На джайлоо военных лет

«Кадыров Сабырбек Тулегенович», - представляется мой герой. «1929 года рождения, ну плюс минус год, может, два. Я это так тебе говорю. А ты пиши 29-й, как в паспорте. Мой отец был чабаном, как его отец и деды, и всю жизнь жил в горах. И все свое счастливое детство я провел на джайлоо», - вспоминает он.

Мы не ищем старых фотографий, их нет, мы не перебираем боевые ордена, их тоже нет. Нет шрамов и ран, но у него рабочие руки, и кожа на его лице выветрена суровым ветром гор. Я слушаю, а он вспоминает о прожитом, а вспомнить, оказывается, есть что.

Сабырбек Кадыров начал рассказывать о дальней дороге. Вместо шума автоматных очередей в его памяти о войне сохранились легкое дуновение ветра и недовольное мычание норовистого Кайтпаса.

Жив?..

«Иссыккульский край был за тысячи километров от боевых сражений. В селе о начале войны услышали сразу, но начали ощущать ее чуть позже, когда наши отцы и братья стали уходить на фронт. А наша семья омыла слезами начало этой страшной беды, потеряв трех старших сыновей. Один был убит в Беларуси, а от двоих одно единственное письмо о том, что они защищают Сталинград. Отцу пришлось очень тяжело, ему не хотелось верить, что оно последнее. А я тогда еще не все понимал, как надо, - вздыхает Сабыр. - Я же был совсем еще мальцом. В селе осталось очень мало мужчин, молодых ребят еще меньше. Мы отправляли на фронт скот и мясо. Во многих семьях мужчин не осталось совсем. Шла война. Читали письма с фронта всем селом. Жив?.. Жив! Радовались и плакали».

Мы все должны воевать

«Отец мой был человеком старой закалки. Это я сейчас понимаю, когда уже сам достиг его возраста. Он был чабаном, это и была его жизнь. Однажды, когда собравшиеся сельчане, прочитав все присланные письма, сидели и вели беседы о войне, мой отец начал говорить. По его лицу и словам было видно, что он принял какое-то важное решение. «Я чабан, - начал он. - Я знаю, что в это трудное время, когда все держат свой малочисленный скот дома, до этого никому особого дела нет. Но я могу, как раньше, собрать всю вашу живность и уйти на джайлоо. Я знаю, что нам нужно каждый день получать молоко и мясо. Если буду пасти скот в горах, то каждые 2 дня буду отправлять своего сына Сабыра в долину с мясом, молоком, кумысом. В горах трава зеленее и воздух совсем другой, ну вам ли мои родичи, рассказывать об этом?». Короче говоря, на том и порешили.

Кайтпас - значит неотступающий

«И начал я возить продукты. На своем бычке Кайтпасе каждые 2 дня с гор спускался в село. И обратно. Мать моя доила коров, кобыл и заполняла фляги. Отец складывал в мешок мясо, сырое и вареное. Я никогда не забуду ту картину, которую видел каждый раз, подъезжая к долине. Издалека было видно, что у края села что-то чернело. Но не было понятно, что. И на этом темном пятне блистали маленькие искорки. По мере того, как я приближался к цели, пятно становилось все меньше, а блистающих звездочек больше. Это стояли люди - измученные, худые и уставшие. А блестела, отражаясь на солнце, посуда, которую каждый держал в руках. И все привезенные продукты я бережно раздавал людям. Два года, будучи мальчуганом, я на своем бычке Кайтпасе проделывал долгий путь, каждые 2 дня», - рассказывает собеседник.

За тяжелый труд в тылу мальчишеском орденов и медалей не давали. Но самой лучшей наградой Сабырбеку Кадырову стало то, что жители села до сих пор зовутся «торпок» - в честь мальчика на белом бычке.