19:55
USD 89.47
EUR 96.56
RUB 0.97

Тимур Сулейменов: Если бы Кыргызстан и Армения не получили бонусы от ЕАЭС, то не вступили бы в союз

Кыргызстан более восьми месяцев является участником Евразийского экономического союза. Споры на тему «стоило ли брать курс на интеграцию» в стране не утихают до сих пор. Своим видением процесса адаптации КР к нормам ЕАЭС и путей решения проблем с ИА «24.kg» поделился министр Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) по экономике и финансам Тимур Сулейменов.

- Как оцениваете процесс адаптации к ЕАЭС ее новых членов – Армении и Кыргызстана? Получили ли они бонусы от участия в союзе?

- Бонусы есть, и обе страны их получили. Если бы не было бонусов, то Армения и Кыргызстан просто не вступили бы в ЕАЭС. Это страны с большой трудовой миграцией. При этом основными реципиентами являются Россия и Казахстан. В договоре о ЕАЭС прописано много норм, направленных на обеспечение социального пакета по национальному режиму, для мигрантов это плюс. Мы находимся в тесном контакте с кыргызской диаспорой в Москве и потому знаем, насколько сильно вступление в ЕАЭС облегчило жизнь сотням тысяч кыргызских граждан, которые работают в России и Казахстане.

- А с экономической точки зрения?

- Когда речь идет о бонусах, я не говорю о рынках товаров и услуг. Там ситуация непростая и связана с адаптацией. Если мы рассматриваем КР, то санитарные и фитосанитарные нормы были другие. Не хуже и не лучше - нельзя такие ярлыки навешивать, но они были иными, чем те, которые применялись в ЕАЭС. Ясно, что приведение их в соответствие непростой процесс, требуется большая лабораторная база, приличное число специалистов - помимо принятия нормативно-правовых актов. И адаптация еще идет. Она должна произойти, если мы действительно хотим, чтобы рынок был единым, чтобы одинаково понимали, что продукция безопасна, независимо от того, откуда она происходит. А для этого нужно реализовать то, что написано на бумаге.

- С «ветеринаркой» в Кыргызстане большие проблемы. Многие говорят, что именно Казахстан против снятия ветпостов. Ведь Россия уже разрешила кыргызским предприятиям возить мясную и молочную продукцию…

- Там не так все просто. У нас единая система ветеринарных мер, санитарных правил, поэтому говорить, что одна страна удовлетворена состоянием кыргызской ветеринарной системы, а другая нет, нельзя. Есть определенные узкие договоренности по мясу и молоку. Это, скорее, пожелание российских коллег, чтобы Казахстан начал скорее пропускать кыргызские товары. Не имея общей границы и рисков от возможной не совсем соответствующей всем требованиям продукции им, наверное, легче говорить.

Казахстан граничит с Кыргызстаном. Огромное количество человеческих, экономических связей, и очень адаптивен бизнес. Соответственно уровень пищевых рисков гораздо выше. На мой взгляд, надо не торопиться, а обеспечить исполнение общих союзных норм на практике, и тогда не будет проблем. Политизации вопроса нет. Это просто забота о здоровье граждан. И не только Казахстана, но и Кыргызстана.

- От незаконного ввоза страдают бизнесмены и Казахстана, и Кыргызстана. Внутренних мер для борьбы недостаточно. Как решить вопрос на евразийском уровне?

- На торговые потоки влияет много факторов: проницаемость границы, наличие у Кыргызстана изъятий, разница курсов валют. Сейчас сом завышен, поэтому кыргызские производители жалуются, что не могут продать свою продукцию в тот же Казахстан. Казахстанские производители наращивают объемы. Ясно, что вопросы административного и организационного характера есть. Где-то кто-то на что-то закрывает глаза, администрирование происходит в лояльном ключе. Это всегда было и будет. Даже в рамках одной страны мы не можем обеспечить, чтобы наши таможенники, санитары, ветеринары везде одинаково все исполняли. Это системный фактор, который мы постепенно будет изживать. Но не он главный.

Сейчас в нашей ситуации главное - курсы валют. Координация курсов сегодня жизненно необходима. Год назад мы сильно переживали и видели негативные последствия, когда после России девальвация началась в Казахстане, долгое время сохранялся диспаритет 1 к 3. Соответственно, РФ наращивала экспортные возможности. Казахстан оказался абсолютно неконкурентоспособен на российском рынке. Более того, мы теряли ниши на внутреннем рынке. Поэтому курсы очень важны. Если нет пошлин, границ, ты никак не можешь остановить поток товаров.

- А когда начнут это делать? Где видят баланс те, кто занимается экспортно-импортными операциями?

- Мы должны базироваться на действующих документах. В Договоре о ЕАЭС достаточно мягко написано, что мы координируем валютную и курсовую политику. Ясно, что формулировка широкая, она подразумевает и полноценные контакты, согласованные действия, а может, просто какое-то информирование раз в квартал или год. Есть отдельный орган – Координационный совет по валютной политике, куда входят главы центральных банков. Они регулярно встречаются и отрабатывают эти вопросы. Но это достаточно закрытый орган. Там нет правительств, Евразийской экономической комиссии.

Мы считаем, что нам нужен институт финансовой стабильности в целом на евразийском уровне. Речь не только о валютной политике, а о согласовании всех вопросов налогово-бюджетной политики, денежно-кредитной. По крайней мере, информировании и координации. Раз мы создали единый организм, общие товарные рынки, значит, должны его правильно регулировать. Пока есть определенный национальный скептицизм, эгоизм - и с точки зрения ведомств, и с точки зрения центральных банков. Повторюсь: мы, как комиссия, по своим должностным обязанностям должны говорить о том, где видим проблему и как ее решить. Пока процесс идет тяжело. Но то, что координировать нужно, у меня не вызывает сомнений. Иначе мы так и будем испытывать торговые шоки.

- Получается, что координация заключается во введении единой валюты…

- Нет. У Казахстана позиция такая, что предпосылок для этого нет, как и обязательств. Мое же экспертное мнение таково, что не нужно интеграцию ставить во главу угла. Интеграция – это механизм, инструмент достижения более глобальных целей. У каждой страны есть цель по экономическому росту, занятости, благосостоянию населения. И их можно достигать национальными инструментами и политиками, а где этого не хватает – интеграционными механизмами. Но в обоих случаях это лишь механизмы, а не самоцель. И ставить во главу угла введение единой валюты просто потому, что так нужно, я считаю неправильным.

- Вам не кажется, что валютный курс в последнее время стал инструментом политической борьбы?

- Курс может быть эффективным инструментом экономической состязательности, но не должен быть таким. В рамках союза, который позиционирует себя как объединение взаимовыгодное, учитывающее интересы всех государств, такого быть не должно. Искусственное занижение курса для достижения конкурентных преимуществ – это валютная война, валютный демпинг, чего делать нельзя. Что касается обесценения рубля и тенге, то, на мой взгляд, это не было демпингом. У России были сложные экономические предпосылки, которые ослабили рубль.

Если мы говорим о рынке Казахстана и Евразийского экономического союза, то у нас внутренняя торговля $65 миллиардов. Это не такой значительный рынок, чтобы играть с курсом национальной валюты, потому что это влияет на все. Поэтому твердо убежден, что решение было экономическое, внутреннее и внешнее, отчасти для России. Никто не может ограничивать страны в праве обесценивать валюту. Другое дело, что Центральный банк должен предупредить коллег, чтобы они могли принять превентивные меры. Это по-партнерски, это честно.

Бизнес