Две истории одной семьи (часть I)
Железнодорожная станция. Длинный состав. Тракторы на платформах. Много людей. Все шумят. Женщины и мужчины обнимаются. Мужчины целуют детей. Быстро садятся в вагоны. Состав трогается. Женщины машут ему вслед, плачут. Потом становится тихо. Чистое небо и теплое солнце конца июня...
Эта картинка - одно из самых ранних и ярких воспоминаний Виктора Исаева, которому в 1941-м было четыре года. В тот день они с мамой и младшим братишкой провожали папу на фронт. Отец и многие другие его земляки отправлялись воевать с фашистами со своими «личными» машинами - колхозными тракторами. Потому что еще вчера все они были мирными трактористами, а сегодня - уже солдатами Великой Отечественной. И сельхозтехника вместе с людьми тоже отправлялась на службу в звании боевых машин - тягачей для пушек.
Поезд ушел со станции «Неплик» Самарской области. Его разбомбили под Тулой. От тракторов остались искореженные обломки, и людей в живых осталось немного. Когда после бомбежки пришли в себя, собрали всех, кто не был ранен, и отправили их на переподготовку. Среди них был и отец Вити Егор Семенович Исаев.
- Он и еще шесть человек из нашего района после переподготовки направлены в Москву, и там в декабре 1941 года началась их служба, - рассказывает Виктор Исаев. - Все они стали водителями охраны в Кремле и возили самого Сталина. И мой отец тоже. Так и прослужил там до конца войны, а вернулся домой, как мне помнится, в конце 1945-го года, было холодно, уже лежал снег. Представляете, всю войну возить главного человека страны, но так ни разу и не увидеть его в своей машине...
Возить Сталина приходилось часто. И по городу, и на передовую - в те дни, когда враг был под Москвой, Главнокомандующий выезжал в воинские части, чтобы на месте обсудить с военачальниками план обороны столицы. Однако сержант Егор Исаев за все время своей службы так и не узнал, когда Сталин ездил именно в его машине. Он часто видел его выходящим из здания, направляющимся к машинам... Но, как и другие водители охраны, не знал, в какую именно «эмку» тот садится.
Автомобилей к месту посадки подгоняли несколько и ставили их в ряд таким образом, чтобы ни один из водителей не мог видеть, в какую садится Сталин. Салон машины был разделен темной перегородкой. Рядом с водителем всегда сидел сопровождающий. Так весь кортеж и отправлялся в поездку. Конспирация соблюдалась строжайшая.
- Папа рассказывал, что все водители всегда были в полной боевой готовности: спали в одежде, оружие держали рядом. Были в постоянном напряжении, ведь такого пассажира возили! Но отлично свое дело знали - ни разу под обстрел не попали, ни одного ранения не получили. Приходилось им и не своими прямыми обязанностями заниматься, например, фугасные бомбы с кремлевских крыш сбрасывать и гасить...
В один день они ушли на фронт - трактористы села Языково и других сел Самарской области. В один день и вернулись домой. И потом в этот день собирались каждый год - это было свято, и ничто не могло им помешать.
- Папа прожил 81 год. Он бы и дольше жил, крепкий был, да несвежей колбасой отравился, не смогли спасти. Вот как жизнь сложилась - всю войну без единой царапины, а какая-то колбаса его сломила, - говорит Виктор Георгиевич (в паспорте ему такое отчество записали). - Вернулся с войны, ему был 31 год, и снова стал работать трактористом в родном колхозе «Луч Ильича». Этот колхоз, кстати, и сейчас есть - с тем же названием. В общем, 50 лет отец на тракторе поля пахал.
С улицы, где проживала семья Исаевых, воевать ушли более 30 мужчин, назад из них вернулись шестеро. А все ребята допризывного возраста уехали в Самару работать на военных заводах. На все село Языково в первые же месяцы войны из мужчин остались три старика да пацанята маленькие. Старики конюхами и бригадирами работали, а вся трудоспособная малышня чем могла помогала взрослым.
Витя свою трудовую деятельность начал с 6 лет, как и остальные его сверстники. В колхозе работать всегда начинали с малолетства, а уж в годы войны тем более. Мать его трудилась на ферме, за коровами убирала, и Витя ей помогал. Помнит, как мерзлые коровьи лепешки для топки собирал, как воду возил на санках и снопы вязал, как с ребятами на поля ходили собирать колоски.
- Председательша колхоза у нас была ой какая строгая, большая такая, все ее побаивались. Собранные колоски никто из ребят не воровал, по карманам не прятал, все в колхоз отдавали. Жили очень голодно. Дома поначалу был кое-какой запас отрубей да своей картошки, это и спасало, суп из лебеды и крапивы варили. Да еще жмых добывали и жевали, так ярко помню - вокруг детских ртов следы от него. От голода много умирало людей, бывало, прямо на глазах. Впечаталось в память: стоит кто-то на пороге, в дом не заходит - не приглашали тогда войти, плечом о дверной косяк опирается... А потом медленно оседает на пол да так и остается лежать: все, умер. В детских воспоминаниях остался еще человек в гимнастерке и с портупеей, лица не помню, может быть, он и не один был... Называли его уполномоченным. Он время от времени приезжал в село и собирал с каждого подворья все что было из продуктов - кур, муку, яйца... Складывал, по-моему, в обоз. Мы знали, что на фронт все отправят, солдат кормить. Тогда я думал, что, может, и моего отца тоже...
В семье Исаевых воевал не только Витин отец Егор. Ушли на фронт трое родных братьев его мамы, а еще один в это время добывал золото на Дальнем Востоке - тоже для фронта, для победы. Один из братьев самого Егора всю войну прослужил в Иране, другой брат и сестра добывали ценные металлы в Киргизии. Вот к ним в гости в город Ош Виктор и поехал, да и остался тут на всю жизнь - понравился ему теплый климат, богатый базар, гостеприимные люди. Для человека, у которого все детство было перечеркнуто войной, голодом, тяжелым трудом, солнце и щедрость южного города были подарком. Но это было уже спустя много лет после войны, в 1959-м. А до этого еще много чего пришлось пережить.
- Пришел отец с войны, снова сел на трактор, и началась наша новая жизнь, послевоенная, - вспоминает Виктор Георгиевич. - Но не скоро еще жить стали сытно. Кормились-то, в основном, со своего огорода. А в колхозе за работу начисляли трудодни, потом за них выдавали зерно пшеницы, ржи да семечки подсолнуха. Часть зерна сажали, из остального муку мололи... Полегче стало уже после 48-го года. Работали все в прямом смысле от зари до зари. А я еще и в школе учился. Но не принято было колхозным детям баклуши бить. Это сейчас все механизировано, а тогда все руками делать приходилось, вот и была каждая пара рук на учете, хоть и детских.
Проработав столько лет в родном колхозе, Виктор впервые увидел деньги только когда приехал учиться в школе в Бугуруслан, где жили родственники. Там потом и паспорт получил, тоже увидев его в первый раз - колхозникам-то в те времена такой документ не полагался. Ну а потом уже судьба забросила его в Ош. Тут сначала работал водителем «скорой помощи». И пошел учиться в вечернюю школу, где преподавала русский язык и литературу Лидия Георгиевна Аксенова, его будущая жена, сама ошанка. Вместе они так и живут уже 48 лет.
- Выучился я на механика в Ошском сельхозтехникуме. 20 лет проработал в городском управлении внутренних дел, затем в промстройконторе, откуда и ушел на пенсию. В командировки часто посылали. Вот так и вышло, что в начале ноября 1991 года оказался я с другом в Самаре (тогда еще Куйбышеве) проездом из командировки. И надо было возвращаться в Ош, а до самолета много времени оставалось. Уговорил я приятеля съездить в мое родное село. Поехали. С мамой тогда я так и не повидался, а вот с отцом посидели часа три за столом, поговорили... И получилось, что заехал я с ним попрощаться. Не случайно меня туда дорога привела. Через несколько дней отца не стало.
Виктор Георгиевич жалеет, что все отцовские военные документы остались где-то у родственников. Не припомнит он уже какие-то детали, заглянуть бы в бумаги. Хорошо, его жена Лидия Георгиевна сидит рядом, слушает рассказ и подсказывает часто - знает историю Егора Исаева не хуже его сына.
(Окончание следует)
