11:54
USD 89.47
EUR 96.56
RUB 0.97
Культура

«Очкарику» - 40 лет!

Многие из нас помнят старый, еще черно-белый фильм «Очкарик». Сколько в нем детской непосредственности и искренности, смеха и света, светлой радости и грусти! Художественная короткометражка, автором сценария и режиссером-постановщиком которого является народный артист КР Альгимантас Видугирис, была запущена в производство в 1972 году. С тех пор лента отмечена множеством наград и, по данным Википедии, собрала наибольшее число зрителей и закуплена 43 странами.

В нынешнем году исполнилось 40 лет фильму о неловком и рассеянном мальчишке в смешных очках Кубанычбеке и его маленькой подружке Бермет. По случаю круглой даты ИА «24.kg» решило не только поздравить с юбилеем одну из исполнительниц главной роли, ныне известного журналиста, Бермет Маликову, но и вместе с ней окунуться в приятное прошлое.

- В каком возрасте и как вы попали на съемки фильма «Очкарик»? Это была первая роль?

- Мне было 8 лет, я заканчивала первый класс. На перемене в коридоре СШ №6 я и увидела большого бородатого мужчину, который ходил туда-сюда и как-то странно и очень внимательно разглядывал детей. Я обратила внимание, что незнакомый дядька уж очень подозрительно смотрит. Потом меня вызвали с урока в актовый зал. Там было еще несколько детей и незнакомых людей. Честно говоря, я была довольно робкой. Меня завлекли расспросами, люблю ли петь, танцевать или читать стихи. Деталей не помню. Но еще один бородатый мужчина, как потом выяснилось, оператор-постановщик Константин Орозалиев, начал меня пугать крокодилом, который появится и съест. Такого поворота я не ожидала. Подняла крик, заплакала. Оказывается, именно так, как требовалось. Мне сказали, мол, детка, не бойся, мы тебя в кино будем снимать. А я им в ответ: «Не хочу сниматься в кино, отпустите домой, к маме...».

alt

Меня отпустили, но через некоторое время дома появился ассистент режиссера, но я его выгнала, сказав, что в кино сниматься не буду. Потом появился сам режиссер, с родителями чай пил. Говорил, что хочет повезти меня на пробы. Но я категорически отказывалась.

Начались летние каникулы. Помню, были какие-то пробные съемки с выездом за город на маковое поле. Толком осознать, что происходит, в том возрасте было трудно. Рабочим названием картины было «Призвание». На главную роль утвердили другого мальчика, худого и долговязого. Но он заболел и не смог сниматься. Потом на некоторое время киношники пропали.

В августе я жила у бабушки в селе Кенеш. Вдруг за мной приехали родители. Меня временно отдали на попечение в семью Альгимантаса Видугириса. Мы жили в его квартире в 5 микрорайоне неделю или больше. Там во дворах 4-5-этажек и снималась картина. Я была единственной девочкой и самой младшей среди ребят, которые снимались в главных ролях: Кубанычбек Алыбаев, Андрей Сопуев и еще один парень, игравший одноклассника главного героя.

- Вы не боялись кинокамеры?

- Для ребенка процесс съемок, честно говоря, тяжкое испытание. Снимали по три-четыре дубля, и приходилось играть, проговаривать одну и ту же сцену по несколько раз. Мне это казалось довольно нудным занятием. Тем более в жаркий летний день мы были вынуждены стоять при дополнительном искусственном освещении. Огромные прожекторы слепили глаза и грели, как печки.

- Можете вспомнить курьезный случай на съемках?

- Самое курьезное, что по роли я должна была часто плакать, потому что не досталось мороженое, но слезы совсем не текли. Видугирис очень добрый, всегда улыбался. А тут, чтобы выжать из меня слезы для кадра, начинал хмурить брови, запугивать меня: плачь, нехорошая девчонка, я сейчас осу поймаю, она тебя укусит! Но и такие угрозы не помогали вышибить из меня слезу.

В фильме главный герой сажает меня на окрашенную скамейку. Для получения эффекта неожиданности мне не сказали об этом. Скамейку покрасили обыкновенной гуашью, чтобы потом можно было легко отмыть. В момент съемок, когда Очкарик сажает меня на скамейку, я соскочила как ужаленная (краска-то настоящая!). От обиды и неожиданности разрыдалась. Именно этого все ждали. Видугирис радостно приговаривал: «Плачь, плачь!». А камера снимала, снимала...

alt

- Какие отношения сложились у вас на съемочной площадке с другими детьми?

- Особые отношения тогда не сложились, потому что вокруг меня были мальчишки 10-12 лет, которые в этом возрасте презирают девчонок. В то время еще по городу ездили меняльщики - шара-бара. Мальчишки меняли бутылки из-под лимонада на пестрые шарики на резинке. Мне тоже хотелось иметь такой шарик. Но про меня, как сейчас говорят, мелкую, забывали. Я больше играла с собакой, охотничьим спаниелем с длинными ушами по имени Мотя.

После выхода фильма на экран никого из тех детей не видела. Только через много лет, когда поступила в МГУ, встретила в Москве Кубанычбека Алыбаева, который оканчивал Московский автодорожный институт. Какое-то время по-дружески общались, а потом контакты прервались.

alt

- А после этого кино были предложения сниматься от других режиссеров?

- Да, предложения были. В 1973-1974 году пару раз брали на пробы другие режиссеры. Но больше в кино не снималась. Как мне сказали, нужны были другие типажи - девочки с косами, умеющие скакать на коне. 

- Как изменилась ваша жизнь после «Очкарика»?

- Не могу сказать, что жизнь особо изменилась. Первое время очень напрягало, что узнавали на улице, незнакомые люди о чем-то меня расспрашивали. Помню, в 1973 году после выхода фильма поехала в пионерлагерь, где очень устала от любопытства и назойливости. Дети - народ беспощадный: заставляли играть сцены из фильма, просили повторить «Птичка ожила!». Посмотрят две девчонки, потом они приведут еще двоих, а те - еще пятерых. И все не просто просили, а требовали зрелища... После таких испытаний я не могла смотреть фильм много лет.

- Не хотели стать актрисой?

- Поначалу. Не столько сама, сколько родственники, одноклассники, знакомые говорили, мол, теперь можешь стать актрисой. Но внутри особого порыва не было. Больше мечтала быть певицей. Хотя особых вокальных данных у меня не было, петь очень любила и сейчас люблю, к ужасу моих близких (смеется).

- Почему вы выбрали профессией именно журналистику?

- С детства много читала. Выросла среди книг, газет, толстых журналов. Когда училась в школе, по мне было видно, что я не математик, не химик. Зато сочинения писала лучше всех в классе. Могу сказать, что и в 1970-е годы не все школьники читали взахлеб, многие даже школьную хрестоматийную программу с трудом одолевали. А я с 12 лет начала читать лучшее из мировой литературы, с 14 лет регулярно читала журнал «Юность», позже - «Иностранную литературу». Заморочек с выбором профессии не было. С 8-го класса хотела стать журналистом, поэтому поступила на филфак. А потом перевелась на журфак МГУ.

- Что мешает, на ваш взгляд, сейчас снимать такие удивительные детские ленты, как «Очкарик»?

- Хочу напомнить, что в советское время были еще другие хорошие детские фильмы, как «Улица космонавтов», «Дорога в Париж». Их редко показывают. А снимать подобное сейчас, наверное, не только денег не хватает, но и сценариев, идей. Детям нужно показывать их жизнь, про то, что им близко. И современным ребятам интересно смотреть истории про таких же ребят, как они сами. Очень жаль, что наши кинематографисты мало думают о детях. Хотя это самый благодарный зритель в нашей стране, ведь кинотеатры в основном посещают дети и подростки.

- Каким запомнился вам режиссер картины Альгимантас Видугирис?

- У меня о нем больше детских воспоминаний. Позже мы встречались несколько раз, но урывками. В моей памяти он остается молодым, солнечным человеком, шутником с добрыми глазами. Он по характеру, как мне кажется, был большим ребенком, непосредственным и жизнерадостным, поэтому у него хорошо получился детский фильм.

alt

Бизнес