10:01, 12 мая 2021, Бишкек - 24.kg , Айбек СУЛТАНОВ
На высоту более 4 тысяч метров над уровнем моря пришла с проверкой очередная госкомиссия — четвертая за последние 9 лет. В числе прочих вопросов к деятельности рудника «Кумтор» в ее повестке значится традиционный — экология.
После последних политических потрясений в Кыргызстане, завершившихся сменой власти, в феврале создали очередную депутатскую комиссию для проверки работы крупнейшего инвестора и налогоплательщика страны — «Кумтора». Контролеры потребовали устроить им полный и беспрепятственный доступ к финансово-экономическим, юридическим, техническим, административным, экологическим документам компании. В числе подпунктов, как айсберг, всплыл вопрос сохранения природных резервуаров пресной воды — ледников.
На протяжении почти всей истории разработки кумторовского месторождения под пристальным вниманием общественности были два ледника — Давыдова и Лысый, находящиеся рядом с местом добычи драгоценного металла. Судьба Давыдова известна. Чтобы беспрепятственно и безопасно для людей и спецтехники добывать золото в Центральном карьере, разработчик отделяет ледовую массу и переносит ее в соседнюю долину на ту же высоту.
Дабы не вступать в противоречие с Водным кодексом Кыргызстана, запрещающим разработку месторождений вблизи ледников, в 2017 году в документ внесли поправки. «Кумтор» стал исключением из правил, которому ради бесперебойной работы, исправных отчислений в госказну и сохранения экономической стабильности республики на законодательном уровне разрешили работать в зоне вечной мерзлоты.
Но, судя по всему, преждевременно было думать, что три с лишним года назад в этом вопросе поставили точку.
Комиссия намерена высчитать ущерб, нанесенный ледникам в процессе разработки месторождения, и потребовать от инвестора платы за воду, которую компания «черпает» из моренно-ледникового озера Петрова для производственной деятельности и коммунально-бытовых нужд лагеря. Еще в 2016 году пытались подсчитать, сколько надо брать денег с разработчика за каждый кубометр отгруженного льда. Говорили о том, чтобы заставить инвестора платить за воду — тогда для введения платежей за использование ресурса в коммерческих целях пришлось бы опять менять закон. Но на тщательный анализ с расчетами, видимо, ума не хватило. Да и вода в Кыргызстане не стала товаром.
В ученых кругах иной взгляд на экологические проблемы, с которыми традиционно ассоциируют «Кумтор».
Несколько лет назад экспертная группа под руководством доцента кафедры криолитологии и гляциологии географического факультета МГУ имени Ломоносова Дмитрия Петракова совместно с местными коллегами-гляциологами исследовала заснеженные пики Кыргызстана, объектом изучения стали и ледники у Кумтора.
Ученые пришли к любопытному умозаключению: кумторовское производство почти не влияет на таяние льдов, а запыление поверхности ледников скорее связано не с антропогенными, а природными условиями — пыль переносится ветрами из пустынь, окружающих горы Тянь-Шаня и Памиро-Алая.
Что касается ледника Давыдова, тут ничего не поделаешь — было бы нелепо отрицать прямое воздействие человека на него в ходе разработки месторождения. Но даже здесь гляциологи сделали неожиданный вывод: перемещенный в долину лед с ледника Давыдова преобразуется в ледяной массив, перекрываемый толщей обломочной породы, которая защищает его от таяния.
«Отвалы действительно уничтожают ледники, но сохраняют сам лед. И здесь возникает парадокс. Надо определиться, что важнее: лед, как водный ресурс, или ледник как таковой? Свидетельством того, что лед сохраняется, является продвижение вперед этих техногенных каменных глетчеров, которое замечено и зарубежными исследователями, проанализировавшими космические снимки, и нашей группой. На фоне быстрого сокращения других ледников (более в среднем по Ак-Шыйраку за последние 10 лет) ледяные массивы в долинах ледников Давыдова и Лысый, наоборот, продвинулись уже почти на 1 километр», — говорит Дмитрий Петраков.
Анализируя ситуацию в глобальном масштабе, эксперт озвучил еще один «непопулярный» вывод: из-за изменений климата республика ежегодно теряет по одному леднику Давыдова и Лысый.
«Здесь, как говорится, снявши голову, по волосам не плачут. Роль глобального потепления в деградации ледников и зоны концессии месторождения и Кыргызстана, и, в целом, массива Ак-Шыйрак несопоставимо выше, чем самого Кумтора», — заключает российский гляциолог.
Что касается возможного подсчета ущерба, нанесенного ледникам при разработке кумторовского месторождения, сделать это очень сложно. И, откровенно говоря, непонятно, как оценивать возможные потери.
«Допустим, парламент республики определит, сколько кубометров ледникового льда потеряно. «Кумтор» на это вполне может возразить, что лед не потерян, а перемещен. Поэтому, как мне кажется, это будут политизированные методики подсчета, — считает гляциолог. — И потом, если источник бед ледника Давыдова понятен, что сказать в отношении других ледников Кыргызстана? Кого в этом случае штрафовать? Можно, конечно, потребовать компенсаций у Китая, но не думаю, что эта попытка увенчается успехом», — говорит Дмитрий Петраков.
Единственно верное решение — рациональный подход. Безусловно, любая компания, занимающаяся горнодобывающей деятельностью, должна вносить в бюджет страны экологические платежи. Но эти выплаты должны быть разумными и адекватными.
Специалисты прослеживают связь между состоянием экологии и загрязнением поверхности ледников. К примеру, то же низкое качество атмосферного воздуха в Бишкеке в зимнее время влияет не только на самочувствие горожан, которые дышат отравленным воздухом, но и на «здоровье» всей экосистемы.
Кыргызстанский гляциолог Рыскул Усубалиев отметил, что с ветром на ледники попадают и частички тяжелых металлов. Их природу эксперты определяют легко. Например, если на поверхности льда обнаружат кобальт, значит, воздушные массы принесли его из промышленного района, где работают металлургические заводы. Свинец выделяется в атмосферу с выхлопными газами автомобилей.
В смоге, который окутывает Бишкек каждую зиму, содержатся вредные химические соединения.
Его возникновение, как правило, связывают с тремя факторами: частным сектором, который сжигает в печах все, что горит, начиная от покрышек и заканчивая тряпьем, ТЭЦ, работающей на твердом топливе, и автомобильными выбросами.
«Присутствие тяжелых химических элементов на поверхности ледника — свидетельство антропогенного воздействия от городов и промышленных зон. Оно значительно серьезнее природного загрязнителя (естественной пыли), поскольку при таянии ледников эти вредные вещества попадают в воду и угрожают здоровью человека», — объясняет Рыскул Усубалиев.
По его словам, чтобы узнать, какие тяжелые металлы в каком количестве оседают на наших ледниках и какую роль в этом играет смог, необходимо сделать целевое исследование. Но таких научных работ в Кыргызстане не проводят.
Возникает закономерный вопрос: почему бы нашим природоохранным ведомствам не заняться этой проблемой?
Периодически используемые рычаги давления на крупнейшего инвестора в Кыргызстане «держат в тонусе» не только золотодобывающую компанию. Такое усердие госорганов может сыграть злую шутку со всей страной.
«Кыргызстан заключил с канадской стороной соглашение по проекту «Кумтор», в котором четко прописаны все условия работы. По договору, если одна из сторон хочет их изменить, надо следовать указанной в нем процедуре. Просто проверки вряд ли дадут результаты. Горнодобывающая отрасль — очень сложный сектор экономики. В ней есть целый ряд суботраслей, в которых должны разбираться специалисты. В целом это вопрос не уровня депутатской комиссии», — заявил глава Международного делового совета Аскар Сыдыков.
Он подчеркивает, что любые разбирательства с крупнейшим налогоплательщиком (из свежих цифр — только в 2020 году «Кумтор» пополнил бюджет Кыргызстана на 14,5 миллиарда сомов) напрямую влияют не только на инвестиционный климат в горнодобывающей отрасли, но и в целом бьют по экономике.
Большинство крупных инвесторов смотрят на опыт «Кумтора», наблюдают за процессами вокруг него. Поэтому отношение государства к инвесторам — это основная реклама или антиреклама стране.
Аскар Сыдыков
По его впечатлениям, в свете постоянных инспекций складывается такая ситуация, что все хотят только проверять, а созидать и строить — нет. И пока Кыргызстан занят бесконечными проверками и ворошением прошлого, другие страны в период пандемии и острого экономического кризиса поддерживают бизнес и создают антикризисные программы для подъема экономических показателей и улучшения благосостояния людей.
Или, может быть, у нас с этим уже все в порядке?