2 тысячи 888 дней на войне и 88 лет жизни…

Бакыр Орозобеков - один из тех, кого можно каждый день благодарить за то, что мы родились и живем. О таких, как он, снимают фильмы, рассказывают на уроках истории и даже слагают легенды. Редеют ряды участников Великой Отечественной войны, и личная история каждого ветерана становится бесценной.

Родился наш герой в 1925 году в селе Жылуу-Булак Тюпского района Иссык-Кульской области. Сегодня ему 88 лет. Но ветеран выглядит бодрым, именно о таких говорят, что человек находится в здравом уме. Во время нашей беседы он много цитировал наизусть, по именам называл всех боевых товарищей. Меня поразила его память! Собеседником он оказался очень интересным, хотелось слушать и слушать его. Но два часа пролетели незаметно, и я ушла, пообещав приехать еще раз.

Вставай, страна огромная!

- Когда мне исполнилось 16 лет, чтобы вступить в ряды комсомола, я добавил себе 2 года, - начал свой рассказ ветеран.

Но внезапно грянула война, и в 1942 году меня вызвали в военкомат, находился он на Пристани вблизи города Каракола. Меня туда на лошади привез отец. Нас, призывников, должны были отправить на войну. Переночевав, мы сели на пароход и поплыли по Иссык-Кулю в город Рыбачье (ныне Балыкчи).

Всего собралось около тысячи человек. Всех нас построили в строй и объявили, что до Быстровки пойдем пешком, никакого транспорта нет - ни машины, ни брички.

Помню, как шли по Боомскому ущелью. Тяжко, конечно, было, многие из нас натерли ноги. По дороге мои товарищи из соседних сел отстали. А когда догнали, смотрю, у всех в руках какие-то свертки. Спрашиваю их, почему отстали. Отвечают, что у дороги увидели козлят, поймали одного и зарезали. Закоптили мясо на огне и съели, а что осталось, завернули в бумагу. Хотели меня угостить. Я отказался, ругал их за то, что совершили воровство, ведь тот козленок кому-то принадлежал.

Путь был долгий. Добрались до города Фрунзе, и нас отправили на строительство военного завода. Выдали тачку, и целый месяц мы возили камни, цемент. На стройке не было совершенно никаких условий, мыться было негде, сменной одежды тоже не выдавали. Люди завшивели. Приходилось все молча терпеть.

И только спустя месяц нас отправили в баню. А на смену одежды нам выдали изношенную гимнастерку, штаны с заплатками и пилотку.

Проверка на дорогах

Вскоре нас посадили в эшелон и отправили в город Алма-Ату. По дороге в казахских степях женщины и дети продавали курут, сюзме, разную еду, и мои земляки проявляли себя не лучшим образом: показав деньги, они отбирали у них еду. По этому поводу я все время ругался с ними, сам же не выходил из поезда.

В Алма-Ате нам выдали военную форму, мы переоделись, и все стали похожи друг на друга. Вскоре выдали и оружие, стали готовить к отправке на фронт. И тут мои земляки замыслили побег. Они говорили: «Бакыр, давай сбежим домой. Война закончится через месяц, зачем нам ехать? Если пешком перейти эту гору, то за ней сразу будет наш айыл». Я, конечно же, не согласился и им сказал, что если мы совершим побег, нас расстреляют, и за нами останется дурная слава. Не позволил им совершить глупость. После войны все мои земляки, которые вернулись домой, выразили мне признательность.

Восток - Запад - Восток

Из Алма-Аты нас повезли на восток, в Еврейскую автономную область, что граничит с Амурской. Там мы прошли военную подготовку. А потом в товарных вагонах, вместе со скотом и углем, повезли в другую сторону - на запад, на фронт. Так мы доехали до Кенигсберга. Воевали там. Помню, что было очень холодно и голодно, свистели пули, а мы теряли товарищей...

В 1944-м после ожесточенных боев в Венгрии и Польше наш полк снова посадили в поезд и отправили на восток. Мы не знали, куда нас везут, только командиры сделали нам предупреждение, что если кто-то по дороге спросит, куда едем, нужно сказать, что направляемся домой, и больше ничего. Мы прибыли на берег реки Амур, и нам объявили, что будем воевать с японцами. Я был наводчиком 122-миллиметровой пушки-гаубицы. На то время это было самое большое орудие. Сталин даже называл ее «богом войны».

Также я был связистом и телефонистом. Однажды в ожесточенном бою, когда вокруг шла стрельба, катушка сорвалась, а присоединить ее непросто. Осколки снаряда попали в меня, и я получил сильные ожоги. Но смерть и тогда обошла меня стороной.

Возвращение Порт-Артура

Есть такое оружие - противотанковое ружье весом 14 килограммов. Оно пробивает броню. Вот с ним я и ходил. А в танке есть свой пулеметчик, он расстрелял всех моих товарищей, а я остался жив и уничтожил танк противника.

Потом меня назначили командиром орудия. И по Амуру на пароходе мы поплыли в Манчжурию. Тогда у японцев были снайперы, которых называли «кукушками». Эти японские «кукушки» положили многих наших солдат. Затем мы прибыли в город Харбин, дальше поехали в Порт-Артур. Завоевав Курильские острова, двинулись освобождать север Сахалина, который тогда принадлежал японцам. Так спустя 40 лет с момента оккупации японцами этих территорий Советская Армия освободила их.

Испытание на прочность

На Сахалине я служил до 1950 года. Климат там очень суровый, морозы достигают минус 45-50 градусов. На островах всегда сыро, ноги мерзли, еды не хватало. Приходилось есть корм лошадей: овес, сырую картошку, жмых. Соответствующей климату одежды и обуви тоже не было, были лишь обмотки из ткани - если неправильно завяжешь, доставят массу проблем. Потом выдали огромные американские ботинки красного цвета.

Каждый год нам давали обещание, что скоро нас демобилизуют и мы поедем домой. Так прошло 4 года, и получилось, что служил я почти 8 лет! В мае 1950-го наконец-то пришел долгожданный приказ. И нас снова предупредили, что если по дороге спросят, куда едем, нужно ответить: «Домой». А задержали нас потому, что после войны в армии не было пополнения.

В 1949 году умер мой отец, а я так и не простился с ним...

Второй отец

На Сахалине подружился с командиром Иваном Яковлевичем Болдеревым. Был он человеком очень честным, добрым, по-отечески относился ко мне.

Когда я уезжал домой, он провожал меня как сына, со слезами, подарил свои хромовые сапоги, офицерский китель и фуражку. Мы с ним часто переписывались, он присылал мне подарки и фотографии. До сих пор его письма бережно хранятся у меня.

Долгая дорога домой

Приехали во Фрунзе, дальше - в Балыкчи, оттуда на пароходе прибыли в Каракол. Ночью постучался в первый же попавшийся дом, вышла русская старушка, встретила как родного сына, предложила остаться на ночлег. Но я не согласился, домой, говорю, тянет. Рано утром пришел на базар в Пржевальске и встретил своего односельчанина, тот приехал в город на телеге. Тогда дороги асфальтированной, конечно, не было, лошадь шла медленно. Дорога домой мне показалась целой вечностью. Про смерть отца мне писали, но я думал, что и мамы уже нет в живых. При встрече она зарыдала, собрались люди...

В мирной жизни

На следующий день вызвали в райцентр, посмотрели документы, назначили меня инструктором. Я заполнял учетные карточки - у меня был красивый почерк. Позже был избран депутатом районного совета, управляющим колхоза, бригадиром комплексной бригады, главным экономистом, председателем профкома, а еще заседателем Верховного суда.

Награжден многими орденами (в том числе за боевые заслуги), медалями, грамотами, все время был на доске почета как отличный политработник.

Семья

- После войны решил жениться. За невестой бегал полгода, - смеется Бакыр ата. - Видишь, какой выдержкой и стойкостью я обладал. Я ее не крал, как многие делают, а ухаживал за ней, добивался ее.

Вместе они уже 63 года, вырастили десятерых детей, все они стали достойными людьми. Среди них есть поэты, доктор и профессор медицинских наук, кандидат наук, военнослужащий в звании полковника. Сегодня у Бакыра Орозобекова 28 внуков и 8 правнуков. А жене было присвоено звание «Мать-героиня».

Когда свои ставят подножку

Будучи партработником, много раз выступал на собраниях, критиковал незаконные действия сельчан. Днем и ночью следил за полем, тогда в каждом колхозе сеяли опиум. И естественно, желающих украсть его при сборе было немало. У меня был бинокль, с ним я все время следил за полем. Много раз находил спрятанный опиум. Но ни разу никого не сдал в милицию или в КГБ.

Изъятый опиум поровну делил на всех и добавлял каждому сдающему, пусть даже по одному грамму. Все поражались моей честности. Но были и недовольные, поэтому не раз покушались на мою жизнь, хотели зарезать и даже застрелить. О них мне сообщали близкие люди. К одному из таких я пришел домой, на чердаке его дома нашел ружье, из него он хотел пристрелить меня. На глазах у злоумышленника ударил ружье о камень и сломал. Он ничего не сказал, молча отвел взгляд. Нужно признать, что у кыргызов есть плохое качество - ставить подножку тому, кто борется за справедливость. Все, кто хотели убить меня, были моими односельчанами.

Жить по принципам

Ни с кем не выпивал ни коньяка, ни водки. Моим принципом была только честность. Многие приглашали в гости, чтобы завести со мной дружбу, но я к ним не ходил. Поэтому всегда уверен в себе, никто не может на меня указать пальцем и предъявить что-либо.

Я бы пожелал молодежи быть дружными, совестливыми, не отвергать советы старших, особенно стариков. Хочу, чтобы люди не воровали, работали честно и уважали родителей, друзей, были патриотами своей страны. В наше время патриотизма было больше, а сейчас его не хватает. Многих людей губят богатство и власть. Нужно быть примером для младшего поколения и оставить после себя добрую память.