосторонний проект по исследованию пещеры рассчитан на несколько лет.
- Как результаты исследований могут оказаться полезными современному Кыргызстану?
- Зачем вообще изучать историю? Для того, чтобы знать: за нашей спиной не пустота, мы прочно стоим на земле, и за нами большая и мощная культура. Проблема восприятия археологии в КР в том, что в народе не всегда археологические памятники соотносятся именно с кыргызским этносом. Особенно в глубинке, если спросишь у местного населения, что говорят люди об этих курганах или том холме, как правило, слышишь: «А, это Калмак-таш», «А, это Калмак-курган», «А это Калмак-коро». То есть историческая память рядового народа, которая еще не обременена современными книжными знаниями, дальше эпохи Джунгарского завоевания не идет. А археология как раз изучает периоды до этой эпохи. Мы, кыргызстанцы, должны гордиться историей нашей земли. Через нее проходил Великий шелковый путь, она - родина многих государственных образований, которые внесли заметный вклад в региональную - как минимум - историю, ну и в историю человечества тоже.
- Как сделать, чтобы в нашей стране следовали букве закона при находках артефактов на строительной площадке?
- Надо прорабатывать пути распространения нормативных актов. Процесс совершенствования законодательной базы охраны культурного наследия идет непрерывно. Все эти вопросы обсуждаются археологами, иногда нами инициируются поправки, иногда мы подсказываем, как лучше сформулировать. Работа идет через госорганы – Минкультуры, в частности, потому что за охрану, управление культурным наследием отвечает именно оно. Функция археологов - в исследовании памятников. Моя - еще и как работника музея - демонстрировать находки.
Законодательство четко регламентирует, что археологическую экспертизу следует проводить при трансформации земель, при строительстве, если оно запланировано в зонах или на объектах историко-культурного наследия. Город Ош - по крайней мере, центральная его часть - признан таким памятником. Законодательство обязывает: при обнаружении археологических находок строительные работы останавливаются и вызываются специалисты. В случае с мостом в южной столице этого не сделано. Не думаю, что это не сделано сознательно. Скорее всего, строительные начальники этого не знают. И, к сожалению, может быть, это недоработка органов местного самоуправления, на которые возложены функции охраны исторических памятников. Именно мэрия Оша должна была приостановить строительные работы и, как заказчик, профинансировать археологические исследования. По идее, заказчик должен был обратиться в ИИНН НАН КР или к другим археологам в Бишкеке. Хорошие специалисты у нас в АУЦА, университете «Манас», Национальном университете, КРСУ.
- Если заказчик моста в Оше обратится для проведения исследования к вам, согласитесь поучаствовать?
- Да. Потому что это тот период, которым я занимаюсь, - караханидское средневековье. Конечно, это интересно. Судя по керамике, что я видел на фото, это X-XI века. Понятно, увидев находки в реальности, я бы сделал корректировки в датировании того же хума. Это развитое средневековье – эпоха караханидов, когда соседний с Ошом город Узген был одной из их столиц.
- В настоящее время в КР археологи есть только в Бишкеке, в регионах – нет. Так было всегда?
- Почти всегда. В Национальном историко-археологическом музейном комплексе «Сулайман-Тоо» в Оше в советское время работала хороший специалист Дружинина. Именно ей (вместе с другими археологами) принадлежит заслуга открытия поселения эпохи бронзы на Сулайман-Тоо. Это открытие легло в основу определения 3000-летнего возраста Оша. В советское время южный Кыргызстан в основном изучался специалистами из Москвы и Ленинграда. В 1950-х годах из Ленинградского университета туда распределили археолога Юрия Баруздина. Некоторое время он там проработал. Это был замечательный археолог, внесший значительный вклад в развитие археологии республики.
Но это ненормально, когда во втором по величине городе КР нет археологов.
- Много ли в Кыргызстане найдено предметов, говорящих о его связи с мировой историей и культурой?
- Достаточно много. И практически во всех регионах. Например, в Чуйской долине много памятников буддизма. Их концентрация, пожалуй, больше, чем, например, во многих районах Узбекистана и Таджикистана. Как буддизм попал в КР, какое влияние оказал, однозначных ответов пока нет. Тот материал, который есть (во многом – случайные находки), не позволяет однозначно сказать, что это было, пришел ли он из Индии, или через ташкентский оазис, или из Китая. Все эти вопросы требуют дальнейшего изучения.
На юге и в Нарыне также много памятников. Например, в Кошой-коргоне (Нарынская область) найден великолепный сосуд, который первоначально атрибутировали как согдийский, но сейчас все исследователи склоняются к тому, что он восточно-туркестанского происхождения. Или, например, по всему Кыргызстану в могильниках находят бусы, сделанные в Индии, Египте, Сирии.
- Какие археологические находки удалось сделать лично вам за последнее время?
- С сотрудниками Государственного Эрмитажа с 2010 года провожу раскопки городища Красная речка в Чуйской области, в 30-35 км от Бишкека. В ходе работ найдена скульптура Будды (ее глиняные остатки мы сняли и законсервировали) и изучен храм буддийского монастыря. До этого момента были известны два храма на Красной Речке, а мы нашли еще один. Раньше его интерпретировали как храм огнепоклонников, а сейчас – как буддийскую ступу (монументальное сооружение). Можно уверенно сказать, что это одна из самых больших в Центральной Азии ступ.
- Зачем Эрмитажу финансировать эти раскопки?
- Научный интерес, прежде всего. Культурная составляющая. Наверняка есть и геополитический интерес – культурное присутствие России в Кыргызстане. Любой процесс многогранен. Финансовой выгоды никакой.
- Какие находки для вас ценнее всего?
- Для меня это точно не золото. Я люблю керамику, даже фрагментированную и поломанную.
- А золотые находки были?
- Да, в 2014 году. Работая на Красной Речке, нашли два погребения. Одно исследовали в 2013 году: нормальное трупоположение, непонятно, какого времени, потому что из находок только каменная пуговица, которая имеет большой срок датировки – на протяжении 2 тысяч лет. Думали, второе погребение будет таким же. В археологии есть правило: если копать объект, то его надо копать до самого материка, то есть до конца. Совсем неожиданно во втором погребении оказались останки женщины и золотые украшения. Найдено около 20 предметов – небольшие подвески сантиметра по 2, серьга с остатками рубина и стеклянной пасты. Предметы эти в 2014-м я передал в Государственный исторический музей по акту. Теперь они собственность музея.
- Каким в ходе археологической работы вам представляется прошлое? Что вас поражает в нем?
- Жизнь, с одной стороны, всегда разная, с другой – одинаковая. Она сильно зависит от климата, природы. Примерно в VII-VIII веках климат на территории нынешнего Кыргызстана был похож на современный. В Чуйской долине населенные пункты располагались близко друг к другу, уровень урбанизации того времени вполне соотносим с нашим. Так вот этот феномен - плотность населения - меня на самом деле и поражает.
