Азамат Сыдыков - первый кыргызстанец в Карнеги-холле

На днях на одной из самых престижных в мире площадок для исполнения классической музыки - в Карнеги-холле (США) - дал сольный концерт первый из кыргызстанцев пианист Азамат Сыдыков. У него за плечами солидное образование - Республиканская музыкальная школа имени М.Абдраева в Бишкеке, учеба в Центральной музыкальной школе в Москве и Московской консерватории имени П.Чайковского, аспирантура при ней. В настоящее время Азамат Сыдыков - аспирант Mannes College of Music в Нью-Йорке. Молодой музыкант поделился с ИА «24.kg» впечатлениями о своем выступлении в Карнеги-холле.

- Как прошел концерт?

- Это был прекрасный и незабываемый музыкальный праздник. Я и мой профессор очень довольны. Это был успех.

- Что вы исполнили и насколько вы свободны в выборе репертуара для сольных концертов?

- Программа состояла из двух отделений. В первом я исполнил «Пьесы-фантазии», соч. 3 и «Шесть музыкальных моментов», соч. 16 Рахманинова, а второе открывала музыка композиторов Кыргызстана: «Кайрык» Муратбека Бегалиева и «Маш ботой» Атая Огонбаева в обработке для фортепиано Михаила Бурштина. Далее программа состояла из транскрипций великого Ференца Листа, и в завершение прозвучала его же «Испанская рапсодия».

Выбор программы был изначально за мной. Я играл музыку своих любимых композиторов.

- Какая публика пришла на концерт, много ли было соотечественников в зале?

- К моей радости, в тот вечер в зале был аншлаг. На концерте присутствовали выдающиеся музыканты и деятели культуры Америки, профессора и студенты моего университета, послы ряда государств, мои друзья и многие другие. Но больше всего я был приятно удивлен большому количеству своих земляков. Боже мой, как же они переживали и гордились в тот вечер!.. Кстати, мои друзья-американцы до сих пор не могут отойти от впечатлений от красоты наших девушек, коих в зале было много. Так что мы всех поразили.

Думаю, что успеху способствовала программа концерта. К примеру, я исполнил и кыргызскую классику, что сразу же вызвало большой интерес и успех у публики. Решил, что впредь буду включать в свои будущие концерты больше отечественной музыки. Ведь нам есть чем гордиться и что показывать.

Было очень приятно, что меня в тот день приехал поддержать ректор Кыргызской национальной консерватории имени К.Молдобасанова, композитор Муратбек Акимович Бегалиев. Он был, пожалуй, единственным из Кыргызстана, кто понял и прочувствовал всю серьезность и значимость данного мероприятия для нашей музыкальной культуры.

- Чем отличается ваше выступление в Карнеги-холле от других?

- Для меня нет разницы. Дело ведь не в залах, а в людях. Всегда нужно быть на высоте и одинаково отдаваться музыке, которую ты исполняешь, и своим слушателям. Однако признаюсь, я очень волновался: не каждый день играешь в Карнеги-холле. Тем более что к артистам, выступающим в этом месте, люди предъявляют большие требования и ожидания. Как говорится, нужно держать марку.

- Многие известные пианисты и педагоги сегодня сетуют на то, что современные исполнители до такой степени «интерпретируют» сочинения, что от автора не остается и следа. Что скажете вы относительно своего исполнения?

- Музыка, как и искусство в целом, - очень тонкая и субъективная вещь. Интерпретация, то есть мастерство прочтения манускриптов великих композиторов, воплощения их мыслей и чаяний, рождает разницу как в классе, так и в мастерстве между музыкантами. С того момента, как композиторы пишут музыку и она фиксируется в нотах, она перестает им принадлежать. Дальше произведения живут уже своей вечной жизнью и принадлежат всему человечеству. Можно по-разному интерпретировать музыку. Так же, как и произведения Шекспира в театре. Ведь он не оставлял указаний, как произносить актерам те или иные фразы. Это искусство внутри искусства. Это открывает бесконечный простор для творчества исполнителям. Но все должно служить максимальной передаче мысли и чувств великих творцов. Ведь исполнитель - это мост между великими авторами и людьми. В целом я против любых трактовок тех или иных сочинений, продиктованных модой, желанием удивить и показать свою оригинальность. Считаю, что мы должны верно и преданно следовать за композиторами. Нужно много читать, слушать, изучать разницу между рукописями и нотами после редакций. Так что это большая работа. Однако и это не гарантирует того, что ты угадаешь суть сочинения. Главное, нельзя изменять Музе, которая вдохновляет и направляет нашу Лиру. Как говорил великий Метнер (Николай Метнер - русский композитор и пианист - прим. ИА «24.kg»), музыканты всегда должны держать чистым свой внутренний музыкальный строй. Ибо лишь тогда в этих струнах души по-настоящему и неповторимым образом может зазвучать и отражаться великая музыка. А это и есть интерпретация в моем понимании. Относительно других музыкантов я бы не хотел говорить, тем более что комментировать творчество своих коллег считается делом неблагородным.

- В одном из интервью вы сказали: «Лично я не представляю рояля без музыки Листа и Рахманинова». В чем для вас сокрыт дух этих композиторов, их тайна?

- Про этих двух гениальных композиторов и об их роли в мировой культуре написано немало книг, поэтому я расскажу, почему они так близки мне.

С музыкой Рахманинова и Листа связана моя личная музыкальная судьба. Впервые записи концертов Рахманинова в его же исполнении я услышал маленьким, и на меня это произвело колоссальное впечатление. Будучи совсем еще мальчишкой, я мог часами слушать его записи, смотреть в окно и думать о чем-то возвышенном и серьезном. У нас дома была книга Юрия Всеволодовича Келдыша о Рахманинове. Читать и говорить по-русски я особо не умел, но любил смотреть на картинки и старался читать и понять то, о чем повествовала книга. Мне особенно нравилось читать про его учебу в Московской консерватории, про его строгого наставника, профессора Зверева, и, в частности, я любил истории про его шалости и хулиганства. С этих дней моя детская фантазия рисовала мою будущую жизнь только лишь в Москве, где я обязательно должен был стать таким же великим пианистом, как и мой кумир. Моя мечта сбылась, и через некоторое время я уехал учиться в Москву на целых 12 лет. Потом, как и Сергея Васильевича, судьба привела меня в Америку.

Мой университет находится буквально в двух шагах от дома №505 на 85-й и Вест Энд, где он жил и творил до конца своих дней, куда я часто хожу, чтобы чего-нибудь хорошего у него мысленно попросить. Так что моя связь с Рахманиновым очень личная, и он мне очень дорог. Благодаря его гениальной музыке и игре на рояле я стал пианистом.

Ференц Лист также занимает особое место в моей жизни и репертуаре. С самого раннего возраста меня интересовало все, что связано с этим человеком. Кстати, в моем репертуаре около 6 часов его музыки. Это удивительный и вдохновенный художник. Ведь он был не только великим композитором, пианистом, но и педагогом, просветителем. По одним лишь его фортепианным транскрипциям можно судить о широте его кругозора и интересов, о его открытости и благородстве. Он никогда не завидовал другим гениям. Он одним из первых написал книгу о своем польском друге Фредерике Шопене и поддерживал многих ярких личностей своего времени. О нем я могу говорить до бесконечности, однако важно знать и помнить, что Лист является основоположником восточно-европейской, в частности, и русской фортепианной традиции и современного фортепианного искусства в целом. Среди его многочисленных учеников был кузен Сергея Рахманинова - Александр Зилоти. Так что Лист у нас, можно сказать, в крови.

- Считается, что настоящий, а не паспортный возраст человека определяется любопытством: чем его больше, тем моложе человек. У вас есть мечты, желание что-то новое увидеть, испытать, сыграть?

- Моя мечта - это всегда заниматься своим любимым делом. А именно творить, делать людей счастливыми и открывать для себя все больше новой музыки и расширять свой кругозор, посещая множество стран, и познавать разные культуры.

- Кем вы себя видите лет через двадцать?

- Музыкантом.

Фотографии предоставлены Азаматом Сыдыковым.