С добрым утром, милый город, сердце родины моей!

В центре нынче не предлагают семечек и не работают супермаркеты. А кушать-то хочется! О народе не забыли лишь продавцы фастфуда, делающие нынче бешеные деньги. А вот ювелирные центры все заперты.

На аллее сидит мужик на корточках - предлагает людям взвеситься. Мимо ходят праздные горожане, смеются, обсуждают проблемы бритья и мужской силы. Напротив кинотеатра «Ала-Тоо» дежурит патрульная милицейская машина. Еще одна стоит напротив университета имени Арабаева. Других стражей правопорядка в центре не видно.

На площади собралось 3-4 тысячи человек и продолжают прибывать со скоростью 20-30 революционеров в минуту. Флаг опущен почти до земли, даже допрыгнуть можно и пощупать. Перевязали его черной лентой. На стенах зданий грубые послания в адрес прежней власти. Смотрят на все это со своих высот с грустью и осуждением наша статуя свободы Эркиндик и какой-то паренек с крыши здания напротив. На площади многолюдно, но тихо.

Народ с интересом рассматривает следы крови и пуль на стене здания напротив «Белого дома», фотографируется. Эта стена стала на время местной достопримечательностью. Саму площадь давно очистили от мусора, теперь убирают сгоревшую военную технику. А ушлые туристы тут и там! Их даже больше, чем обычно, фотографируют картины диковинной для них реальности. Есть и жулики. Их легко определить по спортивной одежде и беспорядочному движению по проезжей части.

Не страшно идти через город. И каких-то трусливых речей и потупленных взоров я не встречал. Зато заметил лужу свежей загустевшей крови у разбитого «Народного» на пересечении проспектов Чуй и Манаса. Пригляделся - а это кетчуп.

К мэрии народ не подпускают: окружили здание устрашающей предупредительной ленточкой и поставили гаишника.

Чуть поодаль разгромили цветочный магазин, чем возмутили прохожих и обидели молодоженов. Последние вообще в шоке - даже магазин свадебных платьев пострадал! Как теперь быть?

- Вы кто? Уйдите, не мешайте! - отчаянно крикнул мне уборщик в магазине.

- Каковы убытки в вашей забегаловке? - спросил я у соседей подобрее.

- Пока насчитали на сто тысяч долларов, - жалуется хозяин и выбрасывает мусор прямо на тротуар.

Возле Минобороны встали колонна из военных грузовиков и машина без номеров, но с громкоговорителем. К чему-то готовятся.

Налоговую выжгли основательно. В воздухе еще ощущаются остатки дыма и гари. У входа валяются испорченные кондиционеры и подгорелые стулья.

На Моссовете все спокойно. Символ стабильности - бабушки, торгующие цветами. На Боконбаева - Советской - рабочий банкомат. Люди снимают деньги со счетов и отдают их нищему, присевшему рядом в обнимку с баяном.

Я шел мимо бань, когда метрах в десяти от меня раздался выстрел. Все вздрогнули, но оказалось, что это была всего лишь лопнувшая автопокрышка.

- Вы чьих будете? - спросил меня охранник казино, взявшись за дубинку, когда я на секунду остановился у его дверей.

Выручило удостоверение.

- Охраняем вот с приятелем родной бизнес, - сказал мужик, подобрев.

- А что у вас на вооружении? - спросил я.

- Дубинка, кастет и газовый пистолет, - ответил бравый вояка, чьему арсеналу позавидовали бы герои боевиков.

Другие охранники были не менее подозрительны. Завидев меня, один из них спрятался за спину другого.

- Чего его бояться-то? - спросил его друг, засунув руку в карман. Я не стал дожидаться, что он оттуда достанет, и быстро скрылся за поворотом.

В городе оживленно. Много прохожих и машин. Кое-где открыты магазины. Жизнь пытается вернуться в частично разграбленный город...