Китай отвоевывает Центральную Азию у России, считают «Ведомости»

«Ведомости» (Россия). «Стоя здесь, я почти слышу, как в горах эхом отдается звон верблюжьих колокольчиков, и вижу струйку дыма, поднимающуюся в пустыне», – фантазировал председатель КНР Си Цзиньпин во время визита в столицу Казахстана Астану два года назад. Но игрой воображения дело не ограничилось: лидер Китая призвал создать на этой «волшебной земле» новый «экономический пояс».

 

Анонсированный в 2013-м проект «Один пояс, один путь» стал одной из главных долгосрочных экономических инициатив Си. Она предусматривает создание двух транспортных коридоров: «Экономического пояса Шелкового пути» (ЭПШП, развитие торговли на сухопутных территориях, связывающих Китай с Европой) и «Морского Шелкового пути XXI века». Если последний ляжет вдали от российских границ и традиционных зон влияния, то первый должен пройти по территориям стран Центральной Азии.

 

Уже инвестировав миллиарды долларов в Центральной Азии, Китай может изменить расклад сил в регионе, экономика которого в последнее время сильно пострадала из-за падения цен на сырье и рецессии в России. Правда, рост китайского влияния неоднозначно воспринимается в некоторых центральноазиатских странах и Москве, которая пытается убедить их присоединиться к Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС). Экономическая экспансия может нести риски и для самого Китая: чем больше он инвестирует в регион, граничащий с Афганистаном, долгосрочная стабильность которого находится под вопросом, тем выше вероятность втягивания в решение политических, военных вопросов и проблем в области безопасности.

 

«Так ненамеренно может возникнуть китайская империя. Они, без сомнения, становятся самым главным геополитическим игроком в этой части света, – говорит Рафаэлло Пантуччи, специалист по региону из Royal United Services Institute. – Не думаю, что они оценили все долгосрочные последствия».

 

Товарооборот между Китаем и пятью центральноазиатскими республиками вырос, по данным МВФ, с $1,8 миллиарда в 2000-м до $50 миллиардов в 2013-м, а затем немного сократился из-за падения цен на сырье. Тем не менее, он еще несколько лет назад превысил товарооборот этих стран с Россией. Правительства некоторых из них сейчас могут рассматривать китайские инвестиции как последний шанс стимулировать экономику и сохранить политическую стабильность.

 

Инвестиции Китая в инфраструктуру развивающихся стран могут оказаться едва ли не единственной надеждой на экономическое восстановление последних, полагает Дэвид Любин, главный экономист по развивающимся рынкам Citigroup: «Их модель экономического роста вышла из строя, у них огромный дефицит качественной инфраструктуры, и у многих достаточно устойчивое финансовое положение. Если сложить эти элементы, можно получить вполне надежный источник роста».

 

Если оценить инвестиционные потребности стран Центральной Азии, участие Китая представляется, «мягко говоря, очень важным», соглашается Агрис Прейманис, экономист ЕБРР по Центральной Азии: «Активность Китая во всех секторах растет, и невозможно представить, что западный или российский капитал займет его место».

 

Китайские чиновники отрицают, что, реализуя свои экономические проекты, ведут геополитическую игру, указывает Любин: «Но они, конечно, наводят на мысль о том, что так закладываются основы Pax Sinica – огромного дружественного Китаю экономического пространства, которое в зависимости от предпочтений говорящего может рассматриваться как «сообщество стран, объединенных общими интересами», или как «зона поклонения».

 

В Казахстане на долю китайских компаний приходится уже 20–25 процентов нефтедобычи – немного меньше, чем на долю государственного «Казмунайгаза». В Туркмении Китай заменил «Газпром» в качестве основного покупателя газа (61 процент экспорта из страны в 2014-м направлялся в Китай). В Таджикистане и Кыргызстане китайские компании инвестировали в нефтеперерабатывающие и цементные заводы, вкладывались в строительство дорог и тоннелей в странах региона.

 

Китайские инвестиции в Казахстан, Узбекистан и Туркмению превышают российские в 10,7 раза – и в перспективе баланс будет меняться не в нашу пользу, указывает профессор Высшей школы экономики, экономист Владислав Иноземцев.

 

Правда, путешествие по Шелковому пути не всегда может идти гладко. Предложение сдать Китаю в аренду крупный участок земли в Казахстане под сельскохозяйственное производство вызвало в 2010-м протесты населения. «Любая попытка Китая усилить влияние в Казахстане усилит антикитайские настроения», – уверен казахстанский политолог, директор Группы оценки рисков Досым Сатпаев.

 

Несмотря на подобные опасения, именно на границе Китая с Казахстаном создан транспортно-логистический центр «Хоргос», который должен стать для Китая новыми воротами на Запад. «Здесь Восток встречается с Западом. Это связующее звено», – говорит Хишам Белмааши, коммерческий директор построенного в «Хоргосе» так называемого сухого порта, предназначенного для перевалки грузов, следующих из Китая в Центральную Азию, Европу и на Ближний Восток.

 

Реализуя проект ЭПШП, Китай расширяет список объектов для инвестиций в Центральной Азии, указывают эксперты. «Если раньше они были сосредоточены в нефтегазовом секторе, то теперь пойдут в инфраструктуру, промышленность, сельское хозяйство, туризм и другие области», – говорит Дин Саосин, директор центральноазиатских программ в Китайском институте современных международных отношений.

 

Российские власти традиционно считают ближнее зарубежье сферой своих интересов. Когда инициативу ЭПШП обнародовали, в Москве восприняли ее как вызов собственному интеграционному проекту – ЕАЭС, убежден Чжао Хуашэн, директор Центра изучения России и Центральной Азии в Fudan University. «Китай предоставил подробные разъяснения. Он считает, что эти проекты должны развиваться параллельно, в духе сотрудничества», – напоминает Чжао.

 

http://www.vedomosti.ru/economics/articles/2015/10/26/614254-kitai-aziyu-rossii